Дэвид Гоулмон - Первозданные

– Тогда почему бы вам не переправиться через реку и не забрать то, за чем вы пришли? – спросила она, наблюдая за реакцией русского.

Сагли не ответил, но мисс Симпсон почувствовала, что затронула некое больное место, которое он почему-то пытался скрыть. Не ответив на вопрос американки, он перестал греть руки над огнем и повернулся к ней.

– Эти леса… – Русский обвел рукой темные деревья и даже реку. – Вам известна их история?

– Может, вы не заметили, Сагли, но я – американка, а это, – Линн насмешливо повторила его жест, – это Канада. И я городской человек.

Дмитрий выглядел раздосадованным из-за того, что Симпсон не только передразнила его, но и не ответила на вопрос. К тому же его как будто удивило, что девушка ненавидит его до глубины души. Он снова уставился на огонь, делая вид, что греет руки, хотя ночь была вовсе не холодной.

– Мои люди служили со мной в Грузии и Афганистане, – заговорил он недовольно. – Все они спецназовцы, но теперь ведут себя будто школьницы. Звуки в лесу заставляют их… – Сагли наконец поглядел на собеседницу, подыскивая нужное слово. – Заставляют их сильно нервничать.

Линн захотелось улыбнуться при виде убийцы, нервно переминающегося с ноги на ногу у огня, но она подумала, что снова дразнить его будет, мягко говоря, опасно. Поэтому она посмотрела на реку и сказала:

– Думаю, там лось или, скажем, олень. Может, у них такой брачный сигнал, знаете – колотить рогами по деревьям, бурелому и так далее. Я, знаете ли, не слежу за каналом «Планета животных»[60], для этого у меня многовато работы.

– Насмешки надо мной до добра не доведут. И, к вашему сведению, мисс Симпсон, вы тоже находитесь в этом лагере. Кто бы там ни шумел, он подбирается не только ко мне и моим людям, но и к вам, – огрызнулся Сагли, после чего резко повернулся и пошел к палатке техников, чтобы присоединиться к своему так называемому партнеру.

Когда он исчез в палатке, Линн услышала трубный крик лося где-то далеко к северу. И хотя она только что попыталась заставить русского поверить, будто раньше в лесу шумел именно лось, тот шум был совершенно не похож на лосиный крик. На самом деле девушка прекрасно различала голоса лосей и оленей.

Всех в лагере мучили мысли о том, кто же мог издавать те странные звуки. Линн за все время своей учебы не читала ни о чем подобном и понимала, что Дмитрий прав – с каждым разом удары становились все ближе.

Впервые со времени своего похищения Линн сомневалась, что стоящие вокруг на страже русские коммандос – это плохо.

После шестидесяти пяти миль путешествия по реке лодку вытащили на берег и привязали. Как только был разбит маленький лагерь без костра и палаток, Чарли Элленшоу побрел в ближайший лес, и Эверетт был вынужден отправиться на поиски любознательного чокнутого профессора, а после сделать ему выговор за беспечность.

Что же касается Анри Фарбо, то француз швырнул свой спальный мешок на землю под большим деревом, уселся, закинул руки за голову и принялся наблюдать за остальными, в основном – за Коллинзом. Когда Джек поймал его на этом, Анри ничуть не смутился, а просто улыбнулся своей многознающей улыбкой.

– Не знаю, почему ты миришься с этим человеком, – сказал Джонатан, когда Джек прошел мимо него. – Проклятые французы – им нельзя доверять!

– Брось, Панчи, ты отвечаешь за единственную франкоговорящую провинцию на североамериканском континенте. Только не говори, что между Квебеком и Францией все еще есть трения! – отозвался Коллинз и перевел взгляд с Александера на удобно устроившегося Фарбо, который с интересом поглядывал на них.

– Французы всегда обращались не только с Квебеком, но и со всей Канадой как с непослушной маленькой сестренкой, – вспыхнул его канадский друг. – Они все время вмешиваются в наши внутренние дела, у них до сих пор одна из самых развитых инфраструктур разведки после разведки Москвы, и зачем? Чтобы наблюдать за маленьким Квебеком?

– Да успокойся, дружище. Не думал, что тебя так волнуют трудности ваших взаимоотношений с Францией.

Александер ничего больше не сказал. Он швырнул на землю свой спальный мешок, напоследок еще раз взглянул на француза, сел и начал снимать ботинки. Коллинз нехотя отвел взгляд от внезапно взорвавшегося Панчи и посмотрел на сидевшего неподвижно Анри. Тот больше не улыбался. Джек знал, что француз слышал его разговор с Джонатаном, но вместо того, чтобы присоединиться к маленькой дискуссии, Фарбо просто отвернулся и закрыл глаза.

Джек кинул свой свернутый спальный мешок на землю недалеко от вытащенной на берег привязанной лодки. Вскоре к нему подошел Эверетт, через плечо которого висел один из русских «АК-47».

– Какие будут приказы на завтра, Джек? – спросил Карл.

– Я хочу отплыть вверх по реке примерно за час до рассвета. Если карта, воспоминания Чарли и догадки старой леди верны, мы пристанем к берегу примерно в девять тридцать и дальше пойдем пешком.

– А почему вы думаете, что русские не знают о нашем приближении? – спросил Менденхолл, выйдя из темноты.

– Потому что нам пока не устроили засаду. Эти убийцы без колебаний прикончили бы нас всех, если бы знали, что мы близко.

Лейтенант кивнул, доверившись полевому опыту Джека и Карла: у этих двоих было за плечами больше битв и операций под прикрытием, чем у кого бы то ни было в стране. Уилл снял с плеча оружие, аккуратно положил его на землю и лег сам. Веки его отяжелели. Он знал, что завтра об отдыхе можно будет только мечтать.

Чарли Элленшоу прислушивался к разговору Коллинза, Эверетта и Менденхолла, а когда Уилл улегся, наклонился над ним, чтобы привлечь его внимание. Лейтенант уже закрыл глаза, даже не расстегнув молнию своего спального мешка, и тут профессор спросил:

– Они не нападут на нас в темноте?

Уилл вздрогнул.

– Господи Иисусе, док, не делайте так больше! – воскликнул он, повернувшись на бок.

– Так что – не нападут?

– Док, если бы они знали, что мы здесь, они могли бы нанести удар в темноте. Это не один из старых вестернов, которые вы смотрите по телику. Что бы там ни говорили, индейцы и русские коммандос и вправду нападают по ночам.

Чарльз оглянулся на густой лес, окружающий маленькую стоянку.

– Утешительная мысль, – пробормотал он, устраиваясь в своем спальном мешке. Тишина ночи успокоила его. Он больше не слышал звук, который держал его в ужасе и интриговал с 1968 года, – палки больше не колотили по стволам. Теперь шумел только легкий ветер, шевеля верхушки деревьев.

– Насколько я понимаю, есть мы этим вечером не будем? – спросил Чарли, и Менденхолл снова рассердился.

Сняв широкополую шляпу, Уилл посмотрел на профессора:

– Нет, док, нынче у нас лагерь без костра и без горячей жратвы. Утречком умнем какой-нибудь готовый паек и снова двинемся по реке.

– Мило, – сказал Элленшоу, ложась, и через мгновение снова подал голос: – Лейтенант?

– Господи боже, док, ну что еще?

Уилл открыл усталые глаза в третий раз с тех пор, как улегся.

– Мне через какие-нибудь три часа вставать на караул! – возмутился он.

– О… А-а… Я просто хотел пожелать вам спокойной ночи.

Уилл в темноте покачал головой. На душе у него было скверно оттого, что он огрызнулся на старого профессора. Он знал, что док просто слегка устал, а может, даже боялся снова очутиться в этих лесах. И после истории, которую рассказал им Элленшоу, лейтенант не мог обвинять Чарльза в том, что тот ищет у него поддержки. Менденхолл улыбнулся и расслабился:

– Спокойной ночи, док. Не забудьте снять перед сном очки.

Чарли снова лег и уставился на звездную россыпь в небе. Он знал, что остальные в Группе считают его «ботаником», человеком, который в скверной ситуации скорее обмочится, чем поможет, но сам-то он знал, что это совсем не так. Люди вроде Уилла Менденхолла никогда бы не поверили, насколько его взволновало возвращение в эти места. Профессор так много болтал просто от возбуждения и чтобы успокоить нервы, взвинченные от того, что он снова очутился в диких местах Стикина.

Лежа в спальном мешке, Элленшоу посмотрел на затихшего Менденхолла. Доку очень нравился Уилл, но он понимал, что лейтенант считает его старым дурнем, грезящим целыми днями о давно вымерших монстрах, человеком, одержимым сумасшедшими идеями. На самом же деле Чарли был вполне компетентен в полевых исследованиях, хотя все считали его лабораторной крысой.

Размышляя об этом, он медленно сунул руку под свой спальный мешок и удостоверился, что старомодный «Смит-Вессон» 38-го калибра стоит на предохранителе. Потом он нашарил шестидюймовый пружинный нож, который всегда носил с собой на счастье. Нащупав и то и другое, молодой человек улыбнулся. Нет, старая лабораторная крыса знала, что в случае необходимости сможет постоять за себя. В конце концов, он и раньше бывал к северу от Стикина и знал: чтобы встретиться лицом к лицу с тем, что ожидает их на другом берегу реки, могут понадобиться стальные нервы.