Майкл Льюис - Игра на понижение. Тайные пружины финансовой катастрофы
Айсман занял место за длинным столом рядом с легендарным Биллом Миллером. Миллер говорил от силы минуты три, разъясняя разумность своих вложений в Bear Stearns. «А теперь предоставим слово нашему медведю, – провозгласил Майк Майо. – Стив Айсман».
«Ради такого я должен встать», – заметил Айсман.
Свою короткую речь Миллер произнес сидя. Предполагалось, что мероприятие будет проходить в формате обмена мнениями за круглым столом, а не официальных докладов, однако Айсман направился к трибуне. Отметив сидящую в третьем ряду мать, но игнорируя своих партнеров на задних рядах, а также пару десятков навостривших уши инвесторов (бесплатные билеты на бой Али против Фрейзера!), Айсман стал безжалостно препарировать американскую финансовую систему. «Почему в этот раз все иначе?» – так называлась его речь, хотя до сих пор не верилось, что он собирается произнести настоящую речь. «В настоящий момент у нас идет процесс самого масштабного сокращения уровня заемных средств за всю историю существования финансового рынка, – заявил он. – И конца этому процессу пока не видать. Единственное решение – это время. Время, чтобы унять боль…»
Как только Айсман поднялся, Дэнни инстинктивно вжался в кресло. «Всегда есть вероятность попасть в неловкое положение, – говорит он. – Но это все равно что смотреть на автомобильную аварию. Ты просто не можешь отвести взгляд». Сидевшие вокруг уткнулись в свои смартфоны BlackBerry. Они, конечно, с удовольствием бы послушали Айсмана, но фондовый рынок постоянно их отвлекал. В 09.13, как раз когда Айсман усаживался за стол, Bear Stearns объявил о получении кредита от J. P. Morgan. Через девять минут, когда Билл Миллер расписывал все прелести владения акциями Bear Stearns, Алан Шварц выпустил пресс-релиз. Он начинался такими словами: «В последнее время ходило очень много слухов относительно ликвидности Bear Stearns». Ликвидность. Если глава банка утверждает, что банк располагает достаточным количеством ликвидных средств, значит, у банка их нет.
В 09.41, приблизительно в тот момент, когда Айсман пробирался к трибуне, Дэнни продал пакет акций Bear Stearns, который Айсман купил накануне по $53 за штуку. Они заработали на этом пару долларов, но причина покупки этих акций, да еще вопреки мнению остальных, так и осталась загадкой. Время от времени Айсман проводил какую-нибудь краткосрочную сделку на небольшую сумму, полностью противоречащую всем их убеждениям. Причиной в данном случае, по мнению Дэнни и Винни, могло быть неравнодушие Айсмана к Bear Stearns. Айсман каким-то образом сроднился с самой ненавистной фирмой на Уолл-стрит, известной преимущественно своим полным безразличием к мнению конкурентов. «Он всегда говорил, что Bear Stearns никто никогда не поглотит, потому что его культура никогда не ассимилируется в другой культуре, – замечает Винни. – Думаю, в нем он видел какую-то часть самого себя». У Валери, жены Айсмана, имелась своя теория на этот счет. «Это такое необычное противоядие от его теории всемирного краха, – поясняет она. – Время от времени он заявляется домой с какой-нибудь эксцентричной длинной позицией».
Какие бы психологические мотивы ни стояли за внезапной покупкой Айсманом акций Bear Stearns, Дэнни с облегчением отделался от них. Айсман как раз растолковывал, почему миру грозит катастрофа, но его партнеры слушали только вполуха… потому что финансовый мир уже летел в бездну. «Как только Стив вышел на трибуну, акции начали падать», – рассказывает Винни. Пока Айсман объяснял, почему никто в здравом уме не станет держать акции, которые он сам купил 16 часов назад, Дэнни лихорадочно слал текстовые сообщения своим партнерам.
9.49. Боже – Bear по 47.
«Если [финансовая система США] похожа на бесконечную схему Понци, то только потому, что она ею и является».
9.55. Bear уже 43. Боже мой.
«Банки Соединенных Штатов только начинают осознавать всю масштабность кредитных проблем. Не хотел бы я держать, к примеру, акции какого-нибудь банка в штате Флорида, поскольку всем им, по-моему, недолго осталось жить»
10.02. Bear уже 29!!!
«Высшие слои общества изнасиловали свою страну. Вы обманули ее жителей. Вы создали машину, обдирающую людей. Я не раз сталкивался с представителями крупных фирм с Уолл-стрит, не имеющими совести. Никто ни разу не сказал: “Это неправильно”. И никого не заботили мои слова».
На самом деле, последние фразы Айсман произнес не вслух, а про себя. И он не знал, что творится на фондовом рынке, поскольку во время выступления не мог достать свой BlackBerry. Но пока он говорил, инвестиционный банк с Уолл-стрит рушился прямо на глазах, и дело было не в мошенничестве. Возникал естественный вопрос: что же происходило?
Впоследствии банкротство Bear Stearns объяснили бегством вкладчиков, и в этом была доля правды – другие банки отказывались иметь с ним дело, хедж-фонды закрывали счета. Однако и тогда, и полгода спустя вопрос все же оставался: почему рынок вдруг перестал доверять гигантской фирме с Уолл-стрит, в чьей устойчивости совсем недавно никто не сомневался? В марте 2007 года кончина Bear Stearns казалась столь немыслимой, что Cornwall Capital приобрела страховку от его банкротства меньше чем за 0,3 %. Заплатив $300 000, она заработала $105 млн.
«Уровень заемных средств» – таким был ответ Айсмана в этот день. Для получения прибыли Bear Stearns, подобно всем прочим фирмам Уолл-стрит, каждый доллар своего капитала нагружал все большим количеством спекулятивных ставок. Однако этим проблема не ограничивалась – она усугублялась характером спекулятивных ставок.
Рынок низкокачественных ипотечных бумаг прошел две четко выраженные фазы развития. Первая, на которой львиную долю риска рыночного краха несла AIG, длилась до конца 2005 года. Когда AIG резко передумала, трейдеры AIG FP допускали, что их действия могут полностью парализовать рынок низкокачественных ипотечных бумаг[29]. Разумеется, ничего подобного не произошло. Уолл-стрит к тому моменту зарабатывала слишком много на превращении дрянных облигаций с рейтингом «три В» через CDO в якобы безрисковые бумаги с рейтингом «три А», чтобы от этого отказываться. Рулившие машиной CDO обрели слишком большую власть. С конца 2005-го и до середины 2007 года фирмы с Уолл-стрит налепили низкокачественных CDO на $200–400 млрд. Точнее никто сказать не мог. Будем считать, что эта сумма составляет $300 млрд, из которых приблизительно $240 млрд получили рейтинг «три А» и рассматривались в учетных целях как безрисковые, а следовательно не требующие раскрытия. Большая их часть, если не все, учитывалась за балансом.
К марту 2008 года фондовый рынок наконец-то понял то, что продавцы ипотечных облигаций знали уже давно: кто-то потерял как минимум $240 млрд. Но кто? Благодаря Хауи Хаблеру Morgan Stanley до сих пор принадлежали примерно $13 млрд в CDO. Какую-то часть держали идиоты из Германии, Вин Чау и прочие менеджеры по CDO владели еще какой-то частью, хотя вопрос, на чьи деньги они покупали облигации, все еще оставался без ответа. Ambac Financial Group и MBIA Inc., которые долго занимались страхованием муниципальных облигаций, заняли место AIG после ее ухода и держали примерно по $10 млрд. В действительности назвать точные размеры убытков или имена тех, кто их понес, не мог никто. Ясно было лишь одно: потери любой фирмы с Уолл-стрит, глубоко увязшей в рынке низкокачественных ценных бумаг, намного превосходят то, что признавалось. Bear Stearns погряз в рынке низкокачественных бумаг глубже других. Он держал по $40 в низкокачественных ипотечных облигациях на каждый доллар своего капитала. Вопрос заключался не в том, мог ли Bear Stearns рухнуть, а в том, мог ли устоять.
Стив Айсман закончил речь и направился к своему месту. Проходя мимо Билла Миллера, он, можно сказать, сочувственно похлопал его по спине. Отвечая на последовавшие вопросы, Миллер подчеркивал крайне низкую вероятность краха Bear Stearns, поскольку до сих пор крупные инвестиционные банки Уолл-стрит терпели крах только в результате разоблачения преступной деятельности. Айсман тут же выпалил: «Сейчас всего пять минут одиннадцатого. Подождите немного». В остальном он вел себя почти вежливо. Сидевшие на заднем ряду Дэнни и Винни испытывали смешанное чувство облегчения и разочарования, которое возникает после того, как торнадо едва не зацепил крупный город.
Царившую в зале атмосферу нарушил не Айсман, а какой-то юнец с задних рядов. На вид лет 20, он, как и все остальные, молотил по клавиатуре BlackBerry все время, пока выступали Миллер и Айсман. «Господин Миллер, – обратился молодой человек к докладчику, – с начала вашего выступления акции Bear Stearns упали больше чем на 20 пунктов. Вы все еще хотите их купить?»
Миллер казался озадаченным. «Он определенно понятия не имел, что произошло, – вспоминает Винни. – И ответил: “Да, конечно, я буду покупать еще”».
После этого присутствующие ринулись к выходу, очевидно, для того, чтобы продать свои акции Bear Stearns. Когда пришел черед выступления Алана Гринспена, оно уже никого не интересовало. От слушателей не осталось и следа. К понедельнику следа не осталось и от Bear Stearns; он был продан J. P. Morgan по $2 за акцию[30].
