Морган Райс - Первая Арена. Охотники за головами
Бен неожиданно направляется к двери, его лицо покраснело.
– Куда ты идешь? – тревожно спрашиваю я его.
– Найти своего брата, – бросает Бен, не останавляваясь.
Логан встает и вытаскивает пистолет, преграждая путь Бену. Теперь, когда я вижу их стоящих рядом, я замечаю, что Логан возвышается над Беном, будучи по меньшей мере на тридцать сантиметров выше и в два раза шире, с огромными мускулистыми плечами. Рядом с ним Бен выглядит крошечным. Они принадлежат к совершенно разным типам, полные противоположности: Логан – чисто американский атлет, в то время как Бен, худой и небритый, с обросшими волосами и душевными глазами – чувствительный художник. Они не могут отличаться более разительно. Но каждый из них обладает сильной волей, жилкой непокорности.
– Ты никуда не пойдешь, – говорит Логан не терпящим возражений тоном.
Бен злобно смотрит на него снизу вверх.
– Если ты выйдешь из этой двери, – продолжает Логан, – ты выдашь нас. Нас всех убьют.
Плечи Бена опускаются и он уже не выглядит таким суровым.
– Ты хочешь найти своего брата, – говорит Логан, – ты это сделаешь. Но тебе нужно дождаться рассвета, тогда мы бежим все вместе. Всего несколько часов. Тогда ты сможешь пойти искать смерть, если хочешь.
Бен медленно поворачивается назад и обиженно возвращается на нашу половину комнаты.
– Как насчет Бри? – спрашиваю я ледяным голосом. Мне страшно задавать этот вопрос. Но мне надо знать. – Куда они дели ее?
Логан медленно качает головой, избегая смотреть мне в глаза.
– КУДА? – нажимаю я, делая шаг вперед, мой голос пропитан ядом. Сердце сжалось в ужасе.
Он прочищает горло.
– Маленьких девочек, – начинает он, – тех, что слишком молод для арены…они продают их в рабство, – говорит он. Он поднимает на меня глаза. – Сексуальное.
Мое сердце раскалывается надвое. Я хочу тут же выбежать из комнаты, крича и ища ее повсюду. Но я знаю, что это будет бесполезно. Мне нужно больше информации. Я чувствую, как мое лицо краснеет, температура поднимается, кулаки сжимаются в негодовании.
– Куда они увезли ее? – продолжаю выпытывать я ледяным голосом.
– Они отправляют сексуальных рабынь на Губернаторский остров. Их грузят на автобус и отправляют через город. Затем садят в лодку. Следующий автобус уходит на рассвете. Твоя сестра будет на нем.
– Где эти автобусы? – требую я ответа.
– Через улицу, – говорит он. – на углу 34-й и 8-й. Они уходят от бывшей почты.
Не раздумывая, я направляюсь к двери, чувствуя ужасную боль в ноге, когда я шагаю. И снова Логан вытаскивает пистолет и останавливает меня. Он сильный и мускулистый, как стена.
– Тебе тоже придется подождать, – говорит он. – До рассвета. Искать ее сейчас не приведет ни к чему хорошему. Она еще не на автобусе. Они держат их под землей, пока не придет время посадки, где-то в камере. Я даже не знаю, где. Правда. На рассвете они выведут их и посадят на автобус. Если ты хочешь найти ее, лучше всего это будет сделать в это время.
Я пристально смотрю в его глаза, изучая их, и вижу, что он искренен. Я медленнно уступаю, глубоко дыша, чтобы контролировать себя.
– Но тебе надо знать, что это дохлый номер, – говорит он. – Ты никогда не сможешь выкрасть ее. Она будет закована в цепь с другими рабынями, а цепь будет прибита к бронированному автобусу. По обеим сторонам автобуса караулит дюжина солдат на транспорте. Ты не сможешь и близко туда подойти. Это верная смерть. Не говоря уже о том, – добавляет он, – что далеко не все автобусы могут пересечь пустошь.
– Пустошь? – переспрашиваю я.
Он прочищает горло и говорит с неохотой.
– Чтобы добраться до Сипорта, откуда отправляются лодки к причалу Губернаторского острова, автобусам приходится пересекать город на юг и покидать огражденную зону. Стена начинается на 23-й улице. К югу от нее пустошь. Там живут фанатики. Их тысячи. Они атакуют каждый автобус, что едет там. Большинству не удается ее пересечь. Поэтому они посылают сразу много автобусов.
Мое сердце упало от таких слов.
– Поэтому я говорю вам: поехали со мной утром. По крайней мере вы будете в безопасности. Вашим родственникам уже не помочь. Хотя бы вы выживете.
– Мне неважно, какие шансы, – парирую я стальным решительным голосом. – Ничего, если я погибну, пытаясь. Я пойду за своей сестрой.
– А я за братом, – прибавляет Бен. Я удивлена его решимостью.
Логан качает головой.
– Как хотите. Вы сами по себе. Я выкраду лодку на рассвете и прости-прощай.
– Делай, как считаешь нужным, – говорю я с отвращением. – Как и обычно.
Он хмыкает мне в ответ и я вижу, что это действительно его задевает. Он резко отворачивается, переходит на дальнюю сторону комнаты, облокачивается на стену и садится, надувшись. Он проверяет и чистит свой пистолет, не глядя на меня снова, будто меня не существует.
То, как он сидит, напоминает мне о боли в моей лодыжке и о том, как я истощена. Я подхожу к другой стене, так далеко от него, насколько это возможно, опираюсь на нее и тоже сажусь. Бен подходит ко мне и садится рядом, его колени почти касаются моих, но не совсем. Славно, что он рядом. Он все понимает.
Я не могу поверить, что мы оба сидим сейчас здесь, живые. Я не могла даже представить такого. Я была уверена, что нас обоих вели на смерть несколько часов назад, и сейчас чувствую себя так, будто мне дали второй шанс.
Я думаю о своей сестре и о брате Бена – и неожиданно мне приходит в голову, что нам придется разделиться и идти в разные части города. Эта мысль тревожит меня. Я смотрю на него, как он сидит с поникшей головой. Он не создан для того, чтобы быть бойцом. Он не выживет один. И почему-то я чувствую свою ответственность за него.
– Пойдем со мной, – неожиданно говорю я. – Так будет безопасней, Мы пройдем вместе на юг, найдем мою сестру, а потом выберемся отсюда.
Он качает головой.
– Я не могу оставить моего брата, – произносит он.
– Погоди, подумай об этом, – говорю я. – Как ты его найдешь? Он где-то на другом конце города, в десятках метров под землей, в шахте. И даже если ты найдешь его, как вы выберетесь оттуда? Мы по крайней мере знаем, где моя сестра. Есть хотя бы шанс.
– Как вы выберетесь, когда ты ее найдешь? – спрашивает он.
Это хороший вопрос, и на него у меня нет ответа.
Я просто трясу головой. «Я найду способ,» – говорю я.
– Вот и я, – отвечает он. Но я слышу в его голосе неопределенность, как будто он уже заранее знает, что не сможет.
– Пожалуйста, Бен, – прошу я. – Пойдем со мной. Мы освободим Бри и выберемся отсюда. Мы выживем вместе.
– Я могу сказать то же самое, – произносит он. – Почему твоя сестра важнее моего брата?
Дельное замечание. Он любит своего брата так же сильно, как я люблю сестру. И я это понимаю. Мне нечего ответить на это. Суровая реальность заключается в том, что на рассвете наши пути разойдутся. И вероятно я больше его никогда не увижу.
– Хорошо, – говорю я. – Но пообещай мне одну вещь, ладно?
Он смотрит на меня.
– Когда ты закончишь, направляйся к проливу Ист-Ривер и добирайся к порту Саус-Стрит-Сипорт. Будь там на рассвете. Я буду там. Я доберусь. Встреть меня там и мы вместе найдем способ выбраться. – Я смотрю на него. – Обещай мне, – командую я.
Он изучает меня и я вижу, как он раздумывает.
– Почему ты так уверена, что вы доберетесь на юг к Сипорту? – спрашивает он. – Мимо всех фанатиков.
– Если нас не будет, – говорю я, – значит, мы мертвы. А я не планирую умирать. Не после всего, через что я прошла. Не сейчас, пока жива Бри.
Я слышу решимость в собственном голосе и едва могу узнать его – он звучит так, будто кто-то незнакомый говорит через меня.
– Это будет нашим местом встречи, – настаиваю я. – Будь там. Обещай мне.
Наконец, он кивает.
– Хорошо, – говорит он. – Ладно. Если останусь в живых, я буду там. На рассвете. Если нет – значит, я мертв. И не жди меня. Обещаешь? Я не хочу, чтобы ты ждала меня, – требует он. – Пообещай.
В конце концов, я говорю, что обещаю.
Он протягивает мне свою хрупкую руку. Я медленно беру ее в свою.
Так мы сидим, держась за руки, наши пальцы переплелись, и я осознаю, что это первый раз, когда я держу его за руку – по-настоящему держу за руку. Его кожа мягкая и его руку приятно держать. Против моей воли в моем животе запорхали бабочки.
Не знаю, сколько проходит времени, пока мы так сидим спинами к стене, рядом друг с другом в темной комнате, держась за руки. Мы смотрим в разные стороны, никто из нас не произносит ни слова, каждый блуждает в своем собственном мире. Но руки наши не разлучаются и пока я так сижу, засыпая, я думаю, что, наверное, вижу его живым в последний раз.
Двадцать три
Я открываю глаза, когда грубая рука толкает меня в плечо.
– ПОШЛИ! – раздается взволнованный шепот.
Я резко открываю глаза, не понимая где я, сплю я или нет. Я оглядываюсь, стараясь прийти в себя, и вижу серый предрассветный свет, просачивающийся сквозь окошко. Рассвет. Я заснула, сидя на полу, моя голова лежит на плече Бена. Логан грубо расталкивает и его.
