Последняя звезда - Янси Рик
Рингер
Кэсси уходит, и я опускаю пистолет на пол.
Он мне не нужен. У меня в кармане подарок Воша.
Я – ребенок на пшеничном поле.
Ботинки стучат по асфальту, по бетонному полу, по металлическим ступеням. Тысячи ног бегут от взлетно-посадочной полосы к командному центру. Звук их шагов напоминает царапанье крыс в старом отеле.
Я окружена со всех сторон.
Я отдам ей единственное, что у меня осталось. Больше мне нечего ей отдать.
Запускаю пальцы в карман.
В кармане пусто.
Хлопаю по всем карманам. Нет. Это не моя куртка. Это куртка Кэсси. Перед тем как войти в командный центр, я поменялась с ней одеждой.
У меня нет зеленой гранулы. Зеленая гранула у Кэсси.
Ботинки стучат по асфальту, по бетонному полу, по металлическим ступеням. Я отталкиваюсь от стены и ползу к двери.
Он рядом. Надо только проползти через комнату, потом в дверь и еще несколько футов по коридору. Если я доберусь до него раньше, чем они поднимутся на этот этаж, у меня еще будет шанс. У них не будет, а у меня будет.
Дверь. Толкаю ручку вниз, приоткрываю створку и быстро проползаю вперед, чтобы не дать ей закрыться. Теперь я его вижу. Убийца семи миллиардов, который должен был убить и меня, когда у него была такая возможность – у него она была не одна, – но не смог. Не смог, потому что даже его задела непредсказуемая траектория любви.
Коридор. Устройство наверняка все еще у него. Он всегда носил его с собой. Легкое, не больше сотового телефона устройство отслеживало каждого рекрута на базе. Одним движением пальца можно послать сигнал в установленные в шеи рекрутов имплантаты, и они погибнут.
Вош. Лежа на животе, хватаю его за куртку и переворачиваю. Кровавое месиво вместо лица смотрит в белый потолок. Я их слышу. Они поднимаются по металлическим ступенькам, и шаги все ближе.
«Где же оно? Отдай мне его, сукин ты сын».
Нагрудный карман. Именно там он всегда его и держал. По дисплею перемещаются зеленые точки. Пучок, по количеству равный трем отделениям, направляется прямо ко мне. Я выделяю их всех, каждого рекрута на базе, это больше пяти тысяч человек. Под моим пальцем загорается зеленая кнопка. Вот почему я не хотела сюда возвращаться. Я знала, что это случится. Я знала.
«Я буду убивать, пока не собьюсь со счета. Буду убивать, пока счет не потеряет значение».
Смотрю на экран. На экране пять тысяч пульсирующих зеленых точек. Каждая – несчастная жертва, каждая – человек.
Говорю себе, что у меня нет выбора.
Говорю, что я не его творение. Я не то, что он из меня сделал.
Зомби
На семнадцатом облете по периметру – или на восемнадцатом, я сбился со счета – база вдруг снова освещается, и сидящая напротив меня сержант Спринтер рявкает в микрофон:
– Статус?
Мы кружили над базой больше часа, так что горючее наверняка на нуле. Надо быстрее садиться. Единственный вопрос – куда? На территорию базы или за ее периметром? В данный момент мы снова приближаемся к реке; я жду, что пилот сменит курс и проведет нас над землей, но этого не происходит.
Меган пристроилась у меня под рукой, ее затылок упирается мне в подбородок. Наггетс прижимается с другого боку, не отрывает взгляд от базы. Где-то внизу его сестра. Возможно, она еще жива, скорее всего – нет. То, что вернули освещение, – плохой знак.
Делаем вираж над рекой. База остается слева по борту. Я вижу, что кружат вертолеты, которые, как и мы, ждут разрешения на посадку. Их прожектора пробивают предрассветный туман. Белые столбы света упираются в землю. Под нами – река. В этом году снег сошел рано, река вышла из берегов.
Небо начинает сереть, звезды постепенно гаснут.
«Вот оно. Зеленый день. День бомб».
Я ищу в небе корабль-носитель, но не нахожу, оно слишком светлое.
Переговоры с землей закончены. Сержант снимает шлемофон. Она смотрит мне в глаза. Руку держит на рукоятке пистолета. Я чувствую, как напрягается Наггетс. Он все понимает раньше меня. Сжимает в руках ремни, хотя бежать тут некуда и спрятаться негде.
Приказ изменили. Сержант достает пистолет и целится в голову Наггетса.
Я заслоняю его собой. Круг наконец замкнулся.
Время платить по счетам.
Кэсси
В открытую дверь у меня за спиной вваливаются солдаты. Они быстро становятся в два ряда от стены до стены. Две дюжины стволов наведены в одну единственную кудрявую курносую цель. Я поворачиваюсь к ним лицом. Они меня не знают, но я знаю их всех. Знаю каждого, кто пришел меня убить.
Я знаю все, что они помнят и не помнят. Они внутри меня. Сейчас меня убьет мое собственное «я» – мозаика из людей. Тут в пору призадуматься: это убийство? Или самоубийство?
Я закрываю глаза.
«Прости, Сэм. Я старалась».
Он сейчас со мной. Мой брат. Я его чувствую.
И это хорошо. По крайней мере, я не умру в одиночестве.
Рингер
Дверь на лестницу распахивается, и они врываются в коридор. Оружие наизготовку. Пальцы на спусковых крючках.
Слишком поздно. Для них.
И для меня тоже.
Я нажимаю на кнопку.
Зомби
Сержант вдруг дергается и закатывает прекрасные черные глаза. Она ударяется затылком о переборку, а потом повисает на ремнях безопасности. Все до единого рекруты в вертолете следуют примеру своего сержанта.
Включая пилота.
Вертолет ныряет носом вперед и резко поворачивает вправо. Меня отбрасывает на Наггетса. А он времени даром не терял, уже отстегнулся. Чертов мальчишка, вечно меня опережает. Я отчаянно пытаюсь отстегнуть Меган. Это похоже на смертельно опасную игру в ладушки. Наггетс вскакивает на ноги, я хватаю его за рукав и усаживаю обратно. Так, Меган я отстегнул, а себя еще нет. Одной рукой держу Меган, второй прижимаю к себе Наггетса и кричу ему в ухо:
– Река!
Он кивает. Он самый хладнокровный из нас. Его маленькие пальчики ловко расстегивают пряжки на моих ремнях.
Вертолет стремительно летит к воде.
– Цепляйся за меня! – кричу я. – И не отпускай!
Заваливаемся набок. Река, как черная стена, несется на нас со стороны Наггетса.
– Раз!
Наггетс зажмуривается.
– Два!
Меган кричит.
– Три!
Я с детьми под мышками с разворотом выскакиваю из кресла и ногами вперед прыгаю в открытый люк.
Кэсси
Солдаты валятся на пол. Секунду назад стояли, а сейчас уже лежат. Кто-то поджарил им мозги. Не знаю точно как, но точно знаю кто.
Я отворачиваюсь. За мои десять тысяч жизней я повидала достаточно трупов, начиная с мамы, которая захлебнулась собственной кровью, и заканчивая отцом, корчившемся в грязи с пулей в животе; я видела тех, кто умер раньше, умер тогда и умер после. Мои мертвые, их мертвые, наши мертвые.
Да, я видела достаточно.
Плюс ко всему эти ребята, которые только что попадали на пол, они и мое тело тоже. В некотором смысле. Это все равно что смотреть на собственный труп. Помноженный на двенадцать.
Забираюсь в капсулу и сажусь в кресло. Пристегиваюсь, покрепче затягиваю на груди ремень. У меня в руке большой палец мертвого человека. У меня в кармане – гранула в пластиковой облатке. В моей голове – хор десяти тысяч голосов. А в моем сердце – спокойствие, мое сердце – тихое заповедное место, оно за пределами космоса и вне времени.
«Кэсси, хочешь полетать?»
Зеленая гранула выпала из кармана, когда я вырывалась из кресла «Страны чудес». Я автоматически ее подобрала, даже рассматривать не стала. А потом я увидела Рингер на полу в коридоре и вспомнила, что мы поменялись одеждой. Все это время она носила с собой бомбу и никому об этом не сказала. Думаю, я знаю почему. Я знаю ее, как себя. Даже лучше, потому что я помню то, что она забыла.
Прижимаю отрубленный палец Воша к кнопке запуска. Люк закрывается, срабатывает запирающий механизм. Включается вентиляционная система. Холодный воздух обдувает лицо.
