Фредрик Олссон - Конец цепи
А потом вздрогнул.
Почувствовал вибрацию в своем кармане.
Заколебался снова, знал, что сейчас ему надо принять решение, выбрать сторону, взять ответственность за свое недоверие к мужчинам, находившимся в комнате напротив него.
Честно говоря, он уже сделал выбор. Почему иначе переключил мобильник на тихий режим? Почему тот лежал и вибрировал у него на бедре, если не для того, чтобы суметь ответить, когда профессор позвонит, и предупредить его незаметно для остальных.
Так все и обстояло. А как же иначе.
Лояльность.
Он поднялся. Вышел из комнаты, обстоятельно поведал одетому в костюм мужчине, не желавшему его слушать, о своей нестерпимой жажде, не попил нормально в обед, и сейчас ему требовалось сходить в кафетерий, но они могут найти его по мобильному, если возникнет необходимость. Чувствовал, как телефон щекочет ему ногу, но старался не подавать виду, убеждал себя, что это только он в состоянии чувствовать, а услышать уж точно ничего невозможно сквозь толстые джинсы.
Вибрация в кармане прекратилась. Автоответчик взял заботу о звонившем на себя.
Он закрыл за собой деревянную дверь лифта и почувствовал, как он со скрипом начал свой медленный путь вниз, осторожно, подобно старому человеку на скользком тротуаре – столь же неуверенно и покачиваясь. И ему пришло в голову, что, пожалуй, столь допотопное устройство когда-нибудь убьет кого-то, но, надо надеяться, не сегодня.
Вытащил свой мобильник.
Пропущенный вызов. Неизвестный номер.
Вот дерьмо.
Но он знал своего шефа достаточно хорошо и прекрасно понимал, что если тот звонил, то обязательно сделает это снова, и не успел закончить свою мысль, как телефон ожил в его руке.
– Алло, – сказал он просто.
– Привет, этот профессор ван Дийк.
– Хорошо. Я стою в лифте. Буду внизу через две секунды, не хочу, чтобы они видели меня. Я иду в кафетерий, позвони через пять минут.
А потом он отключился, не дождавшись ответа. За маленьким окошком уже увидел первый этаж и сунул мобильник в карман в ту самую секунду, когда лифт резко остановился, и вся его деревянная конструкция содрогнулась, словно от неожиданности, как будто, по ее мнению, до конца шахты оставалась еще по крайней мере пара метров.
Он открыл дверь и вышел в фойе.
Спустился по лестнице на улицу и повернул в сторону здания, где находилось кафе.
Двое полицейских, стоявших на страже перед входом, позволили ему пройти, понятия не имея о том, что молодой человек, сейчас исчезнувший из поля их зрения, стоял на стороне противника.
Альберт ван Дийк заставлял себя думать о колбасных изделиях.
Он находился в нескольких километрах от университета, стоял, наклонившись над прилавком в каком-то крытом рынке, название которого не знал и который не собирался посещать никогда снова. Но вокруг него хватало людей, и как раз сейчас до него дошло, что лучше всего спрятать разыскиваемую книгу среди других книг.
Телефон, который он держал в руке, сжимал так крепко, словно боялся, что тот выскочит из нее и убежит своей дорогой, Альберт купил вместе с сим-картой в маленьком магазине электроники на небольшой улочке в нескольких кварталах от рынка. Мобильник был подержанный, поцарапанный, с потертыми кнопками и дисплеем, в который ему приходилось всматриваться, чтобы разглядеть хоть что-то, но он работал, и именно это ему требовалось как раз сейчас.
Время улиткой ползло вперед. Четыре минуты. Он заговорил с продавцом, стоявшим с другой стороны прилавка, чтобы оно прибавило шаг, опять же с целью в любом случае не выделяться среди остальных, пусть его спина под пальто и пиджаком была мокрой от жары и волнения.
Нет, он предпочитал что-нибудь не слишком острое.
Заинтересованный взгляд на предложенные продавцом продукты. Кивал по ходу его рассказа о содержании и различных методах изготовления. Он искал идеальный вариант салями для одного просто исключительного случая, по крайней мере, надеялся, что все окружающие думали именно так, и пусть он сомневался, что именно салями обычно удостаивается подобного обсуждения, но ничего другого не пришло ему в голову в тот момент.
Наконец, пять минут прошло, и Альберт улыбнулся продавцу, перебил его на середине фразы.
– Знаешь, я думаю, мне надо посоветоваться, – сказал он и поднял трубку в качестве объяснения. – Позвоню-ка, пожалуй, домой.
А потом он повернулся спиной к прилавку, чувствовал, как два глаза смотрят ему вслед, когда он удалялся. Возможно, ведь оказался самым надоедливым клиентом на сегодня. Но Альберт ван Дийк был готов поспорить, что в любом случае именно для него это получился самый дьявольский день.
Он отошел в сторону, набрал номер своего помощника.
Один сигнал, а потом хорошо знакомый шум кафетерия на другом конце линии.
– Что, черт возьми, ты натворил?
– А что, по их словам, я сделал? – спросил он.
– Здесь были люди и искали тебя все утро.
– В костюмах и галстуках?
– Помимо прочего. И полицейские. Это имеет отношение к газете?
Альберт закрыл глаза. Газета. Естественно.
На улице хватало людей, и, возможно, многие позвонили в средства массовой информации, как и в полицию, и в службу спасения. Это уже стало новостью, и, пожалуй, кто-то узнал его, и в таком случае было только вопросом времени, когда его лицо появится на первых страницах интернет-изданий тоже. Черт.
– Дело касается Жанин, – сказал он просто. – Я пойму, если ты не поверишь мне. Но ее похитили, и я не знаю почему, и сейчас они охотятся за мной.
Ответ удивил его:
– Я в курсе.
Молодой ассистент огляделся, понизил голос, хотя шум вокруг был достаточно громкий и ему приходилось держать ладонь у другого уха, чтобы хорошо слышать Альберта.
– Ты так и не посмотрел бумажку, которую я положил на твой письменный стол, не так ли?
О чем речь? Альберт задумался, попытался вспомнить о какой-то пропущенной им бумажке, но существовало так много всяких записок, сообщений и прочего, чем ему требовалось заниматься, что он просто понятия не имел, о чем говорит его помощник.
– Какая еще бумажка? – спросил он.
Парень не ответил. Черт с ним. Это уже было неинтересно больше.
– Тебе звонила журналистка все утро.
Альберт промолчал. Ничего не сказал. Журналистка? Почему?
– Из Швеции. Хотела встретиться. По ее словам, то, что случилось с твоей невестой…
Да? Альберт затаил дыхание.
– … произошло и с ее мужем.
Кристина проснулась ровно через одиннадцать минут после того, как она подумала, что больше нет смысла пытаться заснуть.
Она приняла это решение, когда самолет пошел на снижение в аэропорту Схипхол, проведя последние часы в наблюдениях за Лео, возлежавшим на соседнем сиденье с закрытыми глазами, несуразно изогнутой шеей и широко открытым ртом, словно ему делали сложную стоматологическую операцию. Слушая его храп, составлявший конкуренцию реактивным двигателям самолета.
Лео спал. Глубоко.
В отличие от нее, не способной составить ему компанию.
И это раздражало Кристину. Она ведь надеялась, что полет станет идеальной заменой бессонной ночи, но ее тело, казалось, упрямо не соглашалось с ней. И в результате ей пришлось промучиться два часа в зале отлетающих пассажиров в аэропорту в ожидании, когда снегопад уменьшится и позволит самолету подняться, а потом еще час в узком кресле на борту авиалайнера, пока крылья неизвестно в какой раз освобождали ото льда, и, казалось, все другие самолеты во всем мире получали разрешение на взлет раньше их.
И все это время рядом с ней мирно похрапывал один и тот же человек.
Она видела гигантский пуховик, поглотивший одетого в пиджак юношу, который сейчас поднимался и опускался в такт с тем, как огромный рот в пространстве между курткой и кепкой шумно втягивал в себя или выпускал наружу воздух.
Она устала от этого зрелища, никак не могла расслабиться, но больше всего ее злило вынужденное безделье.
Правда, одно дело она могла делать: искать Альберта ван Дийка.
И занялась этим, как только коммутатор в университете заработал, и продолжала, пока молодой ассистент профессора (она узнала его голос после вчерашнего разговора) не появился на своем месте. Судя по тому, как медленно он подбирал слова, и по его немного сбивчивым ответам, парень явно еще не проснулся толком, и ее нисколько не удивило бы, будь он также одет в кепку и пуховик.
Однако Альберта не было на месте.
Она оставила ему сообщение, а спустя некоторое время попробовала созвониться снова и в конце концов почувствовала беспокойство в голосе ассистента.
А потом рискнула.
– Он обычно приходит поздно? – спросила она.
– Да нет, не особенно, – ответил голос с другого конца линии. – Возможно, у него встреча.
– А он не предупреждает тебя в таком случае?
Молчание в попытке уйти от ответа скорее прозвучало как «нет».
– Я знаю, что у него исчезла подруга, – сказала Кристина.
