Адам Нэвилл - Номер 16

Стивен откинулся на спинку дивана и облизнул губы. Провел языком по деснам.

— Однако я подозреваю, что Сету наверху показали примерно то же, что и тебе, когда ты провела там ночь. — Он взмахнул вилкой, подчеркивая свои слова. — Но Сет художник, как раз это он и хотел увидеть. Ну, понимаешь, для вдохновения. Художники нуждаются во вдохновении. Именно так сказал наш сынок, когда я в последний раз его видел. И Сет гораздо крепче других, он выносит все это. Подумать только! Не то что все мы. Или, если на то пошло, ты. Только взгляни на себя. Вот что бывает, когда лезешь куда не следует. Хотя интересно узнать, что ожидает эту девчонку, Эйприл. Я не спросил сына, как он заставил Сета согласиться отвести ее наверх, однако я никак не могу отделаться от мысли, что она увидит там нечто такое, чего никак не ожидает.

Стивен доел жаркое в задумчивом молчании. Он был голоден, поэтому подобрал все горошины на тарелке.

— Ладно. Приготовлю тебе макароны с сыром, дорогая. Когда-то ты их любила, хотя, по моему мнению, они выглядят и пахнут как дерьмо, да и на вкус не лучше.

Вернувшись в кухню, Стивен выбросил коробку от готового обеда в мусорное ведро, а тарелку поставил в голубую мойку.

Когда ужин Дженет был готов, он опустился на колени перед креслом, подцепляя на вилку макароны с края тарелки и дуя на них, чтобы наверняка остудить.

— Вот так должно быть в самый раз.

Не глядя ему в глаза, Дженет брала с вилки еду, вяло жевала и проглатывала.

— Но вот девушка, — снова заговорил Стивен. — Ее судьба все равно расстраивает меня. Потому-то я и пью. За этот вечер я приговорю всю бутылку, попомни мои слова. И я был бы заранее признателен, если сегодня вечером ты бы вела себя тихо.

Дженет посмотрела на мужа, и глаза у нее широко распахнулись.

— Она очень симпатичная, Дженет. Я уже рассказывал тебе. Прелестная девушка, к тому же с хорошими манерами. И, несмотря на эти ее татуировки, она такая же обходительная, какой была Лилиан. Эйприл очень напоминает мне старуху Лил, честное слово.

Он со вздохом покачал головой, сунув в рот Дженет подряд три вилки с макаронами. У Стивена заныли колени, и ему хотелось побыстрее покончить с ужином.

— Было очень неприятно смотреть на лица Бетти и старого Тома Шейфера, и я не хочу видеть, что они сделают с такой молодой и красивой женщиной, как Эйприл. Уверен, это просто неудачное стечение обстоятельств. Она всего лишь оказалась не в том месте и не в то время. Сунула нос куда не следовало, как и ты. Несчастный случай. Чертов случай, моя дорогая. И, как и ты, она вряд ли останется прежней. Никто не сохранил свое «я», однажды побывав рядом с ними. Ты-то знаешь, ты была. Эйприл еще повезет, если ее не разобьет паралич. Надеюсь, у нее просто не выдержит сердце. Честное слово, надеюсь, что она кончит не так, как ты.

Стивен бросил вилку на тарелку.

— Хватит. Мы же не хотим, чтобы ты снова растолстела. Заниматься физкультурой ты не можешь, а в этой жратве сплошной жир.

Стивен застонал и поднялся на ноги, оперевшись на подлокотник кресла Дженет.

— Принесу тряпку, а то у тебя весь подбородок заляпан.

Когда Стивен вернулся с мокрой тряпкой, которой вытирал столы в кухне, Дженет плакала. Он вытер ей подбородок.

— Если будешь капризничать, я снова посажу тебя в спальню и закрою чертову дверь. У меня был очень тяжелый день. Давай просто потерпим еще несколько недель, не капая друг другу на нервы. Тогда все закончится, все будет забыто. Полагаю, дочь миссис Рот продаст обе квартиры. Ты же не хуже меня знаешь, что жилье в этом доме идет нарасхват, и тогда я покончу со всем этим. Вряд ли я стану ждать больше месяца, потому что кто-нибудь наверняка въедет в шестнадцатую. И что тогда? Я могу застрять окончательно, снова вляпаться в это дерьмо. Благодаря тебе. Это уже рискованно. Две смерти подряд, миссис Шейфер в сумасшедшем доме, и девчонка на очереди. Так что я как можно скорее свалю эту головную боль на Сета и уберусь отсюда, моя дорогая. Как они и обещали. Тогда они отпустят меня. Я уже десять проклятых лет не могу уйти дальше Бонд-стрит.

Он пощелкал языком, глядя в потолок.

— Все это пойдет мне даже на пользу. Если подумать, то выглядеть все будет безупречно, комар носа не подточит. Я все продумал, дорогая. Не то что ты. Понимаешь ли, нервное напряжение из-за всех последних событий, долгие годы, полные забот о жене-инвалиде, наконец вдовство. Кто посмеет винить меня за то, что я просто оставлю записку? Просто-напросто соберу вещи и отправлюсь куда глаза глядят? Думаю, все обойдется.

Дженет застонала. Отрывистые вопли вырывались из глубины ее груди, взгляд блуждал по комнате, как будто она высматривала путь к спасению.

Стивен не обращал на жену внимания. Он разговаривал сам с собой, как будто она не слышала его. Расставлял для себя все по полочкам. Рассуждал вслух. Здесь многие так делают.

— Со мной у них не будет проблем. Я свои обязательства выполнил и теперь могу уйти. Наш сынок покажет, как убрать то дерьмо, которое не выпускает меня с этой квадратной мили, изученной мною до последнего дюйма. Теперь очередь Сета. Они хотели художника, и я нашел художника. Хотя, надо сказать, Сет заключил с ними совсем иное соглашение. Я не поддался и не стал убивать стариков. Правда, видит бог, я часто подумывал об этом, мечтая выбраться отсюда. Но Сет согласился. Сразу. Господи, какой он бесчувственный. Так что я вытерплю еще пару недель, а потом снова отведу тебя туда. В последний раз. Одного визита будет достаточно. К тому же я заранее тебя предупредил. Так будет справедливо. Хотя точной даты я пока назвать не могу. Придется действовать, как только представится подходящая возможность, так что прояви терпение. А потом вы с малышом будете общаться сколько пожелаете.

Дженет пыталась приподняться. От напряжения глаза у нее выпучились, но Стивен, даже не глядя на нее, мягко обхватил жену под грудью и вжал обратно в кресло. Она выдохнула и снова замерла.

— Ну а что будет потом, ты понимаешь не хуже меня. Заметь, это всего лишь теория, потому что там для каждого свои правила, однако Сету отсюда не уйти далеко. Старине Сету вынесен приговор. Он будет жить в этой квартире, пока не подохнет. А ты нет, дорогая. Может, твое тело и умрет, когда все закончится, когда они найдут дорогу сюда. Но ты — никогда. Ты отправишься туда, куда ушел наш малыш, старуха Рот и Шейферы. Не исключено, что вы снова подружитесь. А мы и без того провели в обществе друг друга слишком много безрадостных мгновений, поэтому я не желаю видеть тебя в зеркалах и на картинах, что висят на лестницах. Это плохо сказывается на нервной системе. Мне кажется, ты, как никто другой, должна понимать это.