Юлия Басова - Ловушки памяти

– Этак можно всю кровь из организма выплюнуть, – пробормотала я, в очередной раз склоняя голову над раковиной.

– Не волнуйся, тебе это не грозит, – проговорил Стронг, спокойно наблюдая за моими мучениями, – ты же не простая девчонка из России, какой хотела казаться.

Я снова сплюнула и удивлённо уставилась на Роберта:

– Что ты знаешь обо мне?

– Я знаю, что ты умеешь держать язык за зубами, Мила. А ещё я знаю, что Вигиланы просто так никого не пытают. Что ты натворила?

Я закашлялась и чуть не подавилась собственной кровью:

– Ты знаешь, как их называют? То есть ты понимаешь, почему я сейчас выгляжу так, словно на меня напала целая стая голодных гиен?

– Видно, ты крепко насолила им, раз на тебя воздействуют таким страшным образом. И ещё я знаю, что ты – не совсем человек, раз до сих пор жива.

– А вот здесь ты ошибаешься, Роб, я – нормальный человек. У меня есть мама и папа. Только папа – не совсем обычный, мягко выражаясь. Но вряд ли ты поймёшь, о чём я говорю.

– Да уж, постараюсь, – усмехнулся Роберт и одним движением сдёрнул с вешалки белоснежное полотенце. Затем, он подержал его под струёй холодной воды и поднёс к моему лбу.

Я закричала от боли – соприкосновение ледяного полотенца с пылающей, отчаянно саднящей раной, было не очень-то приятным.

– Терпи, – спокойно сказал Роберт, – сейчас будем доставать осколки из руки. Давно не помню, чтобы Вигиланы так изощрённо издевались над беззащитными девицами вроде тебя.

Я закусила губу и уже совсем по-другому посмотрела на Роберта Стронга. Кто он, этот англичанин? Вряд ли простому человеку, даже если этот человек – голливудская знаменитость, доступна та информация, которой обладает он. По всему видно, что Стронг знает гораздо больше, чем я. Ему известно, кто такие Вигиланы и как они воздействуют на других. Он знает о них давно, раз считает, что в моём случае они были строже, чем обычно.

– Так что же, Мила Богданова, навлекло на тебя праведный гнев Вигиланов? – поинтересовался Стронг, рассматривая мои многочисленные повреждения.

– Хорошо. Я отвечу. Только вначале ты скажи, как у тебя получилось спасти меня? Ведь ещё пару секунд, и за мою жизнь нельзя было бы дать ни гроша.

– Тебя даже не думали убивать. По крайней мере, сейчас. Я бы это увидел. К тебе лишь применили очень сильное воздействие, подавляющее волю и всякое желание сопротивляться. На мой взгляд, чересчур сильное воздействие, но ведь Вигиланы знают, к кому можно применять строгие меры, а кто просто сойдёт с ума.

– Ага, ко мне, значит, можно применять? – с негодованием подытожила я. – Нормально! Они хотя бы ссадины да синяки на теле не оставляли!

Я раздражённо фыркнула, рассматривая в зеркале свою израненную физиономию.

– Обычно именно так и происходит. И знаешь, почему? – Стронг вонзил в меня свой испытывающий взгляд. – Потому что Вигиланы не имеют права воздействовать на людей. За это они могут понести серьёзное наказание.

– И кто же способен наказать этих призраков? – Я усмехнулась. – Неужели на них есть управа?

– Есть, – коротко ответил Стронг.

– Постой, – я начала потихоньку сопоставлять факты, – тебе, ведь, прекрасно известны способы воздействия на Вигиланов? Ты гораздо сильнее их. Призраки испугались тебя и, хоть ты и выкрикнул всего пару слов, поспешили ретироваться, оставив меня в покое. Ты разогнал их, словно бродячих собак. Так кто же ты, Роберт?

– Вряд ли теперь имеет смысл притворяться, что я – обычный человек, не так ли? – Стронг прищурился, и в его взгляде появилось новое выражение. – Но и ты – совсем не та, кем хочешь казаться. Вигиланы не станут нарушать законы, установленные на земле уже много сотен лет, и вредить обычным смертным.

– А если они решили взбунтоваться, захватить власть и установить свои порядки? Может, теперь им наплевать на ваши законы? – с вызовом спросила я, не отводя от Роберта глаз.

– Будешь настаивать, что ты – всего лишь обыкновенная девушка из России?

– Да, – я пожала плечами. Насчёт России – абсолютно верно!

– Но это же – неправда! – Лицо Роберта стало почти злым.

Я хотела возразить своему собеседнику, но вдруг издала протяжный стон, сама от себя не ожидая этого. Боль в покалеченной руке сделалась невыносимой. Каждый из осколков, стремился погрузиться как можно глубже под кожу, безжалостно разрывая мягкие ткани, буквально ввинчиваясь в плоть. Возникало ощущение, что огромный десятипалый хищник с силой вонзил свои острые когти в мою руку.

– Мила, пойдём, я помогу тебе, – голос Стронга сразу смягчился, – прости, что совсем позабыл про твои ссадины. Слишком увлёкся, вытягивая из тебя правду. Просто мне очень легко определить, к каким последствиям может привести та или иная рана. У тебя нет ни одной, которую можно было бы назвать опасной. Со временем они все затянутся без следа.

– Но как тебе удаётся знать это наверняка?

– Просто чувствую, вот и всё. Я могу облегчать страдания, лечить пулевые и ножевые ранения, глубокие раны, но редко это делаю.

– Почему? – морщась от боли, поинтересовалась я. – В нашем мире страданий твои способности оценили бы очень высоко.

Странно, но я сразу поверила в то, что он говорил. Почему он не может быть талантливым ещё в какой-то сфере, кроме кинематографа?

– Мне нельзя влиять на жизнь людей. Это запрещено, – будничным тоном пояснил Роб, закидывая мою руку себе на плечо. Он легко, словно пушинку, оторвал меня от пола и отнёс на кровать.

– Значит, – я помедлила, собираясь с мыслями, – мне ты тоже не поможешь. Придётся долго залечивать все эти раны совершенно обычным способом.

– Тебе помогу, – хрипло пробормотал англичанин, – только надо раздеться, Мила. Посмотри, во что превратилось твоё платье.

Моя одежда и впрямь выглядела не самым лучшим образом. На боку проступали тёмные пятна крови. Я даже усмехнулась про себя: «алое на алом». Кое-где платье было порвано. Да, сегодня был не самый лучший для него день. Скорее всего, с этим роскошным подарком отца мне придётся навсегда распрощаться.

Я села на кровати и стала послушно раздеваться, не обращая внимания на то, что Роб внимательно следил за каждым моим движением. Боль начисто лишила меня всякого стеснения. Я не могла думать ни о чём другом, кроме руки. Она невыносимо саднила, отекая прямо на глазах, и единственной мыслью было: «Только бы не заражение крови!»

Оставшись в одном нижнем белье, я запоздало поинтересовалась у Стронга:

– И чем же я отличаюсь от других? Почему именно мне ты решил помочь?

– Ради тебя я готов нарушить любой закон, – спокойно сказал Роб, и взял меня за руку. Он провёл по ней тыльной стороной ладони. Сразу захотелось спать, но я стоически боролась с этим желанием. Мне было невероятно любопытно, что делает Роберт. Казалось, он был спокоен, как удав. Его ладонь уже не касалась моего предплечья, а парила над ним. Это выглядело так, будто он сканирует информацию, записанную где-то на поверхности кожи. Он снова провёл рукой в сантиметре от моего предплечья, и вдруг его пальцы всколыхнулись, совершив резкое движение вверх. В эту же секунду я ощутила, как десятки крошечных осколков вырвались из моей плоти и устремились к раскрытой ладони англичанина. Я ахнула, поражённая необычным зрелищем: малюсенькие фрагменты стеклянного стакана вполне организованно вращались в воздухе между моей рукой и ладонью Стронга, образуя небольшую воронку, переливающуюся и искрящуюся в свете прикроватной лампы.