Сергей Глезеров - Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя
Дешевые кинематографы напоминают арестантскую полицейского участка. Много кинематографов разбросано по окраинам. Они манят к себе пестрыми афишами, коленкоровыми вывесками и флагами. Можно с уверенностью сказать, что из десяти таких балаганчиков только один мало-мальски безопасен».
Дабы оградить население «от опасности в пожарном отношении, представляемой кинематографом», в январе 1911 года Санкт-Петербургская земская управа постановила поручить техникам управы произвести в осмотр всех подобных заведений, существующих в пределах губернии, «для выяснения вопроса о принятии необходимых противопожарных мер». К участию в осмотрах привлекались представители местных пожарных дружин, а о дне осмотра следовало обязательно уведомить полицию.
Ревизия в губернии выявило одно, едва ли не самое важное, обстоятельство: во многих уездах, особенно тех, что находились на значительном расстоянии от столицы, кинематографов попросту еще не появились. Поэтому там, естественно, и предмета для инспекции не было, что существенно облегчало дело.
«Имею честь уведомить, что иных кроме кинематографа в городе Луге в пределах уезда кинематографов не имеется», – указывал председатель Лужской уездной земской управы в своем отчете в Строительное отделение губернского правления.
«В районе Новоладожского уезда в данное время кинематографов не имеется», – рапортовала местная уездная земская управа. «Ни одного кинематографа в городе Новой Ладоге нет», – сообщал в Строительное отделение губернского правления новоладожский городской голова. На полное отсутствие в своем уезде кинематографов указывала и Шлиссельбургская уездная земская управа.
Где же были кинематографы в пределах тогдашней губернии? Итак, один – в городе Ямбурге (ныне Кингисепп). Четыре заведения – в городе Нарва, который входил тогда в состав Санкт-Петербургской губернии, причем один из них располагался на Ивангородской стороне (форштадте). Два кинематографа работали в Ораниенбауме (оба на Дворцовом проспекте), один в Луге (в доме камергера Александра Тирана на углу Песочной и Гдовской улиц) и три в Петергофском уезде – в Александровской слободе, в Стрельне и деревне Халузи. И, наконец, три кинематографа действовало в Царскосельском уезде: в Колпино, в деревне Кезево и в поселке Высокое при летнем театре.
Результат осмотра многих помещений кинематографов оказался удручающим: они, действительно, могли в случае чрезвычайных ситуаций представлять серьезную угрозу для посетителей. Инспекторы обращали внимание на недостаточное количество выходов из зрительного зала, узкие и крутые лестницы, отсутствие запасных выходов и указателей. Обращало на себя внимание почти повсеместное отсутствие противопожарных средств.
Некоторые помещения признавали «крайне опасными в пожарном отношении». Такие кинематографы временно закрывали «до устранения всех недочетов».
«20-го сего февраля я посетил представление кинематографа и нашел полный беспорядок и нарушение всех требований со стороны содержателя кинематографа», – гневался уездный исправник города Ямбурга. В своем приказе он предписывал полицейскому надзирателю предъявить ряд требований хозяину этого кинематографа.
Исправник обращал внимание, что над кассой должно быть обязательно указано число мест, и свыше этого количества в зале не должно быть ни одного лишнего зрителя. Стоять в проходах кому бы то ни было строго воспрещалось. В зале должны быть устроены три широких прохода – два вдоль стен и один посередине. По одному окну с каждой стороны зала исправник требовал «совершенно открыть» (то есть не занавешивать темной материей) и отмечены надписью «запасный выход».
Возле будки киномеханика обязательно должны стоять кадка с водой и ведра, а также не менее двух огнетушителей. И, наконец, исправник предписывал «обязать содержателя кинематографа иметь не менее четырех человек прислуги: один при входных дверях, один у будки и два человека в зале для указания мест и на случай открытия запасных дверей».
Требования исправника выполнили, и в отчете по городу Ямбургу, отправленном в управу и датированном 23 марта 1911 года, указывалось: «Все противопожарные меры приняты». «Кинематограф устроен в зале народного дома, в каменном здании, выходов шесть, – сообщалось в отчете. – Число мест 182. Сеансы бывают два раза в неделю. Освещение зала и кинематографа электрическое, во время сеанса горят фонари со стеариновыми свечами».
Афиша картины «Стенька Разин», 1908 год
Любопытны также подробности ревизии кинематографа на Ивангородском форштадте. Как сообщалось в отчете, в начале апреля 1911 года «исполняющий дела» нарвского полицмейстера Шафров вместе с членом Нарвской городской управы Тоне, нарвским городским архитектором Опацким и представителями нарвского пожарного общества произвели осмотр «помещения кинематографа Васильева с паровым двигателем и электрическим освещением в его Васильева, собственном доме, находящемся в г. Нарве на Ивангородском форштадте по Новой линии № 136/137».
«Ввиду имеющихся налицо условий, удовлетворяющих помещение в безопасности в пожарном отношении, – довольно витиеватым языком указывалось далее в отчете, – комиссия определила: число одновременного нахождения публики в помещении кинематографа не должно превышать 140 человек, скамейки должны быть прибиты к полу, а стулья связаны рейками, в аппаратной будке на лентах должны иметься предохранительные коробки, а у запасных выходов над дверями надлежит повесить обыкновенные лампы в фонарях, о чем и объявляю владельцу кинематографа».
Что же стало итогом осмотра кинематографа в Санкт-Петербургской губернии? Изучив все предоставленные ему отчеты, техническо-строительный комитет Министерства внутренних дел прислал правила по устройству и содержанию кинематографов и рекомендовал городским управлениям и губернским земским собраниям издать соответствующие обязательные постановления.
И вновь кинематограф продолжил свою «победную поступь» по просторам Петербургской губернии. В праздничные дни лужская публика валом валила в кинематограф. За несколько дней до нового, 1912 года, в Луге открылся еще кинематограф «Прогресс». Его владелец Яшинин построил для него специальное здание «со всеми новейшими техническими усовершенствованиями в области кинематографии».
Все билеты разобрали еще накануне. В первый же день, из-за большого наплыва публики, состоялось пять сеансов. Публика толпилась в проходах, коридорах и на лестницах. Кино, естественно, было «немое», и во время демонстрации картин играл скрипач под аккомпанемент на рояле.
Показывали драму «Между молотом и наковальней», а также картину «Бой быков в Испании». Как гласили афиши, она требовала крепких нервов, но именно этот фильм вызвал особенный ажиотаж среди зрителей. В основном, тем, что был «запретным плодом»: по нравственным соображениям его не разрешали к показу за границей и во многих городах России. А в кинематографе «Сатурн» в те же праздничные дни показывали картины «Маневры американской эскадры», «Сообразительный слуга» и «Похищение эскадры».
«Пострадавшие от злоумышленных покушений»
Первую русскую революцию когда-то очень подробно изучали на школьных уроках истории, ведь не могло быть и тени сомнения, что именно 1905 год стал «генеральной репетицией» года 1917-го. События тех дней мы помнили почти что наизусть: Кровавое воскресенье, бунт на броненосце «Потемкин», декабрьское вооруженное восстание в Москве. А еще были крестьянские волнения, не обошедшие стороной и Петербургскую губернию…
Относилась она к числу относительно «спокойных», однако, как свидетельствуют исследователи, и здесь властям нередко приходилось прибегать к силе оружия, дабы усмирить «смутьянов». Хотя, конечно, масштабы военных «операций» в Петербургской губернии не сравнимы были с тем, что происходило в Петербурге. Тем не менее, в Лужском и Ямбургском уездах за порядком надзирали отряды лейб-гвардии Кирасирского полка, а отряды другого гвардейского полка, Уланского, патрулировали Петергофский уезд.
Власти было чего бояться: все копившееся годами недовольство прорывалось наружу. К примеру, крестьяне, участвовавшие 18 ноября 1905 года в Кумуловском волостном сходе в Петергофском уезде, составили петицию правительству, в которой ярко описывали свое ужасное положение. «Бедность наша, доходящая до нищеты, – говорилось в прошении, – произвол со стороны власть имущих, малоземелье, непосильные налоги, бесправие, невежество и т. д. без конца довели нас, русских пахарей, до отчаяния. Жить так, как мы живем в настоящее время, становится невозможным…».
Как только где-то в губернии становилось «жарко», туда направляли новые воинские части. К примеру, 22 ноября 1907 года из-за забастовки сельскохозяйственных рабочих Молосковицкой волости Ямбургского уезда петербургский губернатор А.Д. Зиновьев направил ямбургскому исправнику телеграмму, в которой предписывал использовать полицию и солдат для подавления беспорядков, а также для охраны станции и винокуренного завода. «Заведомых подстрекателей и вожаков немедленно арестовывать, – указывал губернатор. – Требую от вас энергии».
