Особняк покинутых холстов - Валерий Александрович Пушной
— Я ничего не понимаю! На улице только вот-вот бог знает что делалось. На моей голове от прически ничего не осталось. Ты посмотри, посмотри, во что она превратилась! — Девушка нервно ткнула пальцем в свои волосы.
Взгляд Даи стал скучающим, точно ей чертовски надоело говорить об очевидных предметах. И она нехотя пожала плечами:
— Прическа у тебя восхитительная. Что еще надо?
Майю подбросило на месте:
— Смеешься? Издеваешься? — рассердилась и, найдя глазами ближайшее зеркало, просеменила к нему. То, что увидела, привело ее в крайнее изумление. Онемела. Веки распахнулись, оголяя глазные яблоки, рот раскрылся. Лицо стало походить на маску. На своем отражении в зеркале увидела, что пышные волосы уложены в аккуратную прическу, какую сама сделала утром, собираясь на улицу. — Что это? — обронила с потерянным лицом. Неужели она попутала берега? Майя в изнеможении сникла, поискала взглядом, куда бы присесть, но, передумав, вернулась к Дае. Вяло глянула той в глаза. — Такого не может быть!
— Почему не может? — пожала плечами Дая. — Повторяю: прекрасная прическа. Мне нравится. А тебе нет?
— Да не в этом дело. — На постном лице Майи появились розовые пятна, оно стало оживать. Собираясь что-то объяснить, девушка пошевелила руками и облизнула пухлые губы.
Однако Дая немедля пресекла ее попытку:
— Забудь! Едем в картинный зал! Пошли! На парковке меня ждет машина!
Неожиданный требовательный, с новыми громкими металлическими нотками тон Даи сковал Майю и подчинил себе. Она ничего не сказала, лишь слегка кивнула, соглашаясь. Мастера салона приостановили работу, пораженные таким тоном. Повернули головы на голос, провожая Майю с Даей взглядами до двери, пока те не вышли из салона.
На парковке подошли к внедорожнику, за рулем которого сидел Восил. В зеленой рубахе и темных брюках. Проворно выскочил наружу, спеша открыть для девушек двери. Майю немного удивило, что с таким комфортом разъезжает работница Выставочного зала. Но она ни о чем не спросила, с любопытством наблюдая, чем еще может поразить Дая. Обе сели на заднее сиденье. Восил закрыл за ними двери и уселся на свое место. Коротко обернулся к Дае. Та повела пальцами в сторону лобового стекла:
— Ты знаешь дорогу.
— Абсолютно, Дая, — сделал глубокий кивок Восил и тронул машину с места. За стеклами замелькали дома. Майя удивилась распоряжению Даи, показавшемуся ей странным. Ведь Выставочный зал не так далеко и не знать к нему дорогу было бы нелепостью. Покосилась на Даю. Та сидела с отчужденно-серьезным видом, какого в салоне красоты Майя не наблюдала. Заметив косой взгляд спутницы, Дая сухо посоветовала:
— Постарайся ничему не удивляться.
«Странная просьба», — мелькнуло в голове у Майи, тут уж от нее ничто не будет зависеть. Если картины произведут впечатление, то могут поразить, а если не понравятся, то чему изумляться? Впрочем, даже в этом случае станет удивительным, что все неинтересно и непривлекательно. Словом, видно будет. Полюбопытствовала:
— Надолго едем?
— У тебя сложно со временем? — поинтересовалась Дая.
— Нет, — отозвалась Майя. — Сегодня у меня выходной, — подумала секунду и уточнила: — Временем не ограничена.
— Прекрасно! — подхватила визави. — Надеюсь, ты не пожалеешь о поездке.
— Хотелось бы, — протянула Майя, не очень уверенная, что не пожалеет. Впрочем, и не очень убежденная, что пожалеет. В общем-то, иногда она любила рассматривать картины. Не как знаток искусства. Просто приятно было проводить время среди них, когда приходилось скучать без покупателей. Ходила, глазела. Какие-то ей нравились, объяснить не могла чем — нравились и все, — а какие-то были не по вкусу. Возле таких она не останавливалась. Имелись и такие, какие не покупались и уже намозолили глаза. Между тем среди них были и те, глядя на которые Майя удивлялась, почему они не продавались. Сейчас в уме представляла, что от картин в Выставочном зале у нее останутся примерно такие же впечатления, как от картин в художественном салоне, хотя вслух этого не высказывала, старалась настроить себя на положительный лад. Тем более что Дая называла мир картин восхитительным. Выставочный зал — это не салон-магазин. И возможно, там действительно придется ощутить в душе что-то новое. Оживилась. — Посмотрим, — едва приметно усмехнулась и опустила глаза вниз. Ладонями расправила подол юбки. На минуту отвлеклась от мыслей о картинах, заметив на ткани пятно. Грязь. Откуда грязь? Ветер с пылью принес, что ли? Так и есть. Пальцем сбросила. Отряхнула подол, подняла глаза и замерла от неожиданности. Увидала перед собой обитое тканью сиденье, на котором расположилась Дая. У Майи глаза полезли на лоб. Оторопь вытянула лицо. Ведь только что та сидела рядом с нею, и никакого сиденья напротив не было. Только спинка водительского кресла перед глазами и затылок водителя над нею. Куда он вдруг делся, она его не видела. Растерялась. Где водитель? Почему они едут без него? И почему Дая сидит перед нею, а не рядом?
Под колесами что-то громыхнуло. Девушек подбросило, как на ухабах. И Майя вдруг осознала, что сидела на таком же обитом тканью сиденье, какое было под Даей. А где же мягкое автомобильное? И где привычный автомобильный салон? Его не стало. Куда он пропал? Как она могла очутиться на этом не очень мягком и неудобном сиденье? Где лобовое стекло? Вместо него какое-то нелепое окошечко позади Даи. Где улица, по которой только что ехали? Почему здесь так трясет, бросает из стороны в сторону? Где они, в конце концов? И почему Дая такая спокойная, как будто ее все это не касается? Майя повернула голову к боковому стеклу. Перед глазами — узкое стекло в узкой дверце. За стеклом заметила череду густых деревьев. Что за черт, откуда вдоль городской дороги, где всегда торчали невысокие редкие деревца, сейчас их так много? Да еще таких высоких, что не видно верхушек? С противоположной стороны за таким же узким стеклом масса таких же деревьев. Они прыгали перед глазами, как будто устроили снаружи идиотскую пляску. Уж не тронулась ли она головой? Хотя, разумеется, нет. Ведь это не деревья плясали в ее глазах, это ее кидало вверх-вниз на этом дурацком не очень мягком сиденье. Еще минут десять такой езды, и весь зад превратится в большую мозоль.
— Что происходит? — сильнее
