Биржа — Игра на деньги - Гудмен Джордж "Адам Смит"
А потом акции «Нет-Проблем», продававшиеся по $60 за штуку, покачнулись и рухнули в пике, в облаках черного дыма и с ужасающим воем — как какой-нибудь «мессершмит», подбитый бравыми американскими парнями в летных шлемах. Мне позвонил один мой приятель и рассказал, что покупатели этих домов не особо рвутся доводить дело до конца и звать шурина-сантехника на достройку. Они просто-напросто бросают свои несчастные первые взносы в $4,95. Я позвонил вице-президенту фирмы «Нет-Проблем», который публиковал такие славные и круглые цифры отчетных доходов, чтобы поинтересоваться, продолжают ли они свой бизнес. А как же, сказал он. (Потом, когда акции рухнули окончательно, я звонил руководству «Нет-Проблем» столько раз, что вице-президент мог бы сэкономить время, просто-напросто поселив меня в своем доме.)
Я продолжал мучиться из-за разницы между брошенными $4,95 и полной стоимостью дома, а потом меня осенила блестящая идея. Я решил зайти в аудиторскую фирму, одну из крупнейших в мире аудиторских компаний, которая сертифицировала отчеты «Нет-Проблем Продактс». Деревянные резные панели, полы, выстеленные коврами, стены, украшенные портретами великих основателей и совладельцев. Чувствуя себя, как Оливер Твист, я был препровожден к одному из отцов-основателей, джентльмену с пышными бакенбардами, нахмуренными бровями и в полосатом сюртуке, точь-в-точь как Гарольд Хилл. Я робко поинтересовался: хорошо ли показывать в отчете как прибыль всю стоимость дома, когда на самом деле за него получено $4,95. И основатель-совладелец, поднявшись во весь свой трехметровый рост, громовым голосом заявил, что его аудиторская компания никогда не скрепила бы никакую неправду своей подписью.
Двумя годами позже в их финансовом отчете появилось маленькое примечание. Они писали, что была внесена «некоторая корректировка», признавая тем самым, что множество домов так и остались непроданными. Эта корректировка ретроспективно сшибла прибыли до уровня, который рынок определил для компании давным-давно. Примечание заканчивалось словами: «Примите наши извинения».
Так-то оно так, но акции уже рухнули с 62 до 11, так что примечание запоздало на пару лет. Я умудрился сбагрить их еще на полпути вниз, но все равно они оставили приличную дыру в портфеле, а дыра в портфеле — это Очень Плохо. Президент фонда был очень мил со мной. Он подвел меня к окну, по-отечески положив мне руку на плечо, и мы обозревали панораму, открывающуюся с высоты тридцать третьего этажа.
— Сынок, ошибки совершают все, — сказал он. — Ничего страшного. Это составляющая часть учебы, часть великого непрекращающегося течения жизни.
С этими словами он попытался вытолкнуть меня из окна.
Так что, может быть, и наблюдатель я предвзятый, и конгломераты — это действительно новый образ жизни. В конце концов, если Федеральный резервный банк печатает деньги как какая-нибудь банановая республика, то почему бы частному лицу ни попробовать то же самое? Всюду, где есть рынок, есть и те, кто удовлетворяет спрос. Ныне фирмы на Уолл-стрит брезгливо перебирают тихие дремлющие портфели крупных банков и страховых компаний, жалуясь на то, что в них нет «результативности», нет ценового движения, а уолл-стритским фирмам нужны рекордные прибыли и Концепции, которые могли бы заложить динамит под уснувшие голубые фишки. И когда динамит взрывается, Уолл-стрит любовно собирает комиссионные с покупки и продажи. Антимонопольные комиссии тоже помогли конгломератам оправдаться в собственном существовании, потому что если вы покупаете бизнес, никак не связанный с вашим собственным, то ничего монопольного здесь быть не может. Менеджеры конгломератов сообразительны и веселы — не чета скучным типам, выпускающим сургуч. А любое действие лучше бездействия, как заметил однажды лорд Кейнс.
Глава 14
Почему маленький человек всегда неправ?
Если все цифры, все бухгалтерские вариации, компьютерные системы и бесконечные возможности начинают сбивать вас с толку, то есть еще один индикатор, которым до сих пор пользуются профессионалы, — и индикатор этот совсем прост. Надо выяснить, что делает средний — или маленький — инвестор. И сделать наоборот. Искушенные спецы чувствуют себя не в своей тарелке до тех пор, пока не удостоверятся, что относительно малоинформированный инвестор убежденно движется в совершенно ином направлении. Это имеет самое прямое отношение к Накоплению и Распределению. Когда искушенные Накапливают, то они Накапливают, скупая у кого-то, а когда они Распределяют, то всегда находится кто-то, чтобы купить.
Собственно, нового здесь ничего нет. Успешный Биржевик, тот самый, что издал в 1881 году «Как выигрывать на Уолл-стрит», задавался таким вот риторическим вопросом:
«Кто он — тот, кто содержит всех этих краснощеких и пузатых брокеров, декорирует интерьеры их особняков бархатом и черным деревом, выставляет на их столы вина и серебро, украшает их жен и дочерей — и любовниц тоже — шелками, кружевами и бриллиантами? Это жертвенный агнец — кроткий, доверчивый и невинный».
С 1881 года кое-какие вещи переменились. Краснощекие и пузатые брокеры пытаются избавиться от животиков с помощью упражнений и диет, чего в 1881 году они делать бы не стали. Но во всем прочем, во всем прочем никаких кардинальных перемен не произошло. (Слово «любовница» в наши дни тоже не в ходу, а молодых дам, которых Успешный Биржевик отнес бы к этой категории, больше интересует пара сотен горячих бойких акций и доля в какой-нибудь липовой карибской компании, чем все шелка и кружева. Прогресс есть прогресс.) Но искушенные по-прежнему не сводят с агнцев своих желтых волчьих глаз.
Да вот вам пример. Два моих приятеля заправляют очень бойким и энергичным фондом. Каждый раз, когда тенденции рынка начинают вызывать у них беспокойство, они отправляются в зал заказов компании «Меррил Линч, Пирс, Феннер и Смит», где все телетайпы распечатывают заказы, поступающие со всех уголков планеты из бесчисленных отделений «Меррил Линч». Как вы знаете, «Меррил Линч» — это гигант-супермаркет мира инвестиций, за свои услуги мелким вкладчикам получивший наименование «Мы, Народ».
— Мы бродим по этому залу, — рассказывал один из этих моих приятелей после одного такого визита, — а заказы стекаются со всей страны, и все заказы буквально кричат продавать, продавать, продавать. Таким образом мы выясняем, что биржа по-прежнему стоит крепко.
Иными словами, Маленькие Люди продавали — а, значит, биржа стоит крепко, потому что Маленький Человек всегда неправ. Во всяком случае, так утверждает популярная мифология.
Маленькие Люди — это не коротышки. Это владельцы маленьких счетов, покупающие акции неполными, менее сотни акций, лотами — просто потому, что на большее у них нет денег. Вы можете отслеживать их, читая статистику Неполных Лотов в газетах. Существует целое племя мудрецов, которые зарываются в эту статистику, а потом объясняют вам, следует ли продолжать поступать вопреки поведению Маленьких Людей, или же здесь имеет место «Ложное движение». «Ложное движение» — это фраза-подстраховка, которой пользуются мудрецы, нечто вроде последнего параграфа в отчетах брокерских фирм, который в переводе с адвокатского языка говорит, что «все, изложенное выше, может оказаться неправдой, и мы действительно продаем товар, который здесь рекомендуем, но наш адвокат прочитал этот отчет, и все наши тылы прикрыты».
Вскоре после визита тех моих двух приятелей в зал заказов ко мне заглянул другой мой знакомый, постоянный покупатель Неполных Лотов. С ним мы и отправились на дружеский ленч, за которым я получил возможность самостоятельно определить, что же — на основании теории «Делай Наоборот» — может произойти на бирже.
Мне не очень-то просто настроиться на разговор с настоящим Неполно-Лотчиком, уже хотя бы в силу разницы в масштабах, потому что я кормлюсь слухами в среде профессиональных финансовых менеджеров, а их цифры гораздо, гораздо выше. Они обычно говорят что-то вроде: «Из-за департамента юстиции я потерял двадцать два миллиона долларов на акциях «Америкэн Бродкастинг», когда федералы остановили их слияние с ІTT» — и это все святая правда, но только говорят они не о своих деньгах. Они говорят о своей работе. Или бывает так, что я сижу с кем-нибудь, наблюдая движение биржевой ленты, и тут выплывает котировка «Сперри Рэнд», и этот кто-то говорит: «О, смотри, Джерри продает свой «Сперри Рэнд» уже третий раз в этом году». Искушенные инсайдеры любят выражаться таким языком. Это означает, что Джерри, с которым мой собеседник завтракал во вторник, целый год покупал и продавал «Сперри Рэнд», умудряясь раз за разом с прибылью пускать в оборот $50 миллионов.
