Стивен Кинг - Сезон дождя (сборник)

Поэтому он попытался поставить крышку на место, выругался, потому что вставать она никак не хотела, развернул крышку, и все у него получилось.

– Наша встреча близка! – крикнул он. – Я иду! Мы еще не свели счеты!

С ножницами в руках Говард быстрым шагом пересек гостиную. Слипшиеся волосы по-прежнему торчали во все стороны. Рубашка, порванная, прожженная в нескольких местах, трепыхалась вокруг круглого животика. Голые пятки шлепали по линолеуму. Остатки нейлоновых носков обрывались у лодыжек.

– Я их вызвал, недоносок! – крикнул из-за двери Фини. – Понял меня? Я вызвал копов, и надеюсь, что приедут такие же ирландские деревенщины, как я!

– Заткни хлебало! – отозвался Говард, не обращая особого внимания на Фини. Деннис Фини находился в другой вселенной, и, если бы не субпространственная связь, он бы вовсе не услышал голоса соседа.

Говард встал сбоку от двери в ванную, словно коп в одном из телевизионных сериалов… только помощник режиссера, ответственный за реквизит, ошибся и в руки ему вместо револьвера сунули ножницы для стрижки кустов. Большой палец правой руки лег на пусковую кнопку. Говард глубоко вдохнул… и внутренний голос, совсем тихий, проваливающийся в небытие, попытался последний раз воззвать к здравому смыслу.

Ты уверен, что готов доверить свою жизнь паре ножниц, купленных на распродаже?

Палец он нашел на прежнем месте, изогнутым по крутой дуге. Фалангами на свободном торце он обхватил туфлю Говарда и колотил ею о плитки пола. По состоянию полотенец, разбросанных по всей ванной, Говард догадался, что палец попытался убить несколько из них, прежде чем нашел туфлю.

Волна безумной радости захлестнула Говарда, он почувствовал, как в голове вспыхнуло зеленое солнце.

– Вот он я, недоумок! – заорал он. – Иди ко мне!

Палец бросил туфлю, поднялся, хрустя суставами и по воздуху поплыл в его сторону. Говард включил ножницы и они хищно загудели. Пока что все, как и задумывалось.

Обожженный кончик пальца с разломанным ногтем качался перед ним. Говард бросился на него. Палец ушел в сторону и обвил его левое ухо. Боль едва не свела Говарда с ума. Он чувствовал, как палец отрывает ухо от головы. Но ухватил его левой рукой, а правой поднес к нему ножницы. Мотор взвыл, когда лезвия добрались до кости, но ножницы предназначались для того, чтобы перерубать тонкие ветки, так что проблем не возникло. Брызнула кровь, обрубок отпрянул. Говард устремился за ним, а десять отрезанных от пальца дюймов сползли с его уха на пол.

Палец попытался ударить его в глаз, но Говард присел и палец прошел над головой. Естественно, глаз-то у него не было. А с ухом пальцу просто повезло. Говард вновь выставил вперед ножницы и отхватил у пальца еще два фута. Они упали на пол, продолжая подергиваться.

Палец попытался ретироваться.

– Нет уж! – выдохнул Говард. – Врешь, не уйдешь!

Он метнулся к раковине, поскользнулся на луже крови, чуть не упал, чудом сохранив равновесие. Палец уползал в дренажное отверстие, фаланга за фалангой, как товарный поезд – в тоннель. Говард схватил его, попытался удержать, но не смог: палец выскальзывал из пальцев, как хорошо смазанная кишка. Но ему удалось отхватить у пальца последние три фута.

Он наклонился над раковиной, на этот раз стараясь не дышать, и заглянул в черноту сливного отверстия. Вновь заметил уходящее все глубже белое пятно.

– Возвращайся, когда захочешь! – прокричал в сливное отверстие Говард Милта. – В любое удобное для тебя время! Я буду тебя ждать, не отходя от кассы!

Он отвернулся от раковины, шумно вдохнул. В ванной по-прежнему воняло очистителем канализационных труб. Нюхать эту гадость не хотелось, тем более что у него еще оставались дела. На раковине лежал кусок мыла. Говард взял его и бросил в окно. Зазвенело разбитое стекло, мыло попало в один из прутьев решетки. Говард помнил, как ставил решетку. Помнил, как гордился трудами своих рук. Он, ГОВАРД МИЛТА, бухгалтер, привыкший работать с цифрами, ЗАБОТИЛСЯ О СВОЕМ ГНЕЗДЫШКЕ. Теперь он знал, что это такое – ЗАБОТИТЬСЯ О СВОЕМ ГНЕЗДЫШКЕ. Было время, когда он боялся войти в ванную, думая, что там сидит мышь и ему придется убить ее щеткой. Он это признавал, да только время это осталось в далеком прошлом.

Говард оглядел ванную. Зрелище не для слабонервных. Лужи крови, на полу два куска пальца. Еще один свисал с раковины. Кровь на стенах, кровь на зеркале. Раковина тоже в крови.

Полицейский, молодой ирландец по фамилии О'Баннион, с решительным видом подошел к запертой двери квартиры Милты. Там уже собрались соседи. На их лицах отражалась тревога, лишь у Денниса Фини яростно поблескивали глаза.

О'Баннион постучал в дверь пальцем, потом ладонью, наконец, забарабанил по ней кулаком.

– Вам бы лучше ее сломать, – заметила миссис Джавьер. – Я слышала его крики с седьмого этажа.

– Он сошел с ума, – добавил Фини. – Наверное, убил жену.

– Нет, – покачала головой миссис Дэттлбаум. – Я видела, что утром, она, как обычно, ушла на работу.

– Разве она не могла вернуться домой? – спросил мистер Фини, и миссис Дэттлбаум заткнулась.

– Мистер Миллер? – позвал О'Баннион.

– Его фамилия Милта, – поправил копа Фини.

– О черт! – вырвалось у О'Банниона, и он поддал дверь плечом. Дверь распахнулась, коп вошел, за ним последовал мистер Фини. – Выйдите из квартиры, сэр, – попытался остановить его О'Баннион.

– Черта с два. – Фини, проскочив в гостиную, с любопытством оглядывал кухню, вываленное на пол содержимое ящика, следы блевотины на обычно сияющей чистотой мебели. Его маленькие глазки возбужденно горели. – Он – мой сосед. И в конце концов вызвал вас я.

– Кто кого вызывал, мне без разницы. – В голосе копа появились железные нотки. – Если вы не выйдете отсюда, то отправитесь в участок вместе с этим Миллером.

– Его фамилия – Милта, – вновь поправил копа Фини и, с тоской бросив последний взгляд на кухню, ретировался за дверь.

О'Баннион выгнал Фини из квартиры главным образом потому, что не хотел, чтобы тот видел, как он нервничает. Разгром на кухне – это одно. Но в квартире пахло какой-то химической дрянью и чем-то еще. И О'Баннион очень опасался, что это «еще что-то» – кровь.

Он оглянулся, убедился, что Фини вышел в коридор, а не трется в маленькой прихожей среди пальто, и осторожно пересек гостиную. Убедившись, что от входной двери его не видно, расстегнул кобуру и достал револьвер. Зашел в кухню, проверил, что там никого нет. На мебели, судя по запаху, вроде бы блевотина, на полу всякий хлам, но никого нет.

За спиной послышались какие-то шаркающие звуки. О'Баннион резко повернулся, выставив перед собой револьвер.

– Мистер Милта?

Ответа не последовало, но шаркающий звук повторился. И доносился он из маленького коридорчика. То есть из спальни или ванной. Патрульный О'Баннион двинулся в указанном направлении с револьвером в руке, правда, нацелив его в потолок. Очень он напоминал Милту, подкрадывающегося к двери ванной с ножницами.

Глядя на приоткрытую дверь ванной, О'Баннион уже понимал, что источник звука находится за ней. Оттуда же шла и волна запахов. Он присел, толкнул дверь мушкой револьвера.

– Святый Боже, – выдохнул он.

Ванная напоминала бойню в разгар рабочего дня. Кровь на стенах и даже на потолке. Лужи крови на полу. Кровь в раковине. Он видел разбитое окно, бутылку, как ему показалось, из-под очистителя канализационных труб (отсюда и этот ужасный запах), пару мужских туфель, одну словно долго жевали.

А когда дверь раскрылась шире, он увидел и мужчину.

Порубив палец на мелкие кусочки и спустив их в унитаз, Говард Милта забился в узкий зазор между ванной и стеной. На коленях у него лежали электрические ножницы для стрижки кустов, но батарейки сели: рубка костей потребовала больших затрат электроэнергии. Его волосы торчали в разные стороны. На щеках и лбу запеклась кровь. А широко раскрытые глаза зияли пустотой. Такие глаза патрульный О'Баннион видел только у наркоманов и безумцев.

Он заглянул в ванну. Пуста. Вроде бы самое подходящее место для трупа, однако единственное, не испачканное кровью.

– Мистер Милта? – спросил О'Баннион. Он еще не целился в Говарда, но ствол револьвера уже не смотрел в потолок.

– Да, это я, – вежливо, доброжелательно ответил Говард. – Говард Милта, дипломированный бухгалтер, к вашим услугам. Вы хотите облегчиться? Валяйте. Вам никто не помешает. Я думаю, с этой проблемой я справился. Во всяком случае, на какое-то время.

– Вы не хотели бы избавиться от оружия, сэр?