Грэг Стейнметц - Самый богатый человек из всех, кто когда-либо жил
Но не страх удерживал Фуггера от поездки в Фюссен. Он уклонился от встречи по тактическим соображениям. Как показали первые сделки с Зигмундом, Якоб Фуггер был искусным переговорщиком. Он знал, что Максимилиан возжелает вернуть его, особенно столкнувшись с противодействием. Другие банкиры могли предоставить императору лишь часть средств, какими располагал Фуггер, и Максимилиану понадобится его помощь, как бы ни суетились прочие. Рассуждая подобным образом, он, возможно, ожидал, что император рано или поздно смирит гордыню. Впрочем, на сей раз Якоб просчитался. Убедившись, что Максимилиан в их распоряжении, остальные банкиры начали интриговать против Фуггера, которого называли не иначе как выскочкой. В итоге император вовсе не торопился пресмыкаться перед Фуггером. Вместо этого он стал слушать тех, кто пытался очернить Якоба.
Соперники Фуггера носили имена словно из волшебной сказки – Херварт, Баумгартнер и братья Госсемброт. Последние пользовались наибольшим влиянием. Зигмунд Госсемброт был бургомистром Аугсбурга, а его брат Георг являлся казначеем при Максимилиане. Они происходили из древнего рода и ненавидели Фуггеров, посмевших вторгнуться на их территорию. Еще они жаждали получить контракт на добычу серебра и потому уговаривали Максимилиана конфисковать Фуггерау – это могло бы обанкротить Якоба. Максимилиан в конце концов послушался и вновь повелел разорвать все отношения короны с Фуггером.
У немцев есть поговорка: чтобы добиться успеха, нужен витамин В. Под последним подразумеваются Beziehungen, то есть связи. У Фуггера витамина В было в избытке, и он воспользовался своими запасами, чтобы сохранить активы. Несмотря на молодость – ему было всего тридцать, – он уже располагал рядом могущественных покровителей, которых успешно кредитовал. Первым и самым важным был епископ Бамберга, который, собственно, и продал Якобу тот участок земли, где построили Фуггерау. Епископ по-прежнему контролировал эту часть Австрии. Фуггер поведал ему о попытках Максимилиана присвоить рудники и захватить Фуггерау. Затем Якоб отправился в Саксонию, чтобы сообщить тамошнему герцогу, что, когда император завладеет Фуггерау, он, несомненно, двинется на Саксонию и попытается забрать другую плавильню, в Хоэнкирхене, то бишь во владениях герцога. Напуганные этими «покушениями» на их суверенитет, епископ и герцог Саксонский отправили послов в Инсбрук и потребовали от Максимилиана отступить. Епископ, более того, обратился к имперскому суду.
Решающий удар был нанесен, когда Фуггер попросил другого заимодавца императора, Мельхиора фон Мекау, отозвать кредит и финансово надавить на Максимилиана. Фон Мекау был епископом Бриксена, города к югу от Инсбрука, и владел собственными серебряными копями, а потому располагал некоторым излишком свободных средств и баловался ростовщичеством. Они с Фуггером часто обменивались услугами. Когда фон Мекау уведомил Максимилиана о необходимости вернуть заем, император выяснил, что Фуггер – единственный, кто готов поделиться с ним деньгами немедленно. В общем, вместо того чтобы избавиться от Фуггера, император лишь усугубил свою задолженность перед ним.
Возможно, тогда это не бросалось в глаза, но Фуггер постепенно делал себя незаменимым. Максимилиан злился на методы и требования Фуггера, но не мог отрицать, что Фуггер полезен. У императора было несколько банкиров, но только на Фуггера можно было полагаться в экстренных случаях. Эта незаменимость обеспечила Фуггеру успех и приумножение богатства: как мы увидим, она неоднократно оборачивалась особыми отношениями с власть предержащими. Фуггер знал, что император не выживет без него, и прилагал все усилия, чтобы так оставалось и впредь.
Само собой разумеется, что монополисты получают максимальные прибыли. Контролируя поставки, они заламывают любую цену, получают умопомрачительный доход, который вкладывают в иные предприятия, и зарабатывают еще больше денег. Вот почему Вандербильт хотел доминировать в сфере железнодорожных перевозок, а Рокфеллер – на рынке нефти. И вот почему Фуггер хотел доминировать на рынке металлов. Он никогда не стал бы богатейшим человеком на планете, случись ему делить этот рынок с другими. Он должен был быть монополистом.
Так произошло в Венгрии. Будучи одним из немногих регионов добычи меди в Восточной Европе, Венгрия превратила Фуггера фактически в единственного поставщика этого металла в Данциг и другие города на севере. Но совсем иначе обстояли дела в Венеции, где другие немцы – тоже заключившие контракты с Максимилианом – соперничали за каждую сделку.
Конкуренты были те же самые, что строили козни в Фюссене. Баумгартнер, Херварт и братья Госсемброт не терпели соперничества в той же мере, в какой не выносил его Фуггер. Чтобы положить конец противостоянию, они предложили Якобу создать картель и зафиксировать цены. Они объясняли, что это будет выгодно всем, поскольку клиенты не смогут приобретать товар ни у кого другого. Предложение поступило всего через несколько месяцев после попытки уничтожить Фуггера в Фюссене. Возможно, конкуренты считали, что Фуггер непомерно алчен – либо наделен нетипичной склонностью прощать. Насчет последнего они ошибались.
Фуггер воспринял предложение с изрядной долей скептицизма. Проблема заключалась не только в том, что другие банкиры были его недругами. Он, помимо прочего, старался избегать партнерств в принципе. В отличие от Медичи и других итальянских банковских домов, которые регулярно приглашали людей со стороны, распределяя риски и увеличивая капитал, Фуггер шел на партнерство, лишь когда к тому вынуждали обстоятельства. Он хотел всех денег, до каких мог дотянуться, и сама мысль о необходимости делиться прибылью и принимать решения совместно была ему отвратительна. Родные братья, конечно, олицетворяли особый случай. Якобу принадлежали двадцать девять процентов доли в фирме «Ульрих Фуггер и братья», и этого было вполне достаточно, пока Ульрих и Георг оставляли его в покое. Что касается партнерства с Турзо, Фуггеру требовался человек, знакомый с ситуацией в Венгрии. Но предложение о создании медного картеля он не мог принять – тут не было ни родственных связей, ни насущной потребности. Тем не менее Якоб согласился.
Сегодня подобное соглашение было бы незаконным; фиксация цен давным-давно запрещена ради защиты прав потребителей. Но в 1498 году такие законы еще не действовали, существовало лишь понимание, что честные предприниматели должны обращаться с клиентами справедливо и «по-христиански». Для подстраховки аугсбургские коммерсанты решили получить одобрение императора. Выяснилось, что этот картельный сговор не соответствует интересам Максимилиана. Единственная причина, по которой у Фуггера еще имелись конкуренты, состояла в том, что Максимилиан намеренно допустил к медному «пирогу» нескольких банкиров, таким образом гарантируя честность Фуггера. Любые попытки уменьшить конкуренцию – пусть Максимилиан продолжал продавать медь нескольким покупателям – сокращали императорскую свободу маневра. Впрочем, банкиры дали понять, что готовы ссудить еще больше денег, если император позволит им получать больше прибыли. Иными словами, они подкупили Максимилиана очередным кредитом. Он согласился одобрить создание картеля.
Тут история совершила неожиданный поворот. Оказалось, что картель имел врага внутри – в лице Якоба Фуггера. Да, Фуггер мог продавать свою медь по более высоким ценам благодаря участию в картеле. Но он хотел большего, нежели быстрая прибыль. Он увидел в картельном соглашении способ уничтожить своих соперников и покончить с их бизнесом. План был прост: вместо того, чтобы отправлять венгерскую медь в Данциг, он собирался доставить ее в Венецию, наводнить рынок, обрушить цены – и расправиться с теми, кто был слишком слаб, чтобы уцелеть. Разумеется, здесь таилась опасность для самого Фуггера, потому что другие могли пожаловаться императору, а тот мог вмешаться и даже покарать Якоба за нападение на аугсбургских коммерсантов. Пускай остальные, возможно, были менее полезны Максимилиану, чем Фуггер, но император нуждался во всех деньгах, какие только мог получить, поэтому чем больше вокруг было банкиров, тем лучше. Вдобавок не было никакой гарантии, что сам Фуггер уцелеет, когда цены начнут падать. Может быть, карманы других глубже, чем ему казалось. Может быть, он в конечном счете обанкротится, если не будет осторожен. Но он не сомневался в своем плане и был готов рискнуть. Не ведая страха, он расставил ловушку. Жестокой игре предстояло закончиться – так или иначе.
Едва первые обозы с товарами картеля двинулись из Австрии в Венецию, за ними покатили обозы из Венгрии. Как только медь оказалась в городе, Фуггер велел своему венецианскому агенту вывалить на рынок полный объем товара, независимо от цены. Продавай за столько, сколько дадут. Просто избавься от товара. Венеция мгновенно столкнулась с избыточным предложением. Там никогда не видели столько меди. Цены рухнули. Ошеломленные внезапным коллапсом рынка, прочие участники картеля придерживали свою медь на складах. Они не желали продавать на падающем рынке. При этом им приходилось платить за аренду, и так не могло продолжаться вечно. Фуггер же не останавливался, цены все падали, и весь картель терпел убытки.
