Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)
– Не постигаю, – брюзжал отец, – почему их заворожила идея единого бога. Люди ведут себя так, словно в ней и впрямь есть что-то особенное. А на самом деле она столь же стара, как и многобожие. Ввести ее пытался еще Эхнатон, только не получилось. И вообще ни у кого не получилось. Не постигаю, зачем люди в нее вцепились.
– Любая причуда въедлива, – отвечала мать. – Быть может, люди со временем поумнеют.
– Надеюсь, – поддерживал отец. – Текущее положение вещей мне порядком надоело…
В таком окружении и росла Меллисента, в изоляции от прочих молодых богов и богинь. Родители проявляли себя снобами и не желали якшаться с теми, чья родословная была куда короче. Они – и Меллисента – жили одиноко и не общались даже с ближайшей родней. Да и то сказать, родичи были по преимуществу примитивными божествами природы, к тому же не умели противостоять возрасту, впадали в слабоумие и отбывали в какой-нибудь из бесчисленных божьих домов, разбросанных по всему Божьему царству.
Больше Меллисента и сама ничего о своем семействе не знала. Вплоть до того дня, когда к ним наведался красивый молодой бог. Бог объявил, что его зовут Ариман и что они с Меллисентой – троюродные брат и сестра по линии его матери.
Глава 30
Новоприбывший бог быстро добился расположения всей семьи. Отцу он нравился тем, что был готов до позднего вечера сидеть у камина, слушая россказни о войнах, которые некогда вел Симус. Ариман был вежлив, почтителен, любил узнавать новое, был не прочь польстить. Что же тут могло не понравиться? А Маргарет, по натуре более подозрительная, чем муж, была покорена восторженными отзывами гостя о ее пудингах с изюмом и должным с его стороны уважением к ее красоте и происхождению.
Не оставалось и тени сомнения: Ариман – милейший молодой бог, и если думать о муже для дочери, то этот нарядный учтивый красавец представлялся отнюдь не худшей партией. К тому же у него вроде бы были серьезные намерения… Нет, он пока и не заикался о женитьбе, во всяком случае, ничего не говорил прямо, но родители разбираются в таких вещах, да и молоденькие богини – тоже.
Вот почему, когда Ариман попросил разрешения взять Меллисенту с собой на Землю, на вечеринку в честь объявившегося там нового пророка, родители охотно дали свое согласие, хотя сама Меллисента обошлась бы и без разрешения.
И они отбыли на Землю, славную зелено-голубую планету под белоснежными облаками. Миновало много столетий с тех пор, как Меллисента видела Землю в последний раз, и планета ей вполне приглянулась. По случаю визита на юной богине была классическая туника из плиссированного белого полотна, оставляющая открытым одно плечо, – очень в стиле Джеки Кеннеди-Онассис, – а волосы ниспадали кучей завитков, что делало ее похожей на молодую Артемиду, только она была лучше Артемиды, поскольку та всегда важничала, и это искажало прекрасные свежие черты. Донимала ее гордыня – я имею в виду Артемиду, а не Меллисенту.Часть IV
Глава 31
К моменту прибытия Аримана с Меллисентой вечеринка в домике Артура была в разгаре. Все боги перепились и вели себя еще хуже, чем обычно, если это вообще возможно. Гегоман изрыгал старые военные песни, а Шанго аккомпанировал ему на барабанчиках. Луума закуталась в оконную штору и скакала по комнате в полной уверенности, что никто до нее до такого не додумывался. Сэмми стоял за стойкой, готовил выпивку, и вид у него был самодовольный: еще бы, он оказался у самой исходной точки предприятия, которое сулит стать самым грандиозным с тех пор, как изобрели освещение. Присутствовала также парочка девиц из баров и таверн Таити-Бич, очевидно, считающих, что боги ничем не хуже водителей грузовиков. Проигрыватель взревывал канканом из оперетты Оффенбаха «Орфей в аду» – Листячок больше всего возлюбил именно эту музыку, то ли классическую, то ли рискованную.
Сейчас он уже здорово напился, но не растерял зоркости, сразу же заметил новоприбывших и подошел выяснить, кто такие.
– Привет, – грохотнул он. – Я Листячок, и я тут хозяин. Что-то не припомню, чтоб я вас приглашал.
– Я Ариман, – ответствовал Ариман. – А это Меллисента. Мы оба боги – я, между прочим, из высших богов. Прослышали про вашу гулянку и подумали: почему бы не заглянуть? Но если мы вам не в жилу…
– Да нет, я ни на что подобное не намекал, – спохватился Листячок. – Чем больше народу, тем веселее. Просто захотелось узнать, кто еще пожаловал. Знаете, мне приходится охранять моего пророка. Когда он сталкивается с неожиданностью, то может и начудить.
– Таковы уж люди, – заметил Ариман. – Между прочим, где он, ваш пророк? Что-то я не вижу здесь никого, кто бы смахивал на пророка.
– Он у себя в комнате, у него хандра. Пророк он великий, но иногда на него нападает такая блажь, хоть вой.
– Хотелось бы с ним познакомиться.
– Ну не знаю, не знаю… Ему не по сердцу, когда я вторгаюсь к нему без разрешения, да еще не один.
– Но мы не посторонние, мы друзья, – заверил Ариман. – Не правда ли, Меллисента?
– Я-то дружелюбна, – вступила в разговор Меллисента. – Я ведь готовлюсь стать богиней любви…
– Замечательно, – отозвался Листячок. – У нас, правда, уже есть одна такая, но, быть может, удастся пристроить тебя к ней в помощницы.
– Послушай, я вовсе не ищу работу, – улыбнулась Меллисента. – Я всего лишь поддерживала разговор, понимаешь?
– Пойдем посмотрим, не согласится ли Артур принять вас.
И Листячок повел гостей по тягостно короткому коридорчику к дальней спальне, где жил Артур.
Артур у себя в спальне читал одну из своих бесчисленных книжек по мифологии. Выяснилось, что жизнь вместе с мифическими персонажами, материализованными во плоти, вовсе не снижает потребности читать о других мифических персонажах. Казалось даже, что боги, материализовавшись, как бы дешевеют. Разрушают часть своей тайны. Оборачиваются заурядными своекорыстными существами, хоть и могущественными.
Противно осознавать, как мало боги пекутся о вас, если не возжелают вашего тела. Вы для них – тело и только тело, а едва они расстанутся с вами, что произойдет достаточно скоро, они переключатся на кого-нибудь еще. Им-то хорошо – а вам, познавшему любовь бога или богини, вам что дальше делать?
Но все мысли улетучились, когда в комнату вошла Меллисента, стройная, прекрасная, излучающая особый свет, какой присущ лишь небесным созданиям, блистательная, обольстительная, такую бы поиметь… Артуру, однако, и в голову не пришло, что это реально. Намерение, может, и мелькнуло – он не был бы живым человеком, если бы сдержался, – только присущая ему низкая самооценка вмиг расставила все по своим местам. «Какая исключительная красавица, какая желанная женщина, – решил он, – но, с ее точки зрения, я не представляю собой ничего особенного, и она, конечно, права…»
– Меллисента, это Артур, – сказал Листячок.
Она сделала шаг и протянула руку. Рука богини! Артур сжал ее пальчики, и его будто током ударило – он вдыхал аромат ее духов, и его мозг и тело источали тысячи флюидов…
– Рада познакомиться, – произнесла Меллисента.
– Я в восхищении, – пробормотал Артур.Глава 32
На вечеринку Астурас перенесся мгновенно – или так близко к мгновенности, как только возможно. Ради предосторожности он предпочел сделаться невидимкой. Уж чего Астурас вовсе не желал, так это глупой болтовни с Листячком и его дружками. Они в разработанный им план никак не входили – их же интересовало лишь самовозвышение, а отнюдь не спасение Вселенной. Ничтожества, как все божки, преследующие низменные цели. И даже если нет, Астурас явился на Землю не для пошлого трепа.
Невидимый, Астурас скользил меж многочисленных шумных гостей. Он был чем-то вроде призрака, беззвучного и неосязаемого. Он искал Купидона. И тут Артур с Меллисентой вышли из Артуровой спальни.
Так именно этот невзрачный человечек – виновник всей суеты? Вот уж, глядя на его невыразительные черты, никак не подумаешь. Но чем черт не шутит, случается и такое…
А вот и Купидон, спрятался за пальмой в горшке. Разумеется, Купидон тоже был невидимым, по крайней мере, для собравшихся здесь младших богов и людей. Но от высших богов не укроешься, и Астурас различил его без особого труда – пухленький кучерявый мальчик с луком и стрелами.
Астурас было шагнул к нему, подумывая, не вернуть ли себе видимый облик и не объясниться ли с Купидоном начистоту. Только сразу стало ясно, что ничего не получится. Божонок еще не достиг возраста рассудительности, действовал импульсивно, просто по настроению. Для него все это – шалость, проказа, и раз он решил пошалить, его не отговоришь.
И Астурас избрал иную тактику – выждал до самой последней секунды, дал Купидону прицелиться, но перед тем, как крылатый мальчуган пустил стрелу, подтолкнул его под локоть.
Стрела сорвалась с тетивы…
Глава 33
Сделав все, что мог, и не удосужившись проверить результат, Астурас отбыл обратно домой. Теперь он думал о том, какой миф разыграть с женой, Летайей, – надо бы что-то величаво-романтичное, с классическим оттенком. Он так увлекся, обмозговывая детали мифа и как именно приступить к мифотворчеству, что даже не сразу понял: ферма покинута!
