Монстры повсюду - Тим Каррэн
Потому что там что-то было.
Что-то, что пришло мучить его.
Что-то из внешних сфер.
Он чувствовал влажную, сырую вонь. Мерцающее пламя осветило днище раковины, трубы, облупившуюся бетонную стену и саму решетку. Сквозь стальную сетку он ясно видел глаза, уставившиеся на него: шесть сверкающих зеленых не мигающих жабьих глаз.
Это продолжалось и продолжалось.
- Я не знаю, что это было, чувак. Не те твари, которых я видел раньше... а что-то другое, может быть что-то вроде Эдди Слоата.
Ночь за ночью Луис слышал оттуда скользящие звуки, как будто змеи ползали по полу и поднимались по стенам. Иногда это звучало так, как будто кто-то пробирался через лужу собственной блевотины.
Это продолжалось и продолжалось. Если он звал кого-нибудь из охранников - а те не торопились к нему приходить, потому что он был убийцей полицейских, - звуки стихали.
Однажды ночью, когда он съежился во тьме, один в этой камере, чувствуя, как безымянные существа прячутся в тенях, его охватило чувство ужаса, которое было осязаемым и разрушительным. Оно поселилось в его сердце, как засевшие намертво ледяные иглы.
Что-то возилось за решеткой.
Луис чувствовал его горячее и лихорадочное дыхание.
Затем тварь заговорила с ним:
- Я следил за тобой годами, живя в сгустках извивающихся теней, ползая по канализации времени/пространства и пробираясь через холодную радиоактивную грязь разрушенных внепространственных гетто в черной пустоте. Просто еще один разум из многих. Но я наблюдал и ждал. В конце концов, ты будешь ползать и пресмыкаться, но не будешь ходить как человек...
Луис замолчал, его история наконец-то была рассказана, и Куган знал, что он был первым человеком, который когда-либо слышал ее. Сам факт, что Луис сидел в федеральной тюрьме, а не в сумасшедшем доме, был доказательством того, что он ни словом не обмолвился об этом ни своим адвокатам, ни прокурорам, ни копам, ведущим расследование.
- Вот и все, Куг. Теперь ты знаешь то, что знаю я. Те способности, которые появились у меня после употребления "Третьего Глаза" - шестое чувство, экстрасенсорное дерьмо, называй как угодно - они, похоже, заглохли после того, как меня засунули сюда пять... или шесть лет назад? Неважно. Все было спокойно, тихо. Я был преступником и оказался в тюрьме. Отбывал наказание за решеткой. Я заслужил то, что получил, а ты не услышишь, чтобы многие из тех животных, что сидят за этими стенами признались бы в этом, - oн пожал плечами и затушил сигарету. - Да, все словно встало на паузу. Ни снов, ничего другого. Потом появился Слоат. Как только я его увидел... ну, все началось снова. Не так сильно, но постепенно набирает силу. И когда я впервые услышал, как он говорит, знаешь что? Я узнал голос, потому что это был голос того существа, которое говорило со мной в исправительном центре.
Куган не знал, что об этом думать. Все это было похоже на огромный заговор, но не аккуратный и упорядоченный, а большой и беспорядочный, не имеющий границ. Он слушал, что Луис говорил еще. Тот считал, что первобытная ненависть, Немезида, находится где-то в Oблаке Оорта, и с каждым днем приближается к Земле. Другие существа... те, что следовали за ним и похищали людей, изменяли их сознание... были как-то связаны с ней. У них тоже был интерес к человеческой расе. Но не с целью истребить ее. Они хотели чего-то другого.
- И чего же? - спросил Куган.
- Я не знаю, братан. Но послушай меня: Эдди Слоат - часть Немезиды. Как-то, каким-то образом. Именно он говорил со мной в исправительном центре. Он родился примерно в то же время, когда умер Фрэнки МакГрат, и я готов поспорить, что до этого он был сотнями других людей. Он - проводник. Он - маяк. И ничего хорошего ждать не приходится. Если мы хотим остановить это, то мы должны остановить Эдди Слоата.
Глядя в окно на расширяющуюся в небе черноту, Куган решил, что это должно произойти как можно раньше. Время истекало, и даже он понимал это абсолютно точно.
11
Когда-то давным-давно, еще в средневековые времена становления тюремной системы, "Дыра" была, по сути, железной клеткой без какой-либо мебели. Ты спал голым в грязи и темноте и мочился в полую трубу, вделанную в пол. В наши дни у тебя есть койка, туалет и раковина. В изоляторе свет можно было жечь с утра до вечера, в карцере же двадцать три часа в сутки стояла темнота. Эдди Слоат был помещен именно в карцер.
Когда капитан Гетцель и двое его охранников вели Слоата в оковах вниз, он чувствовал запах сырости и скисшего молока страданий, сочащегося из бетонных стен, ощущал темноту и клаустрофобию.
Капитан подумал, что это хорошее место для такого человека, как Слоат.
Два дня спустя он зашел посмотреть, как идут дела. Охранник сказал, что они держат Слоата в темноте все двадцать четыре часа, и что тот пока ведет себя тихо.
- Посмотрим, может, это его сломает, - сказал Гетцель.
Пока Слоата в цепях вывели в душ, Гетцель осмотрел его камеру.
Он изучил рисунки на стенах – нацарапанные имена, различные части женской анатомии. Но над койкой были сложные каракули и какие-то диаграммы. От одного взгляда на них у капитана похолодело внутри. Он присмотрелся, и ему показалось, что к ним примешаны символы и цифры, написанные судорожным почерком. Это было похоже на какую-то странную математику, возможно, алгебру или геометрию... но не на ту, которую Гетцель видел раньше.
- Что это за дерьмо? - спросил он наконец.
Охранник пожал плечами.
- Не спрашивайте меня.
- Он пишет это в темноте?
- Подозреваю, что так, сэр.
Теперь все это нравилось Гетцелю еще меньше.
- Похоже на какие-то расчеты.
- Так точно, сэр, похоже.
- Как, блядь, он делает это в темноте? Ты уверен, что у него нет фонарика, спрятанного в заднице?
- Уверен, сэр. Мы каждый день проводим ему осмотр полостей. Никаких источников света.
Гетцель продолжал разглядывать граффити. Это была математика... он видел цифры и расчеты, множество переплетающихся геометрических фигур, но символы - полумесяцы и перевернутые треугольники, скрещенные посохи и сгруппированные шары - и слова, которые он видел, были ему совершенно чужды. Здесь были сложные формулы, кривые, неровные
