Александр Куряев - Экономический цикл: Анализ австрийской школы
Ошибки Кейнса
Еще один хорошо известный экономист также проморгал в 1929 году внезапный обвал рынков и экономический кризис. Р. Дж. Хоутри, ведущий британский монетарист и исследователь циклов, в 1926 году был убежден, что если кредит будет находиться под контролем, то от «торгового цикла» можно будет избавиться навсегда24.
Британский экономист Джон Мейнард Кейнс разделял оптимизм Фишера по поводу экспансионистской политики ФРС. Его внимание было поглощено недомоганием британской экономики, начавшимся за несколько лет до начала депрессии в США. Кейнс правильно предсказал катастрофические результаты возвращения Британии к золотому стандарту в 1925 году по переоцененному обменному курсу стерлинга. Но он не был столь же удачлив в прогнозах относительно экономики по ту сторону Атлантики. Он провозгласил управление долларом со стороны ФРС в 1923— 1928 годах «триумфом» центрального банка25. Гигантский рост биржевых цен на Уолл-Стрит не вызвал у него беспокойства. Более того, в 1927 году он встречался со швейцарским банкиром Феликсом Зомари и выразил сильное желание купить акции. Когда Зомари проявил пессимизм по поводу будущих цен на ценные бумаги, Кейнс сделал предсказание: «В наше время крахов больше не будет»26.
В конце 1928 года Освальд Т. Фолк, один из членов совета National Mutual Life Insurance Company, председателем которого был Кейнс, испугавшись «опасной инфляции» в США, предложил, чтобы компания ликвидировала большую часть своего американского портфеля. Но Кейнс написал две статьи, в которых не соглашался с Фолком. Во второй статье, датированной 1 сентября 1928 года и озаглавленной «Есть ли инфляция в США?», он проанализировал данные о стоимости жизни и коммерческом кредите и сделал вывод, что «пока не видно ничего, что можно было бы назвать инфляцией». Ссылаясь на цены на недвижимость и ценные бумаги в США, Кейнс добавляет: «Я сделал вывод, что сегодня преждевременно утверждать о переинвестировании... Поэтому мой прогноз должен заключаться в том, что резкого (т.е. ниже недавнего нижнего уровня) падения акций не произойдет, если только рынок не будет омрачен деловой депрессией». Но вероятность этого низка, так как совет ФРС «будет делать все, что в его силах, чтобы избежать деловой депрессии»27. Однако, когда он в 1930 году закончил написание «Трактата о деньгах», он признал, что был введен в заблуждение стабильными индексами цен в 1920-х годах и что «инфляция прибыли» получила развитие в 1928 году28.
Политическая ситуация в 1929 году
В США администрации Кулиджа и Гувера также не смогли предвидеть беду. Когда Кулидж покидал свою должность в марте 1928 года, он продолжал излучать оптимизм «новой эры», называя американское процветание «абсолютно здоровым», а акции «дешевыми при текущих ценах».
В отличие от Кулиджа и секретаря казначейства Эндрю Меллона, Герберт Гувер не испытывал особого энтузиазма по поводу политики дешевого кредита, проводимой ФРС, особенно из-за его стимулирующего влияния на фондовый рынок. Он выступал против Бенджамина Стронга, управляющего Федеральным резервным банком Нью-Йорка, который с 1924 года, посредством операций на открытом рынке поощрял низкие процентные ставки и легкий кредит в США в целях повышения внутренних цен и смягчения последствий завышения обменного курса британской валюты. Под руководством Стронга Резервный банк Нью-Йорка и Совет ФРС постепенно снизили учетную ставку, ставку процента для банков - членов ФРС по займам у Центрального банка с 6½ процента в 1921 году до 4 процентов и ниже к августу 1927 года (рис. 2). Только в конце 1928 года Стронг все-таки с запозданием обеспокоился «ужасной спекуляцией», процветающей в США, но было уже поздно. Он умер и не смог изменить ход событий. К весне 1929 года Совет ФРС стала тревожить неустойчивость Уолл-Стрит и выдача кредитов для покупки акций. Совет запретил банкам - членам ФРС выдавать кредиты для покупки акций, и в конце концов поднял учетную ставку, а также прекратил чистые продажи государственных облигаций на открытом рынке. Последствия этой антиинфляционной политики стали ощущаться только к октябрю.
Несмотря на растущую озабоченность, публично Гувер продолжал делать широковещательные заявления о здоровье экономики. Спустя год в своих мемуарах Гувер написал, что его ввели в заблуждение члены ФРС, сказавшие ему: «Финансовой паники больше никогда не будет... Паника невозможна... немыслима»30. Вскоре неистовствующий фондовый рынок получил название «бычий рынок Гувера». Гувер не сделал ничего, чтобы его охладить, по крайней мере публично. Секретарь казначейства Меллон продолжал успокаивать страхи, что рынок растет слишком высоко и слишком быстро. «Нет причин для беспокойства. Прилив процветания будет продолжаться», — сказал он в сентябре 1928 года31.
На следующий день после черного вторника, когда рынок упал на 100 пунктов, Гувер объявил нации: «Основа деловой жизни страны, которой являются производство и распространение товаров, покоятся на здоровом и процветающем фундаменте»32. Спустя несколько месяцев он оптимистично заявлял: «Все указывает на то, что худшие последствия краха исчезнут в течение 60 дней»33. К сожалению, Гувер витал в облаках.
Финансовые «быки»
Разумеется, существовала чрезвычайно большая группа банкиров, брокеров и финансовых аналитиков, которые не видели никакой угрозы Уолл-Стриту даже за несколько недель до кризиса и вкладывались в рынок с безрассудной импульсивностью, В числе таких спекулянтов были братья Фишеры из Детройта, зерновой магнат Артур У. Каттен (известный как «великий бык») и Чарльз Митчелл, президент National City Bank of New York. He далее как 15 сентября 1929 года он одобрительно говорил: «В настоящее время рынки в целом находятся в здоровом состоянии»34.
Финансовые журналы, такие, как Wall Street Journal и Barron's, опоздали с предсказанием обвала фондового рынка и часто принижали рыночных «медведей», таких, как Роджер Бэбсон. Уильям П. Гамильтон, редактор Wall Street Journal до конца 1929 года, являлся последователем теории Доу, основанной на техническом подходе к инвестициям (Чарльз X. Доу был одним из учредителей журнала). На основе работы Доу, Гамильтон написал The Stock Market Barometer и утверждал, что когда две кривые (промышленный и железнодорожный индексы) находятся выше равновесного «графика», это показывает, что рынок является «бычьим». Когда два графика падают ниже их среднего рыночного значения, это признак «медвежьего» рынка.
На протяжении всех 1920-х годов Гамильтон и Wall Street Journal демонстрировали оптимизм, когда линия тренда шла вверх. В октябре 1927 года в разгар «бычьего» рынка Гамильтон в редакционной статье заявил, что согласно теории Доу «рынок всеми способами сигнализирует, что деловые перспективы благоприятны и, по-видимому, такое состояние дел будет продолжаться...»35. Wall Street Journal оставался уверенным до самого краха, типичное поведение приверженцев технического анализа. Гамильтон разгромил предупреждение Бэбсона об обвале, прозвучавшее 5 сентября.
Но вдруг, 25 октября - на следующий день после черного четверга - Гамильтон в редакционной статье «Поворот тенденции» подал предупреждающий сигнал. Он опоздал на 52 дня и минус 80 пунктов от максимума, но рекомендовал продавать, прежде чем рынок упадет еще на 150 пунктов. Однако в начале ноября Гамильтон опять изменил отношение, особенно после того, как Джон Д. Рокфеллер, которому было уже за 80, смело заявил: «В экономической ситуации нет ничего, что оправдывало бы разрушение ценностей, имевшее место на прошлой неделе. Мои сыновья и я последние несколько дней покупали здоровые акции»36. Гамильтон разглагольствовал в Wall Street Journal: «Солнце снова светит, и мы снова пишем, что некоторые хорошие акции дешевы. Мы говорим, что хорошие акции дешевы, потому что первым это сказал Джон Д. Рокфеллер. Только глупец будет бороться с оценкой Джона Ди»37.
Сторонники фундаментального анализа, которые полагались на прибыль и другую статистику для предсказания будущего индивидуальных компаний, необязательно лучше справились с крахом фондового рынка, чем сторонники теории Доу и другие специалисты по техническому анализу. Не избежал неудачи и Бенджамин Грэм, автор библии Уолл-Стрита « Security Analysis». «Клиенты Грэма пострадали от Краха не меньше остальных. Но ему удалось сохранить их платежеспособность, и на протяжении следующих нескольких десятилетий он стабильно демонстрировал надежные результаты инвестирования»38.
Одним из крупнейших апологетов фондового рынка и легкого кредита был Крапо Дюран, президент «Дженерал Моторс». Когда в феврале 1929 года Федеральный резерв (ФР) запретил банкам — членам Федеральной резервной системы выделять деньги фондовым брокерам на покупку акций в кредит, Дюран изо всех сил сопротивлялся этой мере и на секретной встрече в Вашингтоне пытался убедить Гувера и ФР вернуться к политике легких денег. Когда они отказались, Дюран тайно вывел миллиарды долларов из акций «Дженерал моторе» и других ценных бумаг. Он смог сделать это, не вызвав панику на рынке, потому что бывший член правления «Дженерал моторе» Джон Дж. Рэс-коб, незадолго до этого ставший председателем Демократической партии, ездил по стране, рекламируя «Дженерал моторе» и фондовый рынок! В нашумевшем в августовском номере Ladies Ноте Journal за 1929 год, озаглавленном «Все должны быть богатыми», Рэскоб внушал, что если человек инвестирует всего 15 долл. в неделю, он может накопить 80 тыс. долл. и более через 20 лет.
