Фрэнсис Вилсон - Прикосновение

— Мамочка! — пролепетал он, протягивая к ней ручки. — Мамочка!

Сильвия подбежала к нему. Сердце ее бешено колотилось. Во рту пересохло. Этого не может быть! Такое бывает только в сказках!

И тем не менее вот он, здесь — этот хорошенький маленький мальчик, — он смотрит на нее, видит ее, зовет ее. Ничего не различая сквозь пелену слез, она подбежала к нему, взяла его на руки и прижала к себе. Малыш обнял ее за шею.

Это правда! Он действительно исцелен!

— О, Джеффи! Джеффи! Джеффи!

— Мамочка, этот дядя сделал мне больно!

— Какой дядя?..

«О Боже мой, Алан!» Она осмотрелась кругом и увидела его, неподвижно лежавшего на полу у подножия кровати, подобно куче мокрого тряпья.

Господи Боже, он не дышит!

Август

Глава 52

Джеффи

Увидев доктора Балмера, Джеффи почувствовал, как в нем поднимается волна любви. Это случалось каждый раз, когда он видел его. Джеффи любил этого человека так же сильно, как и свою мамочку, хотя и сам не понимал почему.

Сейчас он стоял рядом с мамой и наблюдал, как Ба выкатывает коляску доктора Балмера. Прошел месяц с того дня, когда доктора подобрали в детской комнате и отправили в больницу. Выглядел он все еще неважно, но все-таки гораздо лучше, чем в ту ночь.

Джеффи никогда не забудет ее, ибо в ту ночь началась его новая жизнь. То, что было перед ней, он плохо помнил. Но эта ночь… В эту ночь окружающий его мир превратился в сияющий чертог, раскрылся как цветок в саду под добрыми лучами весеннего солнца.

До этого его жизнь протекала в каком-то полусне. В его заново проснувшемся сознании время от времени всплывали какие-то несвязные картины прошлого. Теперь же все представлялось ему новым и в то же время таким знакомым! Как будто он присутствовал здесь и раньше, видел и делал много разных вещей, а затем вдруг позабыл все это. При виде их его память как будто получала импульс извне, порождая взрыв узнавания, после которого отдельные отрывки складывались в единую картину.

Мама рассказывала ему, будто все, что случилось с ним в ту ночь, — все это благодаря доктору Балмеру. Может быть, именно потому он проникся таким чувством к этому человеку.

Мама сама покатила коляску доктора и тихо разговаривала с ним. Она всегда разговаривала с доктором. Джеффи замечал, что, когда они приходили в больницу навестить доктора, мама все время говорила и говорила, а доктор почти не отвечал ей. Она вкатила коляску в комнату, где в последние несколько недель работали какие-то мужчины.

— Ты помнишь эту комнату, Алан? — спросила она. — Мы когда-то были здесь вместе с тобой.

— Я… мне кажется, я что-то вспоминаю, — прошептал он бесцветным голосом.

— Тогда она была библиотекой, а теперь это твоя комната. Ты будешь жить здесь, пока у тебя не окрепнут ноги настолько, что ты сможешь подниматься по лестнице. К нам будут без конца приходить врачи, физиотерапевты и логопеды. Твое положение улучшается с каждым днем. Две недели назад ты не мог даже говорить, а теперь свободно разговариваешь. И тебе будет лучше с каждым днем. А мы с Джеффи будем помогать тебе. Ты станешь тем самым Аланом, каким был прежде… — Голос у мамы на мгновение пресекся. — Клянусь тебе. Сколько бы времени для этого ни потребовалось. Клянусь!

— Каким я был? — спросил он.

— Ты был великолепен. Ты и остался таким, по крайней мере в моей памяти.

Она взяла его за руку и сжала ее. В какой-то момент Джеффи испугался, что она вновь начнет плакать. Сейчас она плакала гораздо меньше, чем раньше, но все равно очень часто. Джеффи не нравилось, когда она плачет.

— Джеффи, — сказала мама, поворачиваясь к нему. Он не увидел слез на ее лице. — Почему бы тебе не выпустить Месси и Фемуса погулять во двор? Они все утро сидят взаперти. Но держись подальше от причала. Сейчас прилив, и ты можешь промокнуть.

— Хорошо!

Ему хотелось побегать самому. Он согнал Месси с подоконника, где она нежилась на солнце, и позвал Фемуса. Тот выбежал из задней комнаты. И все вместе они побежали во двор, овеваемые теплым августовским воздухом.

Месси сразу скрылась в кустах. Джеффи нашел палку и стал бросать ее Фемусу. При очередном броске палка застряла в ветвях одного из персиковых деревьев — того, которое мама называла Новым деревом, на котором созрели настоящие крупные персики. Фемус лаял и бегал вокруг дерева, а Джеффи пытался вскарабкаться на дерево и достать палку. Единственное, чего он добился, — поцарапал себе ноги и сбросил на землю несколько спелых персиков.

Персики был хороши. Когда он согнулся, чтобы поднять один из них, из кустов выбежала Месси. В зубах у нее было что-то… что-то живое. Месси положила свой дар перед Джеффи и убежала.

Это была птичка. Джеффи смотрел как зачарованный на ее окровавленное крыло, смотрел, как судорожно она пытается подняться.

Жалость к несчастному существу пронзила его сердце. Он подошел поближе. Птичка тихонько чирикнула и, взмахнув здоровым крылышком, попыталась убежать.

— Я не сделаю тебе больно, — улыбнулся Джеффи.

Ему хотелось подержать ее, накормить и полечить ей крыло. И тогда птичка стала бы его любимицей. Он взял ее в ладошки… и вдруг почувствовал странное ощущение, как будто электрический ток пробежал, по его руке.

Это было так приятно!

Внезапно птичка защебетала и взмахнула крыльями — больное крыло вдруг стало здоровым. Она высвободилась из рук мальчика и, взлетев, взмыв вверх, скрылась в ветвях деревьев.

Джеффи не понял, что произошло, но ему было как-то необыкновенно хорошо.

Каким-то образом крыло у птички зажило. Он ли вылечил его? Джеффи не знал этого. Нужно как-нибудь снова попробовать. Может быть, он сможет вылечить доктора Балмера? Это обрадует мамочку. Да, конечно, когда-нибудь он попробует это сделать. Пока же его больше интересовал персик, который лежал перед ним на траве. Джеффи поднял его и откусил большой кусок.

«Как вкусно!»

Примечания

1

Диализатор — в данном случае — «искусственная почка».

2

Чистый лист, нечто чистое, нетронутое (лат.)