Корнелия Функе - Живые тени

Позади Джекоба досадливо выругался Валиант.

Саркофаг был открыт.

Они пришли слишком поздно.

Джекоб обернулся к лисице. Когда на ней мех, не так легко прочесть ее чувства, но с годами он научился и этому. Отчаяние, стоявшее в ее глазах, было страшнее его собственного. Недолго суждено было теплиться надежде, что, может быть, он все же останется жить.

Разбитая крышка саркофага лежала между коленопреклоненными рыцарями. Рядом с ее обломками покоился страж, для которого Джекоб приготовил свой нож: двойник Гуисмунда, безликий исполин, подобный тени, отброшенной вечерним солнцем на каменные плиты. Лужа крови вокруг него доказывала, что к жизни его вызвало колдовство, доступное только ведьмам – и тем, кто пил их кровь.

Подобная тень умела убивать так же бесшумно, как при жизни следовать за своим господином. Джекоб склонился над ней. Из горла торчал кинжал. Пахло смолой. Стоит выдернуть нож из горла, как исполин тотчас же снова пробудится к жизни. Кто бы его ни прикончил, он об этом знал. Джекоб выпрямился. На один миг ему послышались между колоннами шаги, но, когда он обернулся, позади него стояла только лисица.

– Эльфовая пыльца! – Она бросила на Валианта презрительный взгляд.

Джекоб нагнулся к ней:

– Он еще здесь?

Она повела, принюхиваясь, носом. И покачала головой.

Проклятье.

Джекоб сунул кинжал обратно за пояс. Не многие охотники за сокровищами умели невредимыми пройти мимо великанца или знали, какая смола обезвреживает тень мертвеца. В своих поисках они по большей части обходили друг друга стороной, но Джекоб знал их всех, по крайней мере по именам. Кто же из них здесь побывал?

– Чертов мерзавец! – Валиант стоял над обломками крышки гроба и смотрел в распахнутый саркофаг. – Корону он себе тоже прихватил! – бранился он. – А кто его надоумил выкромсать и сердце? Неужто седобородые из карликового совета по новой принялись торговать с темными ведьмами?

Мертвеца в саркофаге разложение не тронуло, но у него недоставало правой руки и головы, а там, где прежде билось сердце, в груди зияла дыра. Углубление, как горло и культя правой руки, было запечатано золотом – значит, труп в таком виде и положили в гроб. Валиант потянулся было за скипетром, лежавшим рядом, но Джекоб грубо его одернул.

– Видишь пожухлые листья под ним? Они заколдованы. Или отчего, по-твоему, его не коснулось разложение?

Он осмотрелся. Пол в склепе был выложен зелеными мраморными плитами, но от колонн к гробу, словно лучи компаса, пробегали четыре полосы из алебастра. Джекоб взял шахтерскую лампу, которую карлик поставил рядом с гробом, и прошелся вдоль одной из алебастровых полос. Она была инкрустирована буквами из белого золота. На светлом камне эти буквы едва различались.

Всякий охотник за сокровищами знал этот язык. Ведьминский. Лиска посмотрела Джекобу вослед, а он между тем шагал вдоль второй и третьей полосы.

Надписи легко было перевести:

Может быть, эта охота еще не окончена.

Джекоб приблизился к четвертой полосе. Надпись на ней была существенно длиннее, чем на остальных:

– Зачем ты надевал перчатки? Забери у него скипетр! – начал канючить Валиант. – А на другой руке – еще перстень с печатью.

Джекоб не обратил на карлу никакого внимания. Он напряженно вглядывался в буквы.

Нет. Тот, другой, арбалет не нашел. Еще нет.

– Джекоб. – Лиса была еще в меху.

Шаги…

Едва слышные.

Джекоб поднял лампу. Между колонн как будто мелькнула какая-то фигура, темная, как камень, за которым она попыталась укрыться.

Лисица бросилась на чужака еще до того, как Джекоб успел ее удержать. Охотничий инстинкт делал Лиску легкомысленной, а Джекоб, устремившись следом за ней, ругал себя за то, что не обыскал как следует склеп. Он услышал визг Лиски и едва не споткнулся о нее. Она упала между колонн и, пока поднималась на ноги, меняла образ. В тот же миг позади них раздался вопль карлика, зовущего их на помощь.

На незнакомце, оттолкнувшем карлика с дороги, была одежда из ящеричных шкурок, а темно-зеленые прожилки выгодно подчеркивали текстуру его черной ониксовой кожи. Гоил. Джекоб ринулся было на него, но, как назло, в ногах у него замешался Валиант, и гоил, прикрывая за собой дверь в склеп, насмешливо сделал ему ручкой. Валиант завизжал и, спотыкаясь, покатился вслед за ним. Он впился ногтями во фриз из черепов и с таким остервенением принялся трясти дверь, что у него под руками начали крошиться кости.

– Почему ты его не пристрелил? – кричал он. – Быть запертым в усыпальнице! Так ты себе представляешь прекрасную смерть?

Лискин лоб был весь в крови. Джекоб в тревоге отвел ей назад волосы, но рваная рана под ними была не слишком глубокой.

– И как ты его не заметила?

– У него нет запаха.

Она злилась. На саму себя, на чужака, который их надул.

Нет запаха. Джекоб посмотрел на тень с покрытым смолой кинжалом в горле. Гоил знал толк в своем деле.

– Мы здесь с голоду сдохнем! – Валиант озирался, словно крыса, угодившая в мышеловку.

Джекоб направился обратно к алебастровым полосам и стал изучать буквы.

– Скорее уж задохнемся.

Лиска приблизилась к нему.

– Я возьму его след, – прошептала она ему. – Обещаю.

Но Джекоб покачал головой:

– Забудь про гоила. Арбалета у него все равно нет.

Он смотрел на буквы. Они были тем следом, по которому нужно идти.

Ты покойник… Еще нет.

– Чем это вы там занимаетесь, черт вас побери? – Голос Валианта заполонил склеп настоящей карликовой паникой. – Сделайте же наконец что-нибудь! Ведь это наверняка не первый склеп, где вы оказались запертыми!

Тут карлик попал в точку. Джекоб вернулся к саркофагу и взялся руками в перчатках за скипетр. Среди строителей королевских усыпальниц бытовало поверье, что их повелитель лишь уснул и в один прекрасный день проснется. Потому они клали ему в гроб ключ. Хотя в пробуждение безголового короля поверить было особенно трудно.

Дверь в усыпальницу мгновенно распахнулась, едва Джекоб выписал скипетром в воздухе имя Гуисмунда. Валиант с облегчением заспешил на свободу, но Джекоб перешагнул через мертвого охотника за сокровищами, лежавшего перед дверью, и прислушался. Рыцари-висельники раскачивались потихоньку туда-сюда, и ему почудилось, что он слышит вдалеке шаги.

– И откуда этот гоил разнюхал про склеп? – брюзжал Валиант. – Ну, если совет карликов отрядил его без моего согласия, я…

– Глупости! Зачем бы ему понадобилось усыплять великанца, если бы за всем этим стоял твой карликовый совет? – перебил его Джекоб. – Нет. – Он снял с мертвеца за дверью куртку. – Его называют Бастардом, и он единственный гоил, который мало-мальски понимает в охоте за сокровищами.

– Бастард… ну конечно! – Валиант провел рукой по лицу. Капли холодного пота все еще поблескивали у него на лбу. – Тот, который запросто может подкоротить конкурентам пальчики.

– Пальчики, язык, нос… Слава у него та еще.

Джекоб завернул скипетр в куртку мертвеца.

– Ты не находишь ли, что было бы справедливо дать вот это мне? – промурлыкал Валиант и одарил его своей наиневиннейшей улыбкой. – Это еще не большая цена. За все мое гостеприимство, так сказать… неоценимую помощь…

– Ах за помощь? – Лиска взяла у Джекоба из рук сверток со скипетром. – Ты задолжал мне еще половину за перо, но мы готовы тебе немного уступить, если ты достанешь нам лошадей и провиант на дорогу.

– Провиант на дорогу? Зачем?

Невинность улетучилась. На лице Валианта она и без того смотрелась чужеродно, словно сыпь.

– Можешь отправляться обратно в склеп, если тебе не терпится это узнать. Я уверена, Бастард был не так слеп, как ты.

Джекоб стоял перед дверью в усыпальницу и разглядывал золотое изображение Гуисмунда. Оставалось только надеяться, что гоил разгадает загадку Истребителя Ведьм не раньше его.

Ну дела! Как будто ему мало было того, что приходилось бегать наперегонки со смертью.

13. Тот, другой

В зале, где их принял Горбун, было так темно, что Неррон едва мог различить собственные руки. Гардины из темно-синей парчи поглощали свет, проникавший через высоченные окна; от пламени свечей, горевших рядом с троном, не испытывали боли даже глаза гоилов. Король Лотарингии был очень умным человеком. Он приложил все старания, чтобы его каменнокожим гостям было как можно уютнее, ведь гость, чувствующий себя как дома, менее бдителен.