Натали Голдберг - Человек, который съел машину: Книга о том, как стать писателем
Когда вы впервые испытали эротические переживания?
Если вы не знаете, что такое эротика, пишите так, как будто знаете. У вас есть десять минут. Выберите одну из вышеперечисленных тем и пишите. Не забывайте о деталях. Вперед. Не останавливайтесь. Не редактируйте.
Приезжий в своем городе
Писатели пишут о таких вещах, на которые другие люди не обращают особого внимания. Например, о наших языках, локтях, воде, текущей из крана, нью-йоркских мусороуборочных машинах, лиловом выцветшем знаке в маленьком городке… Ведя занятия в начальной школе, я всегда говорю своим ученикам: «Давайте не будем писать в стихах о Майкле Джексоне, играх на „Атари“ и телевизионных персонажах». Им всем и так хватает внимания, их популярность подкреплена миллионами долларов, потраченных на рекламу. Задача писателя – оживить обыденное, научиться видеть особенное в простых вещах.
Когда мы долго живем на одном месте, наше внимание притупляется. Мы не замечаем того, что вокруг нас. Вот почему нам так нравится путешествовать: попадая в новое место, мы все видим свежим взглядом. У меня есть подруга в Нью-Йорке. Последний раз она была в Эмпайр-Стейт-Билдинг на экскурсии в пятом классе – вместе со школой. Когда к ней приехали друзья из Миннесоты, они, конечно же, захотели подняться на этот знаменитый небоскреб. Забравшись туда с ними, она была в полном восторге, хотя ей даже в голову не приходило сделать это самой.
Писатель – это турист со Среднего Запада, впервые приехавший в Нью-Йорк; только на самом деле он никогда не покидал Среднего Запада, он просто видит собственный город глазами впервые оказавшегося в Нью-Йорке. Нужно научиться смотреть таким взглядом на свою жизнь. Я недавно переехала в Санта-Фе, и поскольку здесь мало работы для писателя, то я начала подрабатывать поваром в местном ресторане. Проснувшись в воскресенье в шесть утра для того, чтобы потом целый день готовить бранч, я засомневалась, тем ли занимаюсь. В восемь утра, полностью погрузившись в нарезание моркови по диагонали, я заметила ее оранжевый цвет и подумала про себя: «На самом деле в этом есть такая глубина!» Я влюбилась в морковку. Мне стало смешно. «Так вот что со мной стало! Я просто научилась довольствоваться малым!»
Учитесь писать об обыденном. Воздайте должное старым кофейным чашкам, воробьям, городским автобусам, тонким бутербродам с ветчиной. Составьте список всех самых обычных вещей, которые только сможете вспомнить. Дополняйте его. Пообещайте себе, что, прежде чем покинете эту землю, вы хотя бы по одному разу упомянете каждую вещь из этого списка в стихотворении, рассказе или газетной статье.
Пишите везде
Окей. Ваши дети забрались в коробку с хлопьями. У вас на счету остался доллар с четвертью. Ваш муж не может найти свои ботинки, машина не заводится, и вы знаете, что вся ваша жизнь – сплошные несбывшиеся мечты. Планете грозит ядерный холокост, в Южной Африке апартеид, на улице минус тридцать, в носу у вас свербит, а на кухне нет даже трех одинаковых тарелок, чтобы подать обед. У вас отекли ноги, вам нужно записаться к стоматологу, выгулять собаку, разморозить курицу и позвонить кузине в Бостон, вы переживаете из-за глаукомы вашей матери, вы забыли вставить пленку в фотоаппарат, в супермаркете распродажа белого тунца, вы ждете, что вам позвонят и предложат работу, вы только что купили компьютер, и вам нужно его распаковать. Вам нужно начать есть пророщенное зерно и прекратить питаться пончиками, вы потеряли любимую ручку, а кошка осквернила вашу тетрадь.
Возьмите другую тетрадь, выберите другую ручку и пишите, пишите, просто пишите. Сделайте один позитивный шаг в центре этого безумного мира. Совершите акт определенности посреди хаоса. Просто пишите. Скажите «да», живите, бодрствуйте. Просто пишите. Просто пишите. Просто пишите.
В конце концов, в мире нет совершенства. Если вы хотите писать, значит, нужно все бросить и писать. Не бывает идеальной атмосферы, тетради, ручки или стола, так что учитесь приспосабливаться. Пробуйте писать в разных ситуациях и разных местах – в поездах, в автобусах, за кухонным столом, в одиночестве в лесу, прислонившись к дереву, у ручья, опустив ноги в воду, в пустыне, сидя на скале, на тротуаре перед вашим домом, на крыльце, на скамейке, на заднем сиденье машины, в библиотеке, за стойкой в кафе, в парке, в агентстве по найму, в приемной у стоматолога, в баре, в аэропорту, в Техасе, в Канзасе или Гватемале, прихлебывая колу, куря сигарету, поедая бутерброд с беконом, салатом и помидором.
Недавно я была в Новом Орлеане и посетила там кладбище, где могилы расположены над землей из-за уровня грунтовых вод. Я принесла с собой тетрадь, уселась на цемент, прислонившись к могильному камню, тень которого хоть как-то укрывала меня от луизианской жары, и писала. Целый час я не поднимала головы и думала: «Как же замечательно!» Физическая обстановка, конечно же, вовсе не была замечательной, но когда мы глубоко погружаемся в процесс работы над текстом, не имеет значения, где мы находимся: здесь замечательно. То, что мы можем писать где угодно, дарит нам прекрасное чувство надежности и независимости. Если вы хотите писать, вы в конце концов найдете для этого возможность, что бы ни творилось вокруг.
Идите дальше
Когда вам кажется, что вы уже сказали все, что хотели, сделайте еще одно усилие. Постарайтесь продвинуться чуть дальше. Иногда то, что представлялось вам концом, на самом деле только начало. Вероятно, именно поэтому нам хочется в какой-то момент остановиться и сказать себе, что мы уже исчерпали тему, – потому что идти дальше слишком страшно. Дальше начинается что-то совсем настоящее. Но именно за пределами зоны комфорта, дальше той точки, где вам показалось, что вы закончили, чаще всего и возникает что-то действительно мощное и убедительное.
Помню одну ученицу, мать которой умерла от рака. Она посвятила этому страницу простого, хорошего текста – и остановилась. Когда она читала группе свой текст, мне показалось, что там скрыто что-то большее, – и я сказала ей об этом. Она улыбнулась и ответила: «Ну, десять минут же закончились». Если нужно, возьмите одиннадцатую минуту. Я понимаю: это может пугать и обернуться потерей контроля, но я обещаю вам, что вы справитесь. Вы переправитесь на другую сторону и выйдете на берег с песней. Возможно, вы немного поплачете, прежде чем запеть, – но это нормально. Просто пишите не останавливаясь, так, как чувствуете. Многие из моих лучших текстов рождались, когда разбивалось мое сердце.
Преподавая писательское искусство маленьким детям, я заметила, что они часто сочиняют рассказы с очень сложным сюжетом, а потом, вместо того чтобы заставить себя придумать развязку, выходят из положения с помощью простого трюка: «И тут я проснулся!» Если вы все время останавливаете себя раньше, чем пройдете путь до конца, до самой глубокой развязки, это не сон, от которого вы просыпаетесь, а кошмар, который вы выносите с собой на улицу. Писательство дает вам превосходную возможность избавиться от него и пробиться к свободе.
Даже если вы заставили себя идти дальше и чувствуете, что прорвались на другую сторону, все равно не останавливайтесь. Если вы оседлали волну, попытайтесь удержаться на ней как можно дольше. Не бросайте все на середине. Вы не сможете дважды войти в одну и ту же реку, и потом вам будет гораздо сложнее продолжить с того же места и завершить текст.
Я даю этот совет исключительно исходя из собственного опыта. Идите дальше, чем, как вам кажется, вы способны.
Добивайтесь сопереживания
Прямо сейчас я нахожусь на греческом острове: Эгейское море, дешевые комнаты прямо у пляжа, купание голышом, маленькие таверны, где можно сидеть под бамбуковым навесом, потягивая узо, пробуя осьминогов и глядя на великолепный закат. Мне тридцать шесть, а моей подруге, которая приехала со мной, – тридцать девять. Мы обе впервые в Европе. Мы стараемся впитать в себя все, но получается это лишь наполовину, потому что мы постоянно, постоянно заняты разговорами друг с другом. Я рассказываю ей о том, как в шесть лет, одетая в розовую балетную пачку, принимала участие в танцевальном шоу и как мой отец, сидевший в первом ряду, расплакался, увидев меня. Она рассказывает мне, как ее муж в католической школе в Небраске опоздал на представление пьесы, в которой играл главную роль, и как монашки заставили всех учеников молиться на коленях, чтобы он появился.
Во вторник я решила, что мне нужно побыть одной. Мне хотелось побродить вокруг и поработать. У каждого в жизни есть какой-то главный страх. Мой – это страх одиночества. Естественно, нашим самым большим страхом становится именно тот, который нам необходимо преодолеть на пути к своей мечте. Я писатель. Писатели проводят много времени в одиночестве за своей работой. Кроме того, любой художник в нашем обществе одинок. Все прочие уходят по утрам на организованную службу. Художники живут вне этой структурированной общественной системы.
