Хесус Уэрта де Сото -Австрийская экономическая школа: рынок и предпринимательское творчество

Практическое знание — это преимущественно знание неявное и неартикулруемое. Это означает, что человек знает, как выполнять определенные действия (знать как), но не в состоянии выявить элементы или части того, что он делает, не в силах сказать, правильны они или нет (знать что). Например, когда кто-то учится играть в гольф, он не изучает набор объективных, научных правил, позволяющих с помощью формул математической физики выполнять правильные движения. Нет, процесс обучения заключается в приобретении ряда практических навыков поведения. Можно еще вслед за Полани привести в качестве примера человека, который учится ездить на велосипеде и пытается поддерживать равновесие, слегка поворачивая руль в ту сторону, куда он начинает падать, благодаря чему возникает центробежная сила, удерживающая велосипед прямо, но почти ни один велосипедист не думает о физических силах, удерживающих его в седле, да многие вряд ли даже слышали о них. Напротив, каждый велосипедист обычно использует свое чувство равновесия, которое каким-то образом подсказывает ему, что делать в каждый данный момент, чтобы не упасть. Полани доходит до утверждения, что неявное знание на деле является господствующим принципом любого знания (Polanyi 1959, 24—25). Даже самое формализованное научное знание непременно вытекает из интуиции или творческого акта, представляющего собой всего лишь проявление неявного знания. Более того, новое знание, приобретаемое нами из формул, книг, графиков, карт и т.п., имеет значение только потому, что помогает нам перестраивать — с новых и все более богатых и ценных точек зрения — всю имеющуюся у нас структуру практической, предпринимательской информации, а это в свой черед открывает новые возможности для проявления творческой интуиции. Поэтому невозможность выразить словами (артикулировать) практическое знание проявляется не только «статически» — т.е. в том смысле, что любое вроде бы явно сформулированное (артикулированное) утверждение оказывается содержательным лишь в той мере, в какой оно истолковывается в свете предшествующих ему неартикулируемых представлений и знаний, — но и «динамически», поскольку мыслительный процесс, задействуемый при каждой попытке формального артикулирования, сам является неявным и неартикулируемым знанием.

Другой тип знания, которое не может быть артикулировано и играет ключевую роль в функционировании общества, состоит из комплекса привычек, традиций, институтов, правовых и моральных правил, образующих право, которые делают возможным существование общества и которым люди учатся следовать, будучи не в состоянии детально их сформулировать и теоретически объяснить функцию, исполняемую этими правилами и институтами в различных ситуациях и социальных процессах. То же самое можно сказать о языке, а также, например, о финансовом учете и учете издержек: предприниматели используют их в своих экономических расчетах, помогающих выбирать направление деятельности и представляющих собой всего лишь набор знаний или практических приемов, без которых предпринимателям не обойтись при выборе ориентиров для достижения своих целей в условиях рыночной экономики; при этом подавляющее большинство предпринимателей не в состоянии сформулировать научную теорию учета, не говоря уж о том, чтобы объяснить его роль в замысловатых процессах координации, делающих возможными экономическую и социальную жизнь. Поэтому можно заключить, что предпринимательство, как его понимают экономисты австрийской школы (т.е. врожденная способность обнаруживать и воспринимать возможности получения прибыли и обдуманно их использовать), эквивалентно знанию, которое по существу является неявным и неартикулируемым.

Для предпринимательства предпринимательства не нужно никаких средств. Это означает, что предпринимательство не требует никаких издержек, а потому является творческим занятием. Творческий аспект предпринимательства воплощен в производстве определенного типа прибыли, которая в некотором смысле возникает из ничего, которую мы будем называть чисто предпринимательской прибылью. Для извлечения предпринимательской прибыли не нужно предварительно обладать средствами, достаточно хорошо осуществлять предпринимательство.

Особенно важно подчеркнуть, что любой акт предпринимательства порождает три чрезвычайно важных эффекта. Во-первых, предпринимательство создает новую информацию. Во-вторых, эта информация передается, распространяясь по рынку. В-третьих, акт предпринимательства учит каждого из участников рынка подстраивать свое поведение к потребностям других. Эти последствия предпринимательства, аналитически сформулированные авторами, принадлежащими к австрийской школе, настолько важны, что стоит подробнее остановиться на каждом из них.

Каждый акт предпринимательства ведет к созданию из ничего новой информации или знания. Акт творения происходит в голове того, кто первым проявил предпринимательство. Действительно, когда человек, которого мы будем называть С, осознаёт существование прибыльной возможности, в его уме возникает новая информация. Более того, когда С начинает действовать, вступая в контакт, например, с A и B, дешево покупая у B ресурс, которого у того в избытке, а потом по более высокой цене перепродавая его A, которому это нужно позарез, в головах A и B также возникает новая информация. A осознаёт, что ресурс, которого у него не было и без которого он не мог достичь своей цели, есть где-то на рынке и его больше, чем он полагал раньше, а потому теперь он может сделать то, за что раньше не брался из-за отсутствия этого ресурса. Со своей стороны, B начинает понимать, что ресурс, которого у него было в избытке и которого он не ценил, остро нужен кому-то, а потому его нужно беречь и защищать, поскольку его можно продать по хорошей цене.

Создание информации в ходе проявления предпринимательства предполагает ее передачу и распространение по рынку. В самом деле, передать что-то кому-то значит побудить этого человека создать в уме часть информации, которую другие открыли или создали до него.

Строго говоря, наряду с тем, что вышеприведенный пример включает передачу B идеи о важности имеющегося у него ресурса и необходимости его беречь, а до A доходит идея, что он может начать двигаться к своей цели, чего прежде не делал ввиду отсутствия нужного ресурса, в сообщении было и еще кое-что. По сути дела, соответствующие рыночные цены, представляющие собой чрезвычайно мощную систему передачи [информации], так как они сообщают огромный объем информации с очень низкими издержками, распространяя последовательными волнами по всему рынку или обществу сообщение о том, что данный ресурс следует беречь и расходовать экономно, так как на него есть спрос, и в то же время все те, кто воздерживался от определенных действий, полагая, что этого ресурса нет на рынке, могут его получить и заняться воплощением своих планов. Вполне логично, что критически важная информация всегда субъективна и не существует вне круга людей, способных ее открыть или понять, так что всегда только люди создают, воспринимают и передают информацию. Ошибочная идея об объективном характере информации вытекает из того факта, что часть субъективной информации, создаваемой в ходе акта предпринимательства, «объективно» выражена в знаках (ценах, институтах, правилах, «фирмах» и пр.), которые могут быть открыты и в контексте своей деятельности субъективно истолкованы многими, способствуя тем самым созданию новой, еще более богатой и сложной субъективной информации. Но, вопреки видимости, передача социальной информации — это дело субъективное и неявное; иначе говоря, информация не сформулирована в явном виде и передается в крайне урезанном виде. (На деле субъективно передается и воспринимается только минимальный объем информации, необходимый для координации социального процесса.) И это дает людям возможность наилучшим образом использовать ограниченные способности своего ума для постоянного создания, открытия и передачи новой предпринимательской информации.

Наконец, следует обратить внимание на то, как люди — социальные агенты — учатся в своих действиях подстраиваться друг к другу. Например, В — в результате предпринимательского действия, осуществленного С, — перестает безрассудно транжирить имеющийся у него ресурс и, действуя в собственных интересах, начинает его экономить. Поскольку А теперь может рассчитывать на получение этого ресурса, у него появляется возможность достичь своей цели, и он приступает к действиям, от которых прежде воздерживался. Таким образом, оба учатся действовать согласованно, иными словами, контролировать себя и действовать с учетом потребностей другого. Более того, оба учатся этому наилучшим образом: не отдавая себе отчета в том, что они учатся, и motu proprio[2], т.е. добровольно и в рамках плана, в котором каждый преследует собственные цели и интересы. Именно в этом суть простого, эффективного и удивительного процесса, делающего возможной жизнь в обществе. Отметим также, что предпринимательское действие С не только сделало возможной отсутствовавшую прежде согласованность действий А и В, но и позволило им осуществлять экономический расчет своей деятельности, используя данные или информацию, которая прежде была для них недоступна, а теперь повышает их шансы на успешное выполнение собственных планов. Короче говоря, именно порождаемая в процессе предпринимательства информация и делает возможным экономический расчет, понимаемый как любое ценностное суждение относительно альтернативных курсов действий. Иными словами, без свободы предпринимательства в условиях рыночной экономики информация, необходимая каждому для оценки альтернативных решений, не создается. Если совсем коротко: в отсутствие предпринимательства экономический расчет невозможен. Это не только один из важнейших выводов, вытекающих из экономического анализа австрийской школы, но и ядро теоремы о невозможности экономического расчета при социализме, открытой Мизесом и Хайеком, к чему мы вернемся в следующих главах.