Антон Фарб - Глиф

И в целом дед выглядел… неухоженным. Давно нестриженая борода. Засаленный воротник и манжеты любимой джинсовой куртки. Растянутый свитер. Обломанные ногти на руках. Свежие ссадины на костяшках пальцев.

— Закулисье, говоришь… — повторила Ника и пригубила кофе. Кофе был вкусный. Почти как дома.

— Угу, — промычал дед. — Зона вне Игры. Для тех, кто вылетел.

— Как эти? — спросила Ника, кивнув на соседний столик.

Там сидела странная троица, невесть откуда появившаяся (уж не с ними ли спорила Марина?) и провожавшая их до кафе. Уже знакомые Нике девочка-эмо и коротышка в комбинезоне, плюс полузнакомый горбун в костюме. Они сидели молча и неподвижно, тупо глядя перед собой в пространство. Даже кофе в их чашках казался ненастоящим, слишком густым, как мазут.

— Ну да, — сказал дед. — На финальной стадии им в Игре делать нечего. Мне пришлось вернуть их ради тебя.

— Кто они? — поинтересовалась Ника.

— Тульпы, — ответил дед и пояснил: — Ожившие мыслеформы. Воплощенная реализация несбывшихся желаний и мечтаний…

— А почему они все… — Ника замялась, но все же договорила, понизив голос: — …уроды и калеки?

Она зря старалась: троица никак не отреагировала на ее реплику.

— Какие мысли — такие и тульпы, — пожал плечами дед. — Да и какая разница? Свою роль они сыграли. На первых этапах Игры. Что-то вроде обслуживающего персонала.

— Рабочие сцены, — кивнула Ника.

— Вот-вот…

Ника сделала глоток кофе и спросила в лоб:

— Значит, это был ты? Ты начал Игру?

— Да, — сказал дед. — Я.

У Ники пробежал холодок по спине.

— То есть это ты в ответе за все? За весь этот кошмар? За убийства? Похищения? Ты?

Перед глазами ее возник Влад с торчащим из груди ножом. Безвозвратно и бесповоротно мертвый Влад.

— Э, нет! — возразил дед. — Это они сами! Нечего на меня стрелки переводить…

— Объясни! — потребовала Ника.

Дед выдержал паузу. Нахмурил лоб, побренчал ложечкой в пустой чашке.

— Зачем люди играют в игры? — спросил он. И, не дождавшись ответа от Ники, продолжил: — Или нет, сформулируем по-другому. Много ли ты знаешь людей, которые в детстве мечтали вырасти и стать менеджерами по продажам? Или сантехниками? Или главными бухгалтерами?

— Я не понимаю, — сказала Ника.

— Судьба человека — сад расходящихся тропок. Так, кажется, у Борхеса?.. Делая шаг — выбор — человек отрезает себя от других возможностей. Сужает пространство решений. Пошел в сантехники — забудь о мечте стать космонавтом. Женился — забудь о кругосветном путешествии на плоту. Родила — не быть тебе балериной Большой театра. Не поступил в ВУЗ — не станешь ученым. И с каждым шагом, с каждым годом вариантов все меньше и меньше. Пока не остается всего один — деревянный ящик.

— Банально. Трюизм.

— Но, тем не менее, правда… Но что остается тем, кто ошибся в выборе? Как быть прирожденному лидеру, ставшему грузчиком? Несостоявшейся балерине, нарожавшей десяток детей? Художнику, променявшему кисть на стакан? Гению партизанской войны, прозябающему в офисе с девяти до шести? Рыцарю без прекрасной дамы?

— Игра, — послушно подсказала Ника.

— Совершенно верно! Игра! Страйкбол и пейнтбол, автоквест и геокэшинг, истфех и стритрейсинг, спиритические сеансы и фэншуй… Сейчас — да и всегда! — все во что-то играют. Чтобы стать — пускай на время, понарошку — тем, кем не стали в жизни… Рыцарем, солдатом, художником, автогонщиком, балериной, ведьмой… Потому что в каждом человеке заложена — от рождения — огромная потенциальная энергия. Практически безграничный выбор вероятностей. А закон сохранения энергии никто не отменял. И человек, который не реализовал себя — это как… невзорвавшаяся бомба. Комок несбывшегося. Ходячая аномалия. А игра — любая игра! — дает ему возможность хоть чуть-чуть избавиться от избытка энергии. Выпустить пар, пока котел не взорвался…

— И все?

— Не совсем. Наша Игра — которая с большой буквы — отличается от обычных игр, как война от страйкбола. Здесь все по-настоящему. Здесь можно не притвориться на время, а стать навсегда. Быть, а не казаться. Второй шанс стать самим собой. Или третий. Или пять тыщ сто восьмидесятый. Количество попыток неограниченно, лишь бы хватило сил идти к своему предназначению. Люди читают свою жизнь, как книгу, страничка за страничкой. А Игра дает возможность дописывать и, что даже важнее, переписывать заново.

— Глифы?

— Глифы… — поморщился дед. — Глифы в Игре — это как яблоки в математике. Когда ребенка учат складывать и вычитать, его спрашивают: было пять яблок, три съели, сколько осталось?.. Если остаться на этом уровне, можно подумать, что математика — это наука о яблоках… Глифы — это условность. Вместо магических символов можно было рисовать физические формулы, ничего бы не изменилось. Важно не то, что ты рисуешь на асфальте — а что ты готов совершить во имя Игры. Поступки, а не глифы, высвобождают скрытую энергию нереализованных возможностей.

Дед замолчал и махнул рукой официантке, требуя еще кофе. Тульпы за соседним столом ни разу не пошевелились. Ника допила свою чашку, поставила ее на стол.

— А твари? — спросила она. — Откуда взялись эти… зверолюди?

Дед хмыкнул.

— Прозвучит некрасиво и неполиткорректно, но далеко не все двуногие без перьев заслуживают звания людей… Некоторым проще превратиться в животное. А что до убийств… Иногда реализовать себя можно только за чужой счет. Вот и понеслось. Эх, Никуся, — вздохнул дед, — надо было бы тебе уехать, когда я сказал…

Вот оно, поняла Ника. Вот что было не так. Никуся. Он первый раз меня так назвал. Вот что меня напрягло. Ведь это же дед! Любимый, огромный, с ласковыми ручищами и таким добрым голосом! Дед, который заменил мне папу и маму! Дед — самый близкий на свете человечище! А я даже не обняла его. И он — меня. После двенадцати лет. Сидим за столом и беседуем. Я спрашиваю, он отвечает. Интервью, вашу мать…

— Зачем? — спросила Ника. Голос ее дрогнул. — Зачем ты все это затеял, дед?

— Ради тебя, — ответил дед, и у Ники что-то оборвалось внутри. — Ради тебя, внуча. Ты могла стать кем угодно. Художницей, поэтессой, писательницей. Женой, матерью, бабушкой. А вместо этого… Вскоре после гибели твоих родителей — тебе тогда было пять с половиной лет — ты начала умирать. Тихо гаснуть без всяких видимых причин. Доктора разводили руками. Такая судьба, говорили они. А я… Я только что потерял дочку и зятя, и не собирался терять тебя. Я… переписал твою судьбу. Не спрашивай, как, и где я этому научился, все рано не скажу. Я сделал что-то вроде… моста. Чтобы наполнить твою жизнь энергией. Чтобы дать тебе шанс. Как переливание крови…