Ренсом Риггз - Библиотека Душ
Мисс Сапсан поставила кофейник и поманила меня пальцем.
Кто бы мог подумать, что мне придется за это отдуваться. Я встал и торопливо оправил свою помятую одежду, ощущая, как мои щеки заливаются жарким румянцем. Мне совершенно не было стыдно, но в такой ситуации было трудно не смутиться.
– Пожелай мне удачи, – прошептал я Эмме.
– Ни в чем не признавайся! – прошептала она в ответ.
Проходя через комнату, я услышал хихиканье, и кто-то пропел:
– Тили-тили тесто… Джейкоб и Эмма жених и невеста!
– О, Енох, сколько тебе лет? – фыркнула Бронвин. – Ты просто ревнуешь.
Я вышел в коридор вслед за мисс Сапсан.
– Между нами ничего не было, – произнес я. – Можете не сомневаться.
– Меня это не интересует, – ответила она. – Вы нас сегодня покидаете, верно?
– Как вы узнали?
– Я, может быть, говоря начистоту, и пожилая женщина, но голова у меня все еще имеется. Я знаю, что ты разрываешься между своими родителями и нами, своим старым и своим новым домом… или тем, что от него осталось. Ты хочешь найти баланс без необходимости выбирать и причинять боль людям, которых ты любишь. Но это нелегко. Или даже невозможно. Я права?
– Э-э… ага. В целом, да, все именно так.
– И о чем вы договорились с мисс Блум?
– Мы друзья, – ответил я, с трудом выговорив это слово.
– И тебя это не слишком радует.
– Ну… да. Но я понимаю… кажется.
Она склонила голову набок.
– Понимаешь?
– Она защищается.
– И защищает тебя, – уточнила мисс Сапсан.
– Этого я не понимаю.
– Ты еще очень юн, Джейкоб. Ты еще очень многого не можешь понять.
– Я не понимаю, какое отношение имеет к этому мой возраст.
– Прямое! – Она рассмеялась, коротко и резко. Затем она увидела, что я действительно не понимаю, и немного смягчилась. – Мисс Блум родилась в начале прошлого века, – пояснила она. – Ее сердце старое и постоянное. Возможно, тебя волнует, что она скоро тебя забудет, что ей вскружит голову какой-нибудь странный Ромео. Я нахожу это маловероятным. Она сосредоточена на тебе. Я никогда и ни с кем не видела ее такой счастливой. Даже с Эйбом.
– Правда? – пробормотал я, ощущая, как тепло разливается по моему телу.
– Правда. Но как мы только что установили, ты юн. Тебе всего лишь шестнадцать. Первые шестнадцать лет твоей жизни. Твое сердце только просыпается, и мисс Блум – твоя первая любовь. Я угадала?
Я смущенно кивнул. Ну да, несомненно. Это было видно невооруженным глазом.
– У тебя еще может быть и другая любовь, – продолжала мисс Сапсан. – Молодым сердцам, как и молодым головам, трудно долгое время удерживать внимание на одном объекте.
– Я не такой, – возразил я.
Я знал, что это запальчивый ответ импульсивного подростка, но в этот момент я был уверен в своем чувстве к Эмме, как никогда и ни в чем не был уверен.
Мисс Сапсан медленно кивнула.
– Я рада это слышать, – произнесла она. – Возможно, мисс Блум и позволила тебе разбить ей сердце, но я тебе своего согласия на это не дам. Она очень важна для меня, и совсем не такая крепкая, какой хочет казаться. Я не могу допустить, чтобы она погрузилась в тоску и начала поджигать все вокруг себя, случись тебе увлечься жалкими чарами какой-нибудь нормальной девчонки. Я уже все это проходила, и у нас просто не осталось лишней мебели. Ты понимаешь?
– Э-э, – замялся я, не зная, что ответить, – думаю, да…
Она сделала шаг ко мне и повторила свой вопрос, на этот раз тихим и ледяным голосом:
– Ты понимаешь?
– Да, мисс Сапсан.
Она резко кивнула, затем улыбнулась и похлопала меня по плечу.
– Вот и хорошо. Славно мы с тобой побеседовали. – И прежде, чем я успел ответить, она уже вернулась в библиотеку с протяжным объявлением: – Завтрак!
* * *Я ушел через час. Эмма, мисс Сапсан и все наши друзья и имбрины проводили меня до дока. Харон ожидал в новой лодке, брошенной пиратами. Последовали долгие объятия и слезные прощания, завершившиеся тем, что я пообещал вернуться в гости – хотя я не очень понимал, как мне удастся это сделать в ближайшем будущем, с учетом стоимости международных перелетов и необходимости уговорить родителей.
– Джейкоб, мы тебя никогда не забудем! – шмыгая носом, произнесла Оливия.
– Я запишу твою историю, чтобы увековечить ее, – пообещал Миллард. – Это будет мой новый проект. И я позабочусь о том, чтобы его включили в новое издание «Историй». Ты станешь знаменит!
Затем ко мне подошел Эддисон, за которым плелись два мрачвежонка. Я не понимал, кто кого усыновил – он их или они его.
– Ты четвертый из самых смелых людей, которых мне довелось встретить, – сообщил мне он. – Я надеюсь, мы еще увидимся.
– Я тоже на это надеюсь, – совершенно искренне ответил я.
– О, Джейкоб, можно мы приедем к тебе в гости? – взмолилась Клэр. – Я всегда хотела увидеть Америку.
Я не решился напомнить ей, почему это невозможно.
– Конечно, можете, – ответил я. – Я буду очень рад.
Харон постучал шестом по борту лодки.
– Прошу на борт!
Я неохотно шагнул в лодку. Эмма и мисс Сапсан последовали за мной. Они настояли на том, чтобы быть рядом, пока я не встречусь с родителями, и я не стал с ними спорить. Мне казалось, прощаться постепенно будет легче.
Харон отвязал судно и оттолкнулся от стены дока. Наши друзья кричали и махали руками нам вслед. Я махал в ответ, но видеть, как они скрываются вдали, было слишком больно, поэтому я прикрыл глаза, и вскоре они исчезли за поворотом Канавы.
Разговаривать никому не хотелось. Мы молча наблюдали за проплывающими мимо покосившимися зданиями и шаткими мостами. Спустя какое-то время мы приблизились к переходу. Течение мощно увлекло нас в тот же тоннель, через который мы проникли в Дьявольский Акр, и выплюнуло с противоположной стороны в душный и влажный современный день. Исчезли трущобы Дьявольского Акра. Вместо них на берегах выросли сверкающие офисные башни и застекленные фасады многоквартирных домов. Мимо прожужжал катер.
Отовсюду в мое сознание лились звуки активной, полной дел и забот, жизни в настоящем. Звонок мобильного телефона. Разнузданная поп-музыка. Мы проплыли мимо открытого ресторана на набережной канала, но благодаря чарам Харона обедающие на площадке люди нас не заметили. Интересно, что бы они подумали, увидев двух подростков в черном, женщину в строгом викторианском платье и Харона в плаще от старухи с косой, выплывающих из преисподней. Кто знает, может, современный мир уже так пресытился развлечениями, что никто и глазом не моргнул бы.
Кроме того, теперь, когда мы вернулись в настоящее, меня все больше беспокоили мысли о том, что именно я расскажу родителям. Пока что они успели решить, что я сошел с ума или подсел на сильные наркотики. Мне очень повезет, если они не упекут меня в психлечебницу. Даже если они этого не сделают, терапия на долгие годы мне обеспечена. Они больше никогда не будут мне доверять.
Но это была моя борьба, и я знал, что справлюсь. Лично для меня проще всего было бы сказать им правду. Но это было исключено. Я знал, что родителям ни за что не понять этой части моей жизни. А если бы я попытался заставить их поверить и понять, то оказаться в психлечебнице имели все шансы уже они.
Отец уже знал о странных детях больше, чем ему было положено. Он видел их на Кэрнхолме, хотя и решил, что ему это приснилось. Затем Эмма оставила ему письмо и фотографию, на которой она была вместе с моим дедушкой. И как будто всего этого было недостаточно, когда я позвонил отцу из метро, я сам сказал ему, что я странный. Теперь я уже понимал, что это было очень эгоистично и я совершил ошибку. А теперь я еще и направлялся на встречу с ними в обществе Эммы и мисс Сапсан.
– Я тут подумал, – произнес я, оборачиваясь к ним. – Может, вам не стоит со мной идти?
– Почему? – спросила Эмма. – За это время мы точно не успеем стремительно состариться…
– Не думаю, что будет здорово, если родители увидят меня с вами. Мне и без того будет очень трудно им все объяснить.
– Я тоже об этом думала, – ответила мисс Сапсан.
– О чем? О моих родителях?
– Да. Если хочешь, я могу тебе помочь.
– Как?
– Среди множества обязанностей имбрин имеется и обязанность общаться с нормальными людьми, которые проявляют излишнее любопытство, создавая нам проблемы, или беспокоят нас каким-то иным образом. У нас имеются средства, способные потушить их любопытство и заставить их забыть о том, что они видели что-то необычное.
– Ты об этом знала? – спросил я у Эммы.
– Конечно. Если им не стирать память, странные люди только и делали бы, что попадали в газеты.
– Так это… действительно стирает людям память?
– Это скорее похоже на изъятие определенных неудобных воспоминаний, – пояснила мисс Сапсан. – Это совершенно безболезненно и не имеет побочных эффектов. Все же тебе это может показаться чересчур радикальным. Так что я оставляю выбор за тобой.
