Артем Каменистый - Радиус Поражения

Повеселевший мужик охотно рассказал о злоключениях своей группы. Оказывается, они драпают аж из Москвы. По его словам там полный мрак — горожанам, спасающимся из города, приходилось перебираться через кольцевую дорогу под огнем пушек и пулеметов. Свинки расставили технику по периметру и косили народ будто спелую рожь. Ему вместе с парой сотен отчаявшихся мужиков с семьями удалось прорвать этот заслон, выстилая дорогу трупами врагов, и своими телами. Оружия было мало — свинок забивали ломами и вообще всем, что под руку попадется. Именно тогда он обзавелся автоматом — трофей. В Подмосковье тоже было невесело — плотность врагов очень велика. В итоге после всех потерь большой отряд распался — мелкими группками выживать было проще. Так и движутся с тех пор сами не зная куда — ищут безопасное место.

Тоха предложил ему заворачивать оглобли — направляться на север. Желательно за Полярный Круг. Теплолюбивым свинкам там даже летом будет несладко — выжить человеку проще. Но толстяк, похоже, не поверил, а расписывать ему детали, полученные от Богданова. Тоха поостерегся — у него возникнут ненужные вопросы, а то и подозрения. Слишком уж много информации.

На другом берегу наткнулся на брошенный уазик. В баке оказалось немного бензина — очень кстати. Перелил горючее в мотоцикл — теперь можно будет проехать еще немало. Спасибо Синему — научил азам автомародерства. Не зря Тоха соляру хлебал — пригодилось.

С обновкой езда пошла веселее, да и везло сейчас Тохе — не нарывался на неприятности. А когда добрался до знакомых краев, еще лучше дело пошло. В эти красивые места он частенько выезжал с приятелями и подругами — на шашлыки с винцом, вечерние танцы у костров, хмельные песни под расстроенную гитару, интенсивный трах по прокуренным палаткам. Возвращались домой, обычно, с невыветрившимися градусами, и встречи с автоинспекцией были категорически противопоказаны. Но при наличии мотоциклов проблема решалась весьма просто — в город пробирались партизанскими тропами, объезжая посты. Сам город в свое время впитал в себя пару окрестных городков и несколько крупных сел, ставших основами для новых кварталов и районов. Между ними осталось немало зеленых зон — вот по ним, если не наглеть, можно чуть ли ни к центру добраться, почти не выбираясь на асфальт.

Память не подвела — осторожно колеся по тайным тропам, Тоха добрался до города засветло, и перед закатом оставил мотоцикл в зарослях камыша на берегу запущенного озерца одной из зеленых зон. Дальше ехать не решился — придется пробираться через городские кварталы, что на грохочущем транспортном средстве делать слишком рискованно.

До дома рукой подать — в нормальное время он бы за двадцать минут быстрой ходьбы добрался. Но сейчас далеко не нормальное время — неизвестно, успеет ли он до рассвета обернуться.

Неделю назад Тоха, будучи пьяным в дымину, так и не сподобился полюбоваться знаменитым арабатским закатом. Он был демонстративно ленив, циничен, ловко увиливал от любого намека на ответственность и полностью безграмотен во всем, что касалось военного дела. По последнему пункту и сейчас успехов мало, но сдвиги серьезные — он научился не совать голову туда, где существовала вероятность ее отделения от организма. Он научился стрелять из автомата, пистолета и гранатомета. И даже немного из пушки. Он был вооружен до зубов и был готов свое оружие пустить в ход.

Тоха изменился.

Но его город изменился гораздо сильнее. Город стал чужим. Опасным и враждебно настроенным. Если Тоха из упитанного наивного хомяка с мягкой шерсткой превратился в неразумного крысеныша с короткими клыками и жалкими намеками на агрессивность, то город из цветущего областного центра переродился в закопченный смердящий труп. И этот труп продолжал жить. Парадоксальной жизнью зомби. Хотя слово «жизнь» здесь неуместно — существование.

Где-то далеко регулярно постреливали, с частично разрушенных домов то и дело шумно срывались элементы конструкций или куски оконных стекол. В завалах что-то потрескивало и поскрипывало, иногда из них отчетливо доносились стоны. Или звуки, похожие на стоны. Заунывно выли собаки на границе зеленой зоны, иногда среди стен начинало гулять это далеких взрывов.

Город вонял. Жженой резиной, едким дымом, гнилью, мертвечиной и почему-то переваренной дешевой рыбой, которую даже не каждая кошка жрать станет. Тошнотворный коктейль был настолько силен, что впору было мечтать об изолирующем противогазе — желудок с трудом удавалось удерживать от рвотных спазмов. Свежего воздуха больше не существовало — смрад неослабевающий ни на миг. Просто иногда смердело сильно, а иногда еще сильнее. Но тошнотворная вонь ни на секунду не исчезала.

Существование ходячего трупа…

Стадия «сев» продолжалась — свинок здесь хватало. Хотя не настолько много, чтобы перекрыть все пути для продвижения к цели. Теплолюбивые твари с приближением ночи поспешили расположиться вокруг костров — Тоха эти иллюминированные стоянки замечал издали. Жгли они все подряд: автомобильные шины, солярку в тазах, забитых тряпьем, картон и пластик, мебель из досок или фанеры. Дым можно было учуять за квартал — запашок от такого "химического огня" был еще тот. Может оно и к лучшему — хоть и противно, но неплохо перебивало невыносимый смрад мертвечины.

Тоха пробирался от укрытия к укрытию. Куст, мусорный бак, припаркованная машина, угол здания. Здесь он знал каждую пядь земли — не раз водил этим путем свою драгоценную Ксюшу на озеро. То стрекоз ловить, то мелких карасей удить, то купаться в летний зной, собирая ряску на мокрую кожу. Как она там сейчас, посреди всего этого ада? Дождались ли его? Вдруг ушли? Да куда они уйдут… отец у Тохи, если честно, тот еще рохля. Нет в нем мужской жилки, которая сейчас нужна — вытащить семью из всего этого не смог бы никогда. Раз свинки не покинули город — жители здесь еще остались. Скрываются по квартирам, или может в подвалах отсиживаются. Как деревенские по своим погребам.

Тоха найдет родителей и Ксюшку. И выведет их к озеру. Блин!!! Он ведь не подумал, как они дальше двигаться будут!!! Мотоцикл не потянет четверых… Он совсем об этом не подумал — тупо рвался вперед, к семье, не забивая себе голову вопросом "А что будет потом?" Потом все просто обязано было быть хорошо. Ладно — изобретет какую-нибудь гениальную идею, он умеет выкручиваться. Сейчас главное добраться до своих, а там уже будет решать новые проблемы.

Со свинками сейчас все просто — главное, не приближаться к их кострам. Да и не было нужды приближаться — все замеченные костры горели где-то в стороне от маршрута, причем далековато. Опасность сейчас в другом — крысы. Стемнело — «четвероноги» выбрались из своих нор в поисках завтрака. Кстати о норах — если жители пытались укрыться в подземных коммуникациях и подвалах, идея, получается, не лучшая: твари днем туда же стремятся.