Михаил Горожанин - Огненная кровь

– Зачем? – не поняла Милада.

– Делай, что говорят!

Милада всунула перо в густую гриву оборотня, крутанула, закрепляя. И отшатнулась. Тело Во зашевелилось и приподнялось над сиденьем. Милада охнула и, схватив его за пояс, осторожно вытянула из машины.

– Смотри не упусти! – буркнула Оксанка. – Он как шарик сейчас. А наговор на перо разовый, уронишь – потащим по земле. Я его не подниму.

Милада покрепче ухватилась за ремень невесомого Во.

– Антигравы, мать вашу… – пробормотала она себе под нос.

Девушки двинулись к калитке. Но тут навстречу им выскочила Рябинушка и повлекла за собой к лесу.

На опушке стояла подвода, в которую была впряжена ветхая с виду лошаденка. Вожжи покоились в руках такого же ветхого краснолицего и бородатого дедка с беломориной в сухих губах. Милада удивленно вытаращилась на него. Насколько она помнила, подобного персонажа в деревне не было. Да и курящих в деревне не наблюдалось совсем, что ее несказанно удивило в свое время. Что-то в нем было странное, в этом дедке…

Подводу выстлали сеном. По знаку Рябинушки Милада и Оксанка положили оборотней на сено, и Оксанка выдернула из их волос перья. Телега качнулась, скрипнула. Милада дернулась было поправить на Во окровавленные лохмотья, но Рябинушка остановила ее, сказав:

– Не надо, Милада. – Подойдя к девушке вплотную, меленькая ведунья посмотрела на нее снизу-вверх. – Чья это метка не тебе? – И, не успела та ответить, добавила. – А, ясно. Кужелины. Тоже мне, победительница малолетних.

Она вдруг резко хлопнула Миладу по плечу, едва не сбив ее с ног, и что-то пробормотала.

– Я еще хотела поговорить… – встрепенулась Милада. – Со мной такое…

– Потом! – оборвала ее Рябинушка. И, не обращая внимание на начавшую было закипать Миладу, сказала:

– Дело к тебе есть. Испытать тебя хочу. Сущность твою проверить. И навыки.

– В смысле? – не поняла Милада. – У меня ж не получается ничего.

– Все у тебя получается.

Рябинушка вздохнула.

– Ты первый раз в Схожий Мир по следу моего наговора прошла, а не должна была. Это единственный открытый путь, но не простая дыра в стене миров. Кто-то создал его специально, но пропускает он не всякого. До сих пор только я могла пройти через него. А раз смогла пройти ты, значит, он, возможно, принял тебя за свою. А сейчас он меня не пускает. Так что теперь сама попробуешь.

У Милады округлились глаза.

– Как это?

– Волков к Живому озеру отвезешь. В нем их и оставишь. Вот, внученька, возьми эти бусы. – Рябинушка протянула Оксанке две нитки темно-красных бус, похоже, из нанизанных на нитку ягод Рябины. – Надень на мальчиков.

– Я?? В Схожий Мир?? Одна? С ума сошли?! – оторопела Милада. – Я не могу! Я ж не знаю, что делать и как!

Оксанка покосилась на Рябинушку с тревогой, но начала аккуратно надевать на Раха и Во бусы, осторожно приподнимая их головы.

– Можешь! – отрезала ведунья, поворачиваясь, забирая у Оксанки перья и вручая их Миладе. – И разговор короткий. Езжай с Манасыпычем, вернешься – доложишься.

Милада посмотрела на дедка. Так это местный лесовик… Ну и облик он выбрал… Казалось, сейчас свалится с телеги от ветхости.

– А он хорошо себя чувствует?

– Цыц! – топнула ногой Рябинушка. – Садись на телегу!

– А как я туда попаду-то? – возмущенно забормотала Милада, тем не менее, послушно вспрыгивая на телегу и морщась от боли, когда ее ягодицы ударились о слегу бортика.

– Наговор поиска пути помнишь? – Ведунья протянула ей маленький клубок ниток.

Милада с сомнением посмотрела на шарик в ладони.

– Ээээ… Нить путеводная… вкруг горы через реку… эээ… веди меня дорогой короткою к цели ведомой только мне одной… Эээ… Не сбить меня с пути ни ворогу, ни ворону, ни… эээ… туману обманному, ни ночи темной. Ээээ…

– Бээээ! – раздраженно передразнила ее Рябинушка. – Голова твоя баранья! На вот, держи!

Она протянула смутившейся и одновременно взбешенной Миладе листок бумаги с текстом наговора. – Учи давай! Манасыпыч скажет, когда сказать надо. Только помни, что Схожий Мир по-разному на людей действует. Как еще себя с тобой второй раз поведет, ты ж и не человек вовсе…

Милада обиделась, но не подала вида. Покосилась на невозмутимо дымящего папиросой дедка.

– Все. С Манасыпычем не разговаривай особо… – Рябинушка шлепнула по телеге ладонью, и ветхая лошадка тут же тронулась с места. Дедок не проявил к этому никакого интереса и даже не пошевелился, только лишь чуток качнулся при старте. Лошадь пошла не спеша, но и не останавливаясь, словно прекрасно знала дорогу. Милада смотрела на удаляющихся ведунью и Оксанку немного ошарашено. У подруги на лице застыло выражение тревоги. Рябинушка смотрела спокойно, но и ее фигура дышала настороженностью.

На Миладу накатил страх.

Просека, которой – вдруг вспомнила Милада – тут отродясь не было, сделала поворот, и они с дедком остались одни.

Схожий Мир. Милада помнила окрестности Живого озера в свой единственный поход. Место ее, конечно, очаровало. Но тогда она сама была в шоковом состоянии и не понимала, где очутилась. А сейчас мысль о том, что она вот так, запросто, уйдет из своего, привычного мира в другой, да еще самостоятельно, безумно тревожила. Пугала. В другой мир сходить – это не в Египет съездить… Она даже решила попросить дедка притормозить и вернуться, но посмотрела на закрытые глаза и залитые кровью лица оборотней, лежавших без сознания, и тут же решила: будь что будет! Рябинушка не отправила бы их с ней только ради испытания. Но ведь, вдруг подумала Милада, на какой риск пошла! Фактически вложила ей в руки их жизни! Миладе стало еще страшнее от свалившейся на нее ответственности.

– Эй, Манасыпыч, или как вас правильно, – обратилась Милада к старику, стараясь не выдать страха голосом. – Когда начинать-то?

Старик промолчал. Телега мирно поскрипывала при езде. Милада внезапно подумала, что они с Оксанкой облазили в поисках трав все Подмосковье, а вот в лесу за домом не бывали ни разу. Она осмотрелась, но ничего интересного не увидела. Телега въезжала в веселый солнечный березнячок, ни капельки не страшный, а совсем наоборот. В прошлый раз Схожий Мир предстал, помнится, в более мрачном виде.

– Пора! – вдруг громко сказал, почти крикнул, дедок, так, что Милада аж подскочила от неожиданности и вытаращилась на него.

– Вы что, глухой? – раздраженно спросила она. – Чего так орать-то?

Старик полностью проигнорировал ее возмущенную реплику, даже головы не повернул. Милада вздохнула, пробежала несколько раз глазами текст, потом сложила ладони пригоршнями, спрятав в них клубок, и зашептала:

– Нить путеводная,вкруг горы через рекуведи меня дорогой короткоюк цели ведомой только мне одной.Не сбить меня с путини ворогу, ни ворону,ни туману обманному,ни ночи темной, ни звезде,другим путеводной.Слово мое крепко до скончания пути.

Повторяя раз за разом слова наговора, Милада ощутила, как нагрелся клубок в руках. Не прекращая шептать, она подняла голову и увидела, что вокруг потемнело. Небо окрасилось в темно-синие тона и словно стало ниже, березы словно поблекли и одновременно обрели темный контур. Словно в «Фотошопе» убавили яркость и прибавили контраст. Милада поежилась и вновь уткнулась в ладони.