Клайв Баркер - Книги крови V—VI: Дети Вавилона

— Прошу вас, — заговорила она, — помогите мне.

— Что я могу сделать для вас? — пробубнил Байрон, дожевывая сэндвич.

— Не знаете ли вы человека по имени Д’Амур? Гарри Д’Амур?

— Еще как знаю. И как раз к нему сейчас направляюсь.

— А не могли бы вы меня к нему проводить? — попросила женщина, когда Байрон впустил ее и закрыл входную дверь.

— С превеликим удовольствием, — откликнулся он и повел гостью через прихожую к лестнице.

— Вы так добры, — проговорила она, и сердце Байрона растаяло.

Валентин встал и подошел к окну.

— Что-то не так? — спросил Гарри.

— Предчувствие, — тихо проговорил Валентин. — Боюсь, дьявол уже на Манхэттене.

— Что здесь нового?

— А то, что он, возможно, придет за нами.

Откликом на его слова стал внезапный стук в дверь.

Гарри подскочил.

— Все в порядке, — успокоил Валентин. — Он никогда не стучит.

Гарри пошел к двери, чувствуя себя полным идиотом.

— Байрон, это вы? — спросил он, прежде чем открыть.

— Прошу вас, — донесся из-за двери голос, который, думал Гарри, уже никогда ему не услышать. — Помогите…

Он открыл Ну конечно, Доротея. Она была прозрачна, как вода, и так же непредсказуема. За секунду до того, как Гарри пригласил ее переступить порог кабинета, череда выражений или их теней пробежала по ее лицу: мука и боль, настороженность, недоверие, страх и, наконец, когда глаза ее нашли тело любимого супруга, облегчение и благодарность.

— Так он у вас! — ахнула она, шагнув в кабинет.

Гарри закрыл дверь. Снизу по лестнице полз холод.

— Слава богу! Слава богу! — Она взяла в ладони лицо Гарри и легко поцеловала в губы. И лишь потом заметила Валентина.

Она уронила руки.

— А что здесь делает он? — спросила Доротея.

— Он со мной. С нами.

Сомнение отразилось на ее лице.

— Нет, — проговорила она.

— Ему можно доверять.

— Я сказала, нет! Прогоните его, Гарри. — Ее трясло от холодной ярости. — Прогоните его!

Валентин смотрел на нее остановившимся взглядом.

— Мадам что-то слишком расшумелась, — пробормотал он.

Доротея поднесла пальцы к губам, словно пыталась подавить новую вспышку гнева.

— Простите, — сказала она, поворачиваясь к Гарри. — Но вам должны были рассказать, что лежит на совести этого человека.

— Если бы не совесть этого человека, ваш муж так и остался бы в доме, миссис Сванн, — перебил Гарри. — И именно его вам следует благодарить, а не меня.

Выражение лица Доротеи смягчилось.

— Вот как? — Теперь она смотрела на Валентина. — Простите меня. Когда вы сбежали из дома, я подумала, что вы заодно с…

— С кем? — спросил Валентин.

Она легонько покачала головой, а затем сказала:

— Ваша рука… Вы ранены?

— Пустяки, царапина, — ответил Валентин.

— Я уже пытался сделать ему перевязку, — улыбнулся Гарри. — Но он упрямится.

— Я чертовски упрям, — без всякой интонации отозвался Валентин.

— Но нам скоро ехать… — начал Гарри.

— Не говорите ей ничего! — вдруг выпалил Валентин.

— Я только хотел рассказать ей о шурине… — сказал Гарри.

— О шурине? — переспросила Доротея, опускаясь на стул. Легкий шорох, с которым она скрестила ноги, стал для Гарри самым чарующим звуком за последние двадцать четыре часа. — О, пожалуйста, расскажите мне о шурине.

Не успел Гарри раскрыть рот, как Валентин сказал:

— Гарри, это не она.

Слова, произнесенные ровным тоном, без намека на драматичность, витали несколько мгновений, пока были осознаны. И даже тогда их безумие казалось очевидным Вот же она, Доротея — во плоти, живая и неподдельная в каждом жесте, в каждой клеточке.

— Вы о чем? — спросил Гарри.

— Как еще яснее сказать, а? Это не она. Это трюк. Фокус. Иллюзия. Они знают, где мы, и подослали это, чтобы разузнать о нашей защите.

Гарри чуть не рассмеялся, но в глазах Доротеи заблестели слезы.

— Перестаньте, — бросил он Валентину.

— Не перестану, Гарри. Подумайте хорошенько. Все ловушки, расставленные ими, все монстры, которых они сотворили. И что же, ей удалось преспокойно избежать их? — Он пошел к Доротее. — Где Баттерфилд? — прошипел он. — Внизу, в прихожей, ждет вашего сигнала?

— Замолчите, — сказал Гарри.

— А сюда он боится подняться, да? — не унимался Валентин. — Боится Сванна, боится нас — после того, что мы сделали с его мерином?

Доротея подняла глаза на Гарри.

— Остановите его, — попросила она.

Гарри вытянул руку и уперся ладонью в костлявую грудь Валентина, остановив его наступление.

— Вы слышали, что сказала леди?

— Это не леди. — Глаза Валентина сияли. — Я не знаю, что это такое, но только не леди.

Доротея поднялась:

— Я пришла сюда в надежде, что буду здесь в безопасности.

— Вы в безопасности, — заверил Гарри.

— Возможно, но только не в компании с ним. — Она оглянулась на Валентина. — Пожалуй, мне лучше уйти.

Гарри коснулся ее руки и твердо сказал:

— Нет!

— Мистер Д’Амур, — ласково проговорила она, — вы отработали свой гонорар в десятикратном размере. Теперь, думаю, пришел мой черед позаботиться о теле супруга.

Гарри вгляделся в ее переменчивое лицо: ни намека на ложь.

— Внизу моя машина, — продолжила она, — А что, если… Если я попрошу вас отнести мужа вниз?

Гарри услышал за спиной шум загнанной в угол собаки, обернулся и увидел Валентина. Тот остановился у тела Сванна, сжал в руке тяжелую настольную зажигалку и чиркал ею. Искры летели, но огонь упрямился.

— Черт возьми, что вы делаете? — потребовал ответа Д’Амур.

Валентин поднял глаза, но не на Гарри, а на Доротею, и коротко бросил:

— Она знает.

Наконец он справился с зажигалкой. Родился язычок пламени.

Доротея издала тихий возглас отчаяния.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она.

— Надо. И если надо, мы все сгорим с ним вместе, — заявил Валентин.

— Он сошел с ума. — Из глаз Доротеи вдруг исчезли слезы.

— Она права, — сказал Гарри Валентину. — Вы ведете себя как безумец.

— А вы — как дурак, поверивший двум фальшивым слезинкам! — парировал Валентин. — Неужели вы не понимаете: если она сейчас заберет его, мы потеряем все, за что боролись!

— Не слушайте, — промурлыкала Доротея. — Вы же знаете меня, Гарри. Вы доверяете мне.

— Что там, под маской твоего лица? — крикнул ей Валентин. — Что ты такое? Копролит? Гомункул?

Эти имена были для Гарри пустым звуком Значима для него сейчас была лишь близость Доротеи. Ее рука накрыла его ладонь.