Джо Хилл - Страна Рождества

— Виктория, полиция уже в пути. Кто-либо из этих людей вооружен?

— Да. У того, что помоложе, есть пистолет. А у Мэнкса имеется какой-то молоток. Он пару раз меня им ударил.

— Я пришлю «неотложку», чтобы осмотрели ваши травмы. Вы случайно не запомнили номер машины?

— Это чертов «Роллс-Ройс» тридцатых годов с моим маленьким мальчиком на заднем сиденье. Сколько таких машин, по-вашему, разъезжает по дорогам? — Голос у нее запнулся от рыдания. Она прокашлялась, а заодно выкашляла номерной знак: — Эн, о, эс, четыре, а, два. Из числа красивых номеров. Читается как немецкое слово. Носферату.

— Что оно означает?

— Какая разница? Просто ищите его, мать вашу!

— Простите. Я понимаю, что вы расстроены. Мы сейчас рассылаем оповещения. Мы сделаем все возможное, чтобы вернуть вашего сына. Я знаю, вы испуганы. Успокойтесь. Пожалуйста, постарайтесь быть спокойной. — У Вик было такое чувство, что диспетчер отчасти говорит сама с собой. Голос у нее подрагивал, словно она изо всех сил старались не заплакать. — Помощь уже в пути. Виктория…

— Просто Вик. Спасибо. Простите, что накричала на вас.

— Все в порядке. Не беспокойтесь об этом. Вик, если они в такой заметной машине, как «Роллс-Ройс», это хорошо. Она выделяется. Далеко на такой машине им не уехать. Если они появятся на дороге, кто-нибудь их заметит.

Но их никто не заметил.

Когда сотрудники «Скорой» попытались отвести ее к своей машине, Вик высвободилась от них локтем и сказала, чтобы те держали свои чертовы руки подальше.

Женщина-полицейский, маленькая дородная индианка, встала между Вик и мужчинами.

— Можете осмотреть ее здесь, — сказала она, отводя Вик обратно к дивану. В ее голосе слышался легчайший акцент, напевность, делавшая все ее фразы смутно музыкальными и похожими на вопросы. — Ей лучше не выходить. Что, если позвонит похититель?

Вик в своих мокрых шортах приютилась на диване, завернувшись в одеяло. Врач «Скорой» в синих перчатках присел рядом с ней и попросил ее сбросить одеяло и снять рубашку. Это привлекло внимание полицейских в комнате, которые стали тайком посматривать в сторону Вик, но Вик повиновалась молча и не раздумывая. Она бросила свою мокрую рубашку на пол. Лифчика на ней не было, и она прикрыла грудь рукой и сгорбилась, чтобы врач мог осмотреть ее спину.

Врач резко втянул воздух.

Индианка-полицейский — на бейджике у нее значилось ЧИТРА — стояла по другую сторону от Вик, глядя на изгиб ее спины. Она тоже издала некий звук — негромкий сочувственный возглас.

— Я думала, вы сказали, что он пытался вас переехать, — сказала Читра. — Вы не говорили, что ему это удалось.

— Ей придется подписать форму, — сказал врач. — Где говорится, что она отказалась пройти в машину. Мне нужно прикрыть свою задницу. Может, у нее сломаны ребра или лопнула селезенка, а здесь я могу этого не заметить. Хочу официально заявить: я не считаю, что такой осмотр пойдет ей во благо с медицинской точки зрения.

— Может, мне и не пойдет, — сказала Вик. — Но вот вам с медицинской точки зрения это будет как раз во благо.

Вик слышала распространяющиеся по комнате звуки — это был не совсем смех, но нечто близкое к нему, тихая мужская пульсация веселья. Их в комнате было теперь шестеро или семеро, и они стояли вокруг, делая вид, что не смотрят туда, где выше грудей у нее был вытатуирован шестицилиндровый двигатель.

С другого бока от нее уселся коп, первый коп не в форме, которого она когда-либо видела. На нем был синий блейзер, из рукавов которого слишком сильно высовывались запястья, красный его галстук был залит кофе, а его лицо с легкостью победило бы в конкурсе на уродливость: густые белые брови, пожелтевшие на кончиках, запятнанные никотином зубы, комично похожий на тыкву нос, выступающий раздвоенный подбородок.

Он порылся в одном кармане, потом в другом, потом приподнял свою широкую плоскую корму и обнаружил записную книжку в заднем кармане. Раскрыв ее, он уставился на страницу с выражением полного недоумения, как будто ему предложили написать эссе в пятьсот слов об импрессионистской живописи.

Именно этот бессмысленный взгляд больше, чем что-либо другое, дал Вик понять, что это не Тот Парень. Он только занимал чужое место. Человека, который будет иметь значение — который будет заниматься поисками ее сына, координировать ресурсы и собирать информацию, — здесь еще не было.

Тем не менее она ответила на его вопросы. Начал он правильно, с Уэйна: возраст, рост, вес, во что был одет, есть ли у нее последнее фото. В какой-то миг Читра ушла, а затем вернулась со слишком большим балахоном, на котором спереди было написано: ПОЛИЦИЯ ШТАТА НЬЮ-ГЕМПШИР. Вик натянула его на себя. Он доходил ей до колен.

— Отец? — спросил уродливый человек, которого звали Долтри.

— Живет в Колорадо.

— Разведены?

— Никогда не состояли в браке.

— Как он относится к тому, что ребенок под вашей опекой?

— Он не под моей опекой. Уэйн просто… у нас нет разногласий касательно сына. Это не проблема.

— У вас есть номер, по которому мы можем с ним связаться?

— Да, но прямо сейчас он в самолете. Приезжал на Четвертое. Сегодня вечером отправился обратно.

— Вы в этом уверены? Откуда вы знаете, что он сел на самолет?

— Я уверена, что он не имеет к этому никакого отношения, если это то, о чем вы спрашиваете. Мы не боремся за нашего сына. Мой бывший — самый безобидный и добродушный человек, которого вы только встречали.

— Ну, я не знаю. Я встречал кое-каких довольно спокойных ребят. Знаю парня из Мэна, который занимается групповой терапией на основе буддизма, учит людей, как управлять своим нравом и привычками с помощью трансцендентальной медитации. Этот парень потерял самообладание единственный раз в жизни, в тот день, когда его жена преподнесла ему запретительное распоряжение. Сначала он потерял свой дзен, а потом потерял две пули — отправил их ей в затылок. Но эта буддийская групповая терапия, которой он занимается, очень популярна в его тюремном корпусе в Шоушенке. Там много парней, не умеющих совладать с гневом.

— Лу не имеет к этому никакого отношения. Говорю вам, я знаю, кто забрал моего сына.

— Хорошо-хорошо. Я должен был об этом спросить. Расскажите мне о типе, который обработал вам спину. Подождите. Сначала расскажите мне о его машине.

Она рассказала.

Долтри покачал головой и издал звук, который мог бы быть смехом, если бы выражал какое-нибудь веселье. Он же в основном выражал недоверие.

— Ваш тип не очень-то умен. Если он на дороге, даю ему меньше получаса.