Фредрик Олссон - Конец цепи
Она покачала головой. Повесила замшевую куртку на спинку стула, села напротив него. Ждала, как бы предлагая ему заговорить первым.
– Ты права. Но это ты ведь уже знаешь.
Она кивнула. Ларс-Эрик Пальмгрен был другом их семьи так долго, насколько у нее хватало памяти, и после их развода остался в том же амплуа, нейтрально поддерживая обе стороны. Единственный из их общих друзей, не посчитавший для себя нужным выбирать, кто ему дороже. Пожалуй, отчасти в силу профессии. Навыкам дипломатии он научился за годы работы в штабе обороны. Или просто был дипломатичным по характеру. Но независимо от причины он продолжал реально поддерживать и ее, и Вильяма после того, как их дороги разошлись. Ее мучили угрызения совести из-за того, что они давно не давали друг другу знать о себе. Но ей требовалось как можно больше отдалиться от своей прежней жизни, и, как она догадалась, Пальмгрен понял это. Ведь с какой стороны ни посмотри, он был самым умным из ее знакомых.
– Ты знал, что он собирается сделать это? – спросила Кристина после долгой паузы.
Он покачал головой.
– И ты тоже не знала, – сказал он жестко, как бы запрещая ей винить себя, словно она своим тоном как бы намекнула, что ей следовало знать. – Такие опасения возникали у тебя раньше, и каждый раз ты ошибалась. Не так ли? Даже если ты беспокоишься о чем-то, подобное вовсе не означает, что можно заранее предусмотреть трагический итог, если в один прекрасный день все произойдет в действительности.
Кристина пожала плечами. Подобные разговоры не имели смысла, и Пальмгрен знал это тоже. Чувство вины, связанное с тем, что она не помешала Вильяму, существовало само по себе, независимо от степени его обоснованности, и от него было не избавиться при помощи пустой болтовни.
– В любом случае… – сказал он в попытке увести ее от тягостных мыслей, – в любом случае ни ты, ни я не могли предусмотреть подобного.
Он развел руки в стороны с целью показать, что он имел в виду под словом подобного. Она объяснила все по телефону: исчезновение Вильяма, отсутствие компьютеров, всех его папок и публикаций, книг. И он сразу признал ее правоту. Вильям Сандберг исчез не по доброй воле. Для этого не существовало никакой причины, и, насколько Пальмгрен его знал, у Вильяма никогда и мысли не возникло бы внезапно куда-то отправиться. Он был не из таких.
– И каково твое мнение? – спросила она.
– Я долго думал, – ответил Пальмгрен. – Но не могу понять.
– Объясни, – попросила она.
– С оговоркой, что есть вещи неизвестные мне. Я же пенсионер. Если за последние годы случилось нечто революционное, то мне ничего не известно об этом.
– И пресса не знала бы тоже?
Он улыбнулся:
– При всем моем уважении, вам известно далеко не все.
Она улыбнулась в ответ. Жестом предложила ему продолжать.
– Вряд ли ситуация с безопасностью в мире изменилась столь радикально за короткое время. Мне абсолютно непонятно, у кого мог иметься интерес, а также необходимые ресурсы, чтобы увезти эксперта по шифрам, как бы он им ни требовался. Какая-то нация?
Пальмгрен покачал головой, словно отвечая сам себе.
– Сейчас не та политическая ситуация. Разные нации работают вместе. Если бы у какой-то иностранной державы возникла необходимости в шведском криптологе, они связались бы с нами и попросили.
– Организация? – спросила она.
– Террористы? – ответил он вопросом на вопрос.
– Например?
Он посмотрел на нее. Но пожал плечами:
– Что я могу сказать. Пожалуй.
– Но почему бы они выбрали Вильяма? А не кого-то другого, кто сегодня у дел, все еще работает? А не чертова эгоцентричного идиота, считающего, что для решения всех проблем достаточно лечь в ванну и умереть?
Пальмгрен посмотрел на нее. Кристина имела в виду не это, о чем он также прекрасно знал.
– Просто Вильям лучший.
Она кивнула, спокойная снова.
– Ты это знаешь, и я тоже, – сказала она. – Но кто еще? Если только они не в курсе дел в шведских вооруженных силах? А такими знаниями, пожалуй, может обладать только военная организация.
Они сидели молча довольно долго. Старались не встречаться взглядами с официанткой, когда та накрывала стол рядом с ними, а она периодически поглядывала на них, как бы напоминая Кристине, что та находится в кафе, а не в общественном зале ожидания, и здесь не принято просто сидеть, ничего не заказывая.
Потом, когда они снова остались одни, Кристина наклонилась вперед:
– Какие контакты имеются у тебя сегодня?
– О чем ты думаешь? – спросил он.
– О том, чем занимался Вильям. Прежде чем закончил. Кто делает это до сих пор?
– Я не знаю.
– Но кто-то ведь делает?
– По крайней мере, так должно быть.
Кристина кивнула. Положила руки перед собой на стол. Посмотрела Пальмгрену в глаза.
– Если есть кто-то на стороне. Группа, или организация, или, черт побери, нация, или политическая фракция, или отдельный параноик, помешанный на теории заговоров, где-то в нашей стране. О чем бы ни шла речь, если есть какая-то заинтересованность в знаниях Вильяма, ему же, наверное, известно?
– Если такой имеется, – сказал он и кивнул, – то преемник Вильяма, вероятно, в курсе.
Кристина не сказала больше ничего. Ждала. А Пальмгрен знал, какие слова она хотела от него услышать.
– Я посмотрю, может, мне удастся связаться с ними.
Чувство благодарности заставило Кристину опустить взгляд, шумно вздохнуть. Сейчас она пожалела, что не заказала кофе, тогда смогла хотя бы изучать его, только бы не встретиться с глазами Пальмгрена как раз сейчас.
Пальмгрен взял ее за руки наклонил голову, словно пытаясь поймать взгляд Кристины вопреки ее желанию.
– Все будет хорошо, – заверил он. – Я обещаю, все будет хорошо.
Тепло его рук вкупе со словами благотворно на нее повлияло, на душе стало немного легче, и впервые после исчезновения Вильяма она позволила себе чуточку расслабиться и дала волю слезам.
В конце концов подняла глаза на Пальмгрена. Благодарно улыбнулась в ответ.
И даже если они оба знали, что никто из них ничего не может обещать, все равно ни один из них не сказал этого.
Во второй раз на протяжении одного и того же дня Вильяма вели по бесконечным каменным коридорам замка. Но сейчас Коннорс не говорил ничего. Позволил Вильяму идти, погруженному в собственные мысли, дал время переварить услышанное, прекрасно понимая, что тому сейчас не до географии.
Они шли в тишине, пока не миновали комнату, где Вильям проснулся тем же утром. Далее в том же коридоре находилась другая дверь, и Коннорс открыл ее (тоже никаких замков, констатировал Вильям) и показал ему маленькую комнату, находившуюся за ней.
– Здесь ты будешь работать. Посмотри, может, тебе чего-то не хватает.
Вильям огляделся. В качестве помещения для работы комната была не особенно большой. Она располагалась вдоль той же стены, что и его спальня, и из нее открывался столь же шикарный вид. Четыре больших окна смотрели на горное озеро, а вдоль боковой стены стоял длинный стол с мониторами и компьютерами, и рабочими материалами, и даже ручками и бумагами, а также офисный стул, выглядевший очень привлекательно.
В первый рабочий день он вошел в свой кабинет.
Довольно приличный, надо признать.
– Узнаешь? – спросил Коннорс.
– Извини?
Вопрос казался абсурдным, и Вильям поднял глаза на генерала, одарил его недоуменным взглядом. Но Коннорс лишь еле заметно улыбался, явно не собираясь ничего объяснять, и Вильям снова повернулся в сторону комнаты.
Прошло какое-то время, прежде чем он понял, что здесь ему многое знакомо.
А еще через мгновение до него дошло почему.
Это были его собственные компьютеры.
И поставлены точно таким же образом, как и в его квартире. Мониторы, и системные блоки, и специальное встроенное оборудование, которое он нарисовал сам и заказал строго секретно. А на полках над мониторами красовалась его собственная литература, папки, все находившееся в его кабинете дома, все необходимое ему для работы здесь.
Только окинув взглядом стол в третий раз, он понял, что лишь одно не сходится. Он сделал шаг вперед, к серо-зеленому ящику из стальных листов, формой напоминавшему куб, установленному на краю, в стороне от всего другого.
Это не мог быть он. Ни в коем случае.
Он положил на него руку, провел пальцами по холодной поверхности. Повернул его так, что перед ним предстали ряды разъемов и выключателей, установленных на плоской панели, составлявшей его заднюю стенку. Он выглядел кустарным изделием из восьмидесятых годов.
– Как, черт возьми, вы заполучили его? – спросил он.
– Заказали.
– Заказали?
Вильям посмотрел на Коннорса. Этот блок уж точно нельзя было купить в магазине. Или украсть, вломившись куда-нибудь и прихватив с собой. Пришлось бы преодолеть массу преград в виде систем сигнализации и, возможно, толстых стальных стен, чтобы добраться до него. Удалось бы справиться, только заполнив кучу бумаг и получив бесконечное количество подписей под ними.
