Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений
– Сосиски с картофельным пюре, – сказала я. – Так где же ты был?
Он засмеялся, отряхивая снег с пледа.
– Сосиски с пюре. Это что – такая еда?
– Сосиски с картофельным пюре – прекрасное традиционное английское блюдо, совершенно неизвестное в Шотландии, до которой рукой подать. Так где же вы были эти два дня, противный шотландец? Мы с Дженни беспокоились о вас.
– Ну, с нами произошел несчастный случай… – начал Джейми и тут заметил маленькую фигурку Фергюса с фонарем. – О, ты принес фонарь, Фергюс? Вот молодец! Поставь его вон там, подальше, чтобы солома не загорелась, и отведи эту бедную скотину в конюшню. Когда освободишься, можешь отправляться ужинать. Надеюсь, ты еще в состоянии есть?
Он шутливо потрепал Фергюса за ухо. Мальчик увернулся и засмеялся в ответ. По-видимому, инцидент, имевший место в амбаре накануне, был полностью исчерпан и не оставил обиды у Фергюса.
– Джейми, – серьезным тоном продолжала я, – если ты не перестанешь говорить о еде и лошадях и не скажешь, что за несчастный случай произошел с вами, я дам тебе хорошего пинка, хотя сделать это мне будет нелегко, поскольку я в домашних туфлях, но уж постараюсь.
– Угрожаешь? – засмеялся он. – Ничего серьезного, англичаночка, мы только…
– Айен! – Дженни, замешкавшаяся с Мэгги, появилась как раз в тот момент, когда ее муж ступил в полосу света, отбрасываемую фонарем.
Удивленная тревогой, сквозившей в ее голосе, я повернулась и увидела, как она бросилась вперед и стала ощупывать лицо Айена.
– Что случилось? – повторяла она.
Каким бы незначительным ни был этот несчастный случай, он оставил заметный след на лице Айена. Один глаз у него наполовину заплыл, и на этом месте был огромный синяк. Вдоль одной щеки тянулся свежий шрам.
– Со мной все в порядке, – сказал он, ласково похлопывая обнимавшую его Дженни по спине.
Они обнялись, неловко зажав между собой маленькую Мэгги.
– Только небольшой синяк здесь и здесь.
– Спускаясь по склону холма в двух милях от деревни, по очень плохой дороге, мы спешились и вели лошадей под уздцы. Айен наступил на кротовую нору и сломал ногу, – объяснил Джейми.
– Деревянную ногу, – добавил Айен.
– Нам пришлось мастерить новую, поэтому мы и задержались, – подытожил Джейми.
– И все это из-за крота! – с досадой воскликнула Дженни.
Молчаливые, мы вошли в дом. Миссис Крук и я стали подавать ужин, а Дженни промыла рану на лице Айена настойкой лесного ореха и взволнованно расспрашивала о других ранах и ушибах.
– Ничего страшного, – уверял ее Айен. – Только синяки здесь и здесь.
Однако я заметила, что обычная его хромота еще больше усилилась. Мы перекинулись с Дженни несколькими успокоительными фразами, пока убирали тарелки, а когда собрались в столовой, чтобы разобрать привезенные сумки, она опустилась на коврик перед Айеном и попросила показать ей его новую ногу.
– Давай снимем ее, – твердо сказала она. – Ты поранился, и я хочу, чтобы Клэр осмотрела твою ногу. Она скорее поможет тебе, чем я.
Ампутация была проведена удачно и явно опытной рукой. Армейскому хирургу, который ампутировал голень, удалось спасти коленную чашечку и связки. Это позволяло Айену двигаться более свободно. Но при падении коленные связки послужили скорее помехой, нежели преимуществом.
При падении Айен сильно повредил ногу. Острый конец протеза поранил культю, и уже только поэтому было просто невозможно опираться на нее. Вдобавок оказалось вывихнутым колено. Оно распухло и воспалилось.
Добродушное лицо Айена было таким же красным, как и поврежденная конечность. Я понимала его состояние и знала, что он сейчас ненавидит себя за свою временную беспомощность. Смущение было так велико, что его можно было сравнить разве что с болью, которую причиняли его травмированной ноге мои прикосновения.
– Вот здесь у тебя порвано сухожилие, – сказала я, осторожно ощупывая опухоль под коленом. – Не могу сказать, насколько это серьезно, но достаточно серьезно. Здесь скопилась лимфа, поэтому нога опухла.
Джейми заглянул через плечо и нахмурился.
– Ты можешь ему помочь, англичаночка?
Я покачала головой.
– Вряд ли. Разве что наложить компресс, чтобы уменьшить опухоль.
Я посмотрела на Айена, стараясь придать своему лицу самое бодрое выражение, которому научилась у матушки Хильдегард.
– Сейчас тебе нужно лечь в постель. Завтра для утоления боли можно будет выпить виски. А сегодня я дам тебе настойку опия, чтобы ты мог уснуть. Полежи хотя бы недельку, посмотрим, как пойдут дела.
– Я не могу! – запротестовал Айен. – Мне нужно укрепить стену конюшни, прорыть сточные канавы на верхнем поле, наточить лемех у плуга и…
– И привести в порядок ногу, – твердо заявил Джейми.
Он бросил на Айена взгляд, который я называла «хозяйским», заставлявший безоговорочно подчиняться ему. Айен, выросший рядом с Джейми, деливший с ним детские забавы и наказания, всегда держался с ним на равных, поэтому не был столь сильно подвержен гипнотическому воздействию Джейми, как большинство обитателей поместья.
– Черта с два, – хладнокровно сказал он.
Его горячий взгляд вонзился в Джейми, в нем были и боль, и гнев, и жгучий протест, и еще что-то, чего я не поняла.
– Ты считаешь, что у тебя есть право приказывать мне?
Джейми отпрянул назад, покраснев так, словно получил пощечину.
– Нет, я далек от того, чтобы приказывать тебе. Но могу я попросить тебя немного поберечься?
Их глаза встретились, и некоторое время мужчины вели безмолвный диалог на языке, понятном только им двоим. Плечи Айена поникли, он расслабился и кивнул, криво улыбнувшись.
– Попросить можешь.
Он вздохнул; морщась от боли, потрогал шрам на щеке, потом протянул руку Джейми и, пересилив себя, попросил:
– Помоги мне добраться до спальни.
На одной ноге Айену нелегко было преодолеть два лестничных пролета, но наконец все было позади. У дверей спальни Джейми передал Айена на попечение Дженни. Я не особенно понимаю гэльскую речь, но мне показалось, что Айен сказал что-то вроде: «Всего тебе хорошего, брат».
Джейми помолчал, затем обернулся и, улыбаясь, сказал в ответ:
– Тебе тоже, брат.
Я пошла вслед за Джейми в нашу комнату. По его осанке было видно, что он очень устал, но мне хотелось поговорить с ним перед сном.
«У меня только синяки, здесь и здесь», – сказал Айен, успокаивая Дженни.
Это была правда. Синяки у него были. Но кроме синяков на лице и ноге я заметила их еще у него на шее. Нет, подумала я, крот тут ни при чем.
* * *Вопреки моим ожиданиям Джейми не собирался немедленно заснуть.
– О, разлука делает любовь горячее! – воскликнула я.
Кровать, вчера казавшаяся такой широкой, стала маленькой.
– Мм… – пробормотал он в ответ, прикрыв глаза. – Любовь? О, это прекрасно. Продолжай, пожалуйста. Как приятно слышать такие слова.
– Хорошо. Только позволь мне задуть свечу.
При открытых ставнях в комнате было светло от снега и без свечи, и я отчетливо видела Джейми, нежившегося под теплым одеялом. Я присела рядом, взяла его правую кисть и нежно погладила ее.
Он глубоко вздохнул и даже застонал, когда я приступила к массажу, начав с кончика большого пальца. Затекшие от долгого держания поводьев пальцы постепенно согрелись и расслабились. В доме было тихо, в комнате холодно. Мне было приятно ощущать тепло его тела и наслаждаться интимностью прикосновений.
Стояла зима, ночи были длинными. Я улучила удобный момент и спросила:
– Джейми, кто же так изувечил Айена?
Он явно ждал этого вопроса, а потому ответил сразу же, не открывая глаз, однако тяжело вздохнув при этом:
– Я.
– Что?!
Я уронила его руку, потрясенная, а он принялся сжимать и разжимать кулак, проверяя работу пальцев. Затем положил руку на простыню, показав мне костяшки пальцев, после столкновения с лицом Айена.
– Но почему? – спросила я, потрясенная.
Я заметила, что с некоторых пор в отношениях между Айеном и Джейми возникла какая-то напряженность, но враждебностью это тоже нельзя было назвать. Я не могла себе представить, что могло побудить Джейми ударить друга. Ведь Джейми любил его так же, как Дженни.
Джейми открыл глаза, но по-прежнему не смотрел на меня. Он беспрестанно потирал костяшки пальцев, внимательно их разглядывая. Кроме небольших синяков на руке, никаких следов насилия на теле Джейми не было. Судя по всему, Айен не оказывал ему сопротивления.
– Видишь ли, Айен уже так долго женат, – произнес он, словно оправдываясь.
– Сказать так – все равно что сказать: «Он долго не был на солнце», – заметила я, тупо уставившись на него. – Может, у тебя жар?
– Нет, – ответил он, уклоняясь от моих попыток пощупать его лоб. – Перестань, англичаночка. Со мной все в порядке.
Он крепко стиснул губы, собрался с силами и рассказал мне всю историю.
– Айен действительно сломал протез, угодив ногой в кротовую нору возле Брох-Мордха. Начинало вечереть, а у нас оставалось еще много дел в деревне, и тут пошел снег. Я видел, что у Айена сильно болит нога, хотя он упорно твердил, что может ехать. Нам повезло: неподалеку находилось два или три дома. Я посадил Айена на пони, и мы отправились просить пристанище на ночь. Нас приняли с присущим шотландцам гостеприимством и предложили ночлег и ужин, состоящий из миски теплого бульона и овсяных лепешек. Уложили на соломенном тюфяке возле очага. Правда, тюфяк оказался довольно узкий, но мы улеглись, тесно прижавшись друг к другу, и вскоре заснули.
