Елена Скурко - Глобальная и региональная торгово-экономическая интеграция. Эффективность правового регулирования
Основным экономическим показателем, характеризующим модель конгломерата высокого уровня, является высокий удельный вес взаимной торговли в общем объеме экспорта интегрирующихся государств – в ЕС и НАФТА эта величина составляет порядка 60 %.
На определенной стадии развития модели конгломерата высокого уровня объективно возникает необходимость снижения и устранения нетарифных барьеров в торговле, проистекавших из объективных различий структуры и динамики развития законодательства интегрирующихся государств. То есть объективные (исторические) различия правовых систем интегрирующихся государств становятся препятствием поступательному развитию интеграционных процессов, и требуется их нивелировать – что сегодня достаточно ярко прослеживается в развитии системы ЕС и, как показывает практика ЕС, вызывает определенные сложности не только формально-правового, но и социокультурного характера и т. п.
Модель конгломерата на низком уровне реализуется, если формально правовая и политическая интеграция начата и развивается в условиях отсутствия реальных и эффективных на уровне мирового хозяйства хозяйственных потребностей взаимодействия социально-экономических систем государств. Так, по сути, происходит механическое, функционально необусловленное и/или неэффективное соединение социально-экономических систем государств на уровне и в форме интеграции правовых систем. Эта ситуация наблюдается в системах Андского сообщества, Общего рынка Южного конуса (МЕРКОСУР), Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Во многом эта картина наблюдается в процессах интеграции на постсоветском пространстве.
Модель конгломерата на низком уровне проявляет сходство с отношениями «периферийных» хозяйств (между собой) в модели колеса. Так, хозяйства и субъекты хозяйственной деятельности интегрирующихся государств в модели конгломерата низкого уровня практически, в сугубо экономическом плане, не заинтересованы в сотрудничестве между собой[43], а скорее склонны конкурировать в борьбе за рынки более передовых в экономическом отношении государств. Эта объективная незаинтересованность в торгово-экономическом сотрудничестве выражается также в том, что интегрирующиеся государства прямо или косвенно, как правовыми, так зачастую и неправовыми методами препятствуют проникновению агентов международной торговли конкурирующих иностранных хозяйств на свои внутренние рынки.
Основным экономическим показателем, характеризующим модель конгломерата низкого уровня, является низкий удельный вес взаимной торговли в общем объеме экспорта интегрирующихся государств – как правило, порядка 10 % и не более 20 %.
Основными тенденциями развития интеграционных процессов по модели конгломерата низкого уровня можно назвать два «симптома», проявляющихся по отдельности или комбинировано. Это:
– на уровне интеграционного объединения – тенденция хаотичного и быстрого разрастания нормативного массива интеграционного объединения (носящего количественный, но не качественный характер) с надеждой и намерением компенсировать неэффективный экономический интерес или его отсутствие развитием формальных основ сотрудничества и взаимодействия. В рамках интеграционного объединения активно происходит урегулирование отношений, которых, по сути, не существует, а порой не существует еще даже объективных основ для их возникновения. Характерный пример, когда в результате достигнутых договоренностей государства-члены активно снижают тарифы на товары-призраки – подобно тому как Филиппины в рамках обязательств по АСЕАН по снижению тарифов во взаимной торговле с готовностью снизили тарифы на ввоз снегоуборочных машин и т. п.;
– на национальном уровне – тенденция развития нетарифного регулирования отношений внешней торговли в направлении введения нетарифных барьеров. Это имело место, например, на ранних стадиях развития ЕС/ЕЭС, в том числе и в особенности в отношениях Великобритании с государствами – членами ЕС/ЕЭС после ее присоединения, что частично сохраняется и поныне.
Говоря о модели конгломерата с целью более четко оценить эту модель, следует упомянуть о позиции ряда авторов в отношении так называемых «двух направлений интеграции»[44]. Выделяют институциональную интеграцию и реальную[45], указывая при этом, что речь идет о различных направлениях интеграции (с чем, вообще говоря, нельзя согласиться). В концепции, о которой идет речь, институциональная интеграция осуществляется на уровне надстройки политическими средствами, затрагивая институциональные аспекты хозяйственной деятельности интегрирующихся стран. В рамках этого направления страны договариваются о симметричных изменениях национальной нормативно-правовой базы, регулирующей хозяйственную деятельность каждой из них, заключают договоры и соглашения по направлениям взаимодействия национальных хозяйств, создают необходимые для обеспечения этого взаимодействия совместные организации[46]. Второе направление – в рассматриваемой концепции «реальная интеграция» – направлена на создание как можно более благоприятных условий для хозяйственной деятельности экономических операторов стран – участниц объединения, что прокладывает путь к непосредственному сближению хозяйственных структур стран-партнеров[47].
Такое разделение на «два направления интеграции», безусловно, не вполне корректно и в определенном смысле «близоруко»: практически невозможно говорить об успешной интеграции, сделав выбор в пользу лишь одного из этих направлений. Вместе с тем необходимо указать на конструктивность такого разграничения сфер интеграции, поскольку именно их двуединство и адекватное соотношение указывают на эффективность реальной интеграции (в смысле ее «результативности», а не принадлежности процессов интеграции к социально-экономической сфере).
Следовательно, объективно, в силу специфики мирохозяйственных связей, сегодня невозможно развивать реальную («результативную») интеграцию вне институциональной и правовой базы, ее обеспечивающей. При этом конгломерат высокого уровня – модель, в которой установлено адекватное соотношение «двух направлений интеграции», когда политико-правовая надстройка развивается оперативно вслед и адекватно развитию потребностей «реальной интеграции» в социально-экономической сфере. В конгломерате низкого уровня фактически отсутствует реальная интеграция (как в смысле ее результативности, так и в социально-экономическом плане) в силу социально-экономических условий и «среды», существующей у интегрирующихся государств, а политическая воля, выражающая желание, но не возможности интегрироваться, стимулирует зачастую хаотичное, форсируемое политическими средствами развитие политико-правовой надстройки – подобно возведению здания без фундамента.
Таковы и результаты: конгломераты низкого уровня характеризуются тенденцией к разрастанию политико-правовой надстройки с намерением компенсировать отсутствие базисных для реальной интеграции основ социально-экономического характера во взаимодействии интегрирующихся государств. Этот подход непродуктивен, как известно из практики, но можно и теоретически обосновать его несостоятельность, – следовало бы избегать его практической реализации, чего, к сожалению, не происходит.
Приведенные модели взаимодействия государств в ходе их интеграции, естественно, остаются лишь моделями, потому что абсолютно «чистых» форм на практике не существует. В любом интеграционном объединении происходит взаимодействие экономик государств, поддерживаемое как на уровне их правовых систем, так и опосредовано международно-правовыми нормами, как в формах взаимного дополнения, так и по модели колеса, либо по одной из моделей конгломерата. Тем не менее каждое конкретное интеграционное объединение в целом может быть охарактеризовано преобладанием («доминированием») определенной модели развития интеграции. При этом другие модели могут проявлять себя одновременно с «доминирующей» на той или иной стадии развития интеграционного объединения либо в той или иной отрасли экономик взаимодействующих государств.
Можно утверждать, применяя общие характеристики различных моделей интеграции к опыту развития процессов международной интеграции, что в системе ВТО развитие интеграции идет с доминированием модели колеса, ЕС в большей мере развивается по модели конгломерата высокого уровня. Россия, к сожалению, скорее склонна развивать свои межгосударственные отношения интеграционного характера по модели конгломерата низкого уровня.
Повторимся, что критерий экономической эффективности интеграции (а именно высокая доля торгово-экономических отношений государств интеграционного объединения между собой в их совокупном объеме) позволяет говорить о высокой (экономической) эффективности развития интеграционных процессов в системах ВТО и ЕС. Российская Федерация, в условиях признанной необходимости развития интеграционных процессов с ее участием, должна ориентироваться на развитие интеграции с доминированием модели колеса либо модели конгломерата высокого уровня, – если интерпретировать опыт интеграции ВТО и ЕС. Однако надо признать, для нашей страны чрезвычайно проблематично найти себе сопоставимых по уровню социально-экономического развития и потенциалу партнеров для международной интеграции, а следовательно, формирование системы по модели конгломерата высокого уровня изначально представляется достаточно затруднительным. Следовательно, концептуальный подход к формированию интеграционных объединений с участием Российской Федерации наиболее предпочтительно основывать на признании необходимости доминирования модели колеса для подобного образования.
