Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы - Олег Вадимович Григорьев
Все сказанное мною про сложность системы вовсе не означает, что в ней нельзя разобраться и использовать эту схему для анализа и прогнозирования происходящих в экономике процессов. Но это задача для будущего, а сейчас передо мной такой цели не стоит.
Тем не менее нам эта схема понадобится в дальнейшем, когда мы будем анализировать ход реального экономического развития в эпоху после промышленной революции.
Если деньгами являются драгоценные металлы, то в долгосрочном периоде в экономической системе будет наблюдаться хроническая дефляция потребительских цен.
Как мы видели выше, следствием взаимодействия финансового и потребительского секторов в долгосрочном периоде является дефляция потребительских цен. Мы не будем наблюдать долгосрочную дефляцию, если государство постоянно снабжает потребительский сектор достаточным количеством «чистых» новых денег. В краткосрочном периоде все зависит от мощности каналов перераспределения денег между секторами.
Однако если деньгами являются драгоценные металлы, то мы сталкиваемся с проблемой. Золото и серебро – природные ресурсы, и для них действуют те же самые закономерности, что и для всех природных ресурсов. По мере исчерпания эффективных их источников приходится переходить к менее эффективным, в результате издержки их производства будут расти.
Применительно к деньгам это означает, что будет расти стоимость денег, что по сути своей означает ту же самую дефляцию. Так что, как нетрудно понять, при золотовалютном обращении в долгосрочном периоде мы всегда будем наблюдать дефляцию.
Конечно, всегда существует вероятность открытия новых эффективных, даже более эффективных, чем эксплуатируемые, месторождений. Особенно в эпоху географических открытий, когда людям стали доступны для освоения огромные слабозаселенные территории. В одном только XIX веке были найдены и освоены значительные месторождения золота: в Австралии, Калифорнии, Сибири, Южной Африке, на Аляске. Но, как бы то ни было, когда эти разовые возможности исчерпываются, экономическая система, в которой деньгами являются драгоценные металлы, будет хронически дефляционной.
Этот вывод верен для любого устройства экономики, независимо от того, произошла в ней промышленная революция или нет. Промышленная революция может на время снизить издержки на производство драгоценных металлов, но отменить долгосрочной тенденции ухудшения горно-геологических условий не в состоянии.
Однако промышленная революция имеет значение – она связана с резким, можно сказать, взрывным ростом производительности труда, а следовательно, и с быстрым ростом товарной массы. Вся эта масса товаров должна быть обслужена потребительскими деньгами, количество которых постоянно уменьшается из-за перераспределения в пользу финансового сектора, и пополняется лишь в той мере, в какой растет добыча драгоценных металлов. То есть в условиях промышленной революции дефляционные тенденции резко усиливаются.
К началу промышленной революции в мире существовало определенное количество добытых драгоценных металлов. Их добыча, конечно, продолжалась и дальше, но это неважно. Темп роста производимой товарной массы в любом случае превышал темп роста добычи золота, разве что в отдельные короткие периоды открытие новых месторождений давало разовые крупные вливания «свежих» денег в экономическую систему. И то – у меня нет статистики, да ее, наверное, и вообще нет – предполагаю, что большая часть добываемых драгоценных металлов все-таки приходилась на долю финансового сектора, так что в потребительский сектор попадали только издержки добычи плюс государственные сборы.
Так что в любом случае мы можем исходить из того, что после промышленной революции общий тренд цен был дефляционным. Но в разных частях экономики дело обстояло по-разному. В предыдущей лекции я говорил о ситуации в мировой экономике в терминах Запад – Восток и показывал, что по итогам промышленной революции начался мощный отток денег с Востока (при этом решающее значение играл отток потребительских денег), в результате чего там начался дефляционный спад.
Что касается Запада, то там ситуация была неоднозначной. С одной стороны, деньги мощным потоком шли с Востока на Запад. Но их изымал финансовый сектор. С другой стороны, финансовый сектор, увеличивая свои издержки на территории Запада, перераспределял эти деньги в потребительские. Если бы реализация продукции капиталистического сегмента экономики осуществлялась только на территории Востока, то на Западе, до тех пор пока деньги на Востоке не закончились бы, должна была наблюдаться инфляция. Но поскольку значительная часть продукции продавалась внутри самого Запада, то что-то определенное здесь сказать трудно.
Дефляция, если и наблюдалась, была не такой сильной, как на Востоке. В разных странах ситуация могла быть разной в разное время, когда инфляция сменялась дефляцией и наоборот.
Но, как бы то ни было, в конечном счете глобальная дефляция должна была добраться и до Запада.
Кризисами принято называть пузыри и проявления глобальной дефляционной тенденции.
Это разные вещи.
Первый глобальный дефляционный кризис капитализма.
Когда мы говорим об экономических кризисах, мы должны различать глобальную дефляционную тенденцию экономического развития и поверхностные явления, обычно именуемые пузырями. Пузыри, большие и маленькие, надуваются и схлопываются достаточно часто и иногда по совершенно странным с точки зрения последующих наблюдателей поводам вроде «тюльпанной лихорадки».
В образовании пузырей и их схлопывании нет ничего особенно загадочного. Их динамика задается особенностями взаимного движения потоков финансовых и потребительских денег. Одна из схем пузыря может выглядеть следующим образом.
Финансовый сектор обнаруживает ранее не замеченную или только появившуюся возможность «откачать» потребительские деньги из экономики. Чтобы освоить эту возможность, он увеличивает свои издержки (осуществляет инвестиции) [145]. Эти издержки увеличивают количество потребительских денег, соответственно перспективы заработка начинают выглядеть еще более благоприятно. Это приводит к новому витку роста издержек, после чего ситуация выглядит еще более радужно и так далее.
На самом же деле, единственные потребительские деньги, которые реально могли бы оправдать сделанные инвестиции, – это те деньги, которые были в самом начале. Все остальное – это вторичные доходы, продукт самого пузыря. Когда в конечном счете это выясняется, пузырь лопается.
Конечно, я сильно упростил схему, в реальности речь чаще всего идет о сложных конструкциях и сложной системе потоков и мотивов участников. Пузырь обычно сопровождается усилением работы денежных (необязательно кредитных) мультипликаторов. Но на самом деле любой реальный пузырь можно свести к этой схеме, выделив тот сегмент потребительских денег, который являлся предметом «охоты», его реальный потенциал и механизм накачки этого сегмента
