Мария Барышева - Коллекция

Кира осеклась. Тени не могут быть живыми. Они не могут спать и не могут слышать ее. И если она действительно видела их — это всего лишь отпечатки чужих тел, заслонивших свет, воспоминания о чужих движениях. Воспоминания этих стен…

Но это невозможно!

— Я не сумасшедшая! — шептала она колыхающемуся пламени свечей. — Я не сумасшедшая.

Она сняла со шкафа еще один канделябр, зажгла свечи и поставила оба канделябра на стол, а сама уселась на пол, подтянув к груди колени и обхватив их руками. Ее взгляд перепрыгнул со стены на канделябры, начал бродить между ними, словно связывая их тяжелые литые ножки невидимыми веревками. Все три раза, когда она видела тени, это происходило при живом огне — при свечах и пламени зажигалки. Она никогда не видела их при электрическом свете. Но Стас — Стас сидит в гостиной почти каждую ночь, он зажигает свечи — она точно это знает. Он говорит, что пишет книгу… А что, если он врет? Что, если на самом деле он смотрит на тени? Может, он боится ей сказать, чтобы она не сочла его помешанным? Но нет, после того случая в ванной он должен был понять… и ведь он действительно вел себя так, словно ничего не видел. Значит, у нее просто есть такая способность?

Или она безумна?

Как это проверить? Как?

Кира сдавила виски ладонями и замотала головой. Часы в гостиной громко отбили три часа, и она вздрогнула, закрыв глаза. Что с ней творится? Люди, чьи тени она видела… женщина в ванной, мужчина и женщина, ребенок, толстяк с сигаретой, пишущий человек… кто эти люди? Они жили здесь? Может, это тени тех людей, кому бабка сдавала квартиру?.. Но почему здесь, сейчас?..

Внезапно у нее в голове появилась очень важная мысль, и Кира, убрав ладони, медленно огляделась. Эта мысль была о мебели. Мебели, расставленной так, чтобы как можно больше стен оставались свободными… Свободными для обозрения…

— Ты тоже их видела, да? — хрипло произнесла она, обращаясь к той, кого давно уже не было на этом свете. — Ты тоже умела их видеть?

Уж не поэтому ли люди во дворе боялись Веры Ларионовой? Потому что она умела видеть тени? Прошлые тени… Можно увидеть, как кто-то делает что-то…

Да нет, нет!.. Даже если это и так… нет, стены не могут помнить теней. Это же не видеопленка, это просто камень — известняк, оклеенный обоями в цветочек! Но даже если… даже если…

Человека можно узнать. Но разве можно узнать тень? Даже в профиль?

Если знаешь человека хорошо, то узнаешь и его тень…

Перед глазами Киры вдруг встал ее собственный профиль, вырезанный из черной бумаги, который выпал из бабушкиной записной книжки. Ее тень, нарисованная ножницами. А потом она подумала о фотографиях, которые Вика нашла в нутре старого пылесоса. Люди, снятые в профиль.

Она слишком презирала людей и в то же время слишком ими интересовалась.

Любопытной была… любила не расспрашивать, а просто тихонько слушать, наблюдать…

Вера Леонидовна, расставившая по комнате канделябры с горящими свечами, сидящая в кресле с пачкой фотографий в руках и наблюдающая за отпечатками чужой жизни… Новая картина, и теперь она совершенно не показалась Кире смешной или дикой.

Не проще ли было установить видеокамеры?

Наверное, нет. Ведь наблюдать за тенями… это совершенно иное…

— Бред, бред! — простонала Кира и повалилась набок, царапая палас скрюченными пальцами. — Это невозможно! Я больна! Да, больна!

Она закрыла лицо руками и пролежала так некоторое время, пока не почувствовала, что тело начинает ныть от холода. Господи, как же холодно в этой квартире, темно и холодно… в тени всегда темно и холодно, я живу внутри тени…

Кира убрала ладони с лица, повела глазами в сторону стены и резко села. Руки, позабытые, безвольно упали и ударились костяшками пальцев об пол.

Потолок был все так же подернут полумраком, колыхающимся от пламени свечей, но стены — все стены в этой комнате, куда не обернись, были черными — и сквозь эту черноту слабо проглядывали цветочки обоев. По стенам, от пола до потолка, расползлась длинная, огромная, бесформенная тень — четкая, темная, не имевшая ничего общего с виденными Кирой бледными серыми призраками. Она была такой же, как и ее собственная, вяло лежавшая сейчас на полу. Но что могло отбросить такую тень? Не мебель, не штора… вообще не предмет. Тень колыхалась, шевелилась, в ней то и дело появлялись прорехи. Она была живой… существо, которое отбросило ее, было живым. И Кира, приподнявшись, поняла что это.

Это была не одна тень. Это было множество теней. Люди, стоявшие вплотную друг к другу по всему периметру комнаты. Тени, стоявшие в анфас. Спиной или лицом. Почему-то ей казалось, что они стоят именно лицом к ней. Словно смотрят на нее… и даже видят…хотя ведь у теней нет глаз…

Почему они не бледные? Почему они такие, что мне кажется, будто эти люди сейчас, здесь в этой комнате вместе со мной? Стоят вдоль стен и смотрят на меня, будто ждут чего-то.

Кира судорожно огляделась, отступая от стола. Пустая комната. Никого. Только она.

Тени на стенах зашевелились и вдруг начали разбредаться, перестав составлять одно целое. Кира сглотнула, глядя на мелькающие перед ней черные профили — мужские, женские, детские. Они шатались и спотыкались, как пьяные, накладывались друг на друга, проходили друг сквозь друга, качали головами, взмахивали руками и исчезали, словно всасываясь в стыки стен. На какое-то мгновение ей показалось, что она узнала нескольких из этих теней… может быть, всего лишь показалось…

Особенно последнюю, которая уходила медленнее всех и какое-то время стояла неподвижно, словно глядя в сторону окна, и Кира, почти не дыша, смотрела на такой знакомый профиль, который она уже почти полмесяца видела каждое утро, просыпаясь и бросая взгляд на тумбочку, где стояли фотографии.

Иногда по тени все-таки можно узнать человека.

Особенно если это близкий тебе человек. Даже если ты уже много-много лет не видела его живым.

— Деда Вася… — прошептала Кира, словно тень могла ее услышать.

Спустя секунду она вновь осталась одна.

— Что с тобой? — недоуменно спросил Стас за завтраком, поддевая вилкой пухлый кусок омлета. — Ты сегодня какая-то тихая… Поссорилась с Серегой?

— Что? — отрешенно произнесла Кира, только сейчас вспомнив о существовании Сергея и о том, что между ними произошло. — А-а, нет… ничего. Плохо спала… Просто плохо спала.

— Заметно. У тебя такие синяки под глазами… Слушай, старушка, а ты не заболела?

— Не знаю, — Кира отодвинула тарелку с нетронутым завтраком и закрыла лицо ладонями. Встревоженный Стас вскочил, подошел к ней и заставил убрать руки. Наклонился и заглянул ей в глаза, чуть приподняв ее голову за подбородок, и Кира почувствовала, что его пальцы дрожат.