Клайв Баркер - Книги крови V—VI: Дети Вавилона

Он выругался и запнулся, пытаясь догнать ее, но прежнюю вялую Барбару словно подменили — она сделалась изумительно проворной. Сквозь легкую вуаль света с лестничной площадки он смотрел, как она добежала до верхней ступеньки и скрылась из виду.

— А вот и я! — донесся ее голос.

Гарри неподвижно стоял на лестнице, не в силах решить — уходить ему, или остаться, или не шевелиться вообще. После Уикофф-стрит он люто ненавидел лестницы. В следующее мгновение свет наверху взорвался ослепительной вспышкой, перечеркнув Гарри тенями перил, и угас. Д’Амур потрогал лицо — царапины глубокие, но крови мало. Был бы от Барбары прок, если б он бросился ее выручать? Никакого. Пустой номер.

Но когда надежда на помощь Барбары угасла, из-за угла сверху донесся звук: негромкий и мягкий, то ли вздох, то ли шаги. Неужели ей удалось сбежать? А может, не дойдя до двери квартиры, она решила вернуться? В тот момент, когда Гарри взвешивал шансы, он вдруг услышал ее:

— Помогите… — Голос был совсем призрачный, но, без сомнений, принадлежал ей.

Гарри достал свой 38-й калибр и пошел наверх. Не успел он завернуть за угол, как почувствовал, что волосы на загривке встают дыбом.

Барбара была там. И тигр — тоже. Зверь стоял на лестничной площадке в футе от Гарри: тело налито скрытой мощью, глаза блестят желтым, брюхо неправдоподобно огромное. А в его широченной глотке Гарри увидел Барбару. Он посмотрел ей в глаза, нашедшие его из пасти тигра, и увидел в них проблеск разума, что было печальнее любого помешательства. Зверь пару раз дернул головой, заталкивая в пищевод проглоченную жертву. Ни капли крови ни на полу, ни на морде тигра — лишь отвратительное зрелище лица молодой женщины, исчезающего в темно-розовом туннеле его глотки.

Она испустила последний крик из брюха твари. Тигр икнул, и Гарри показалось, что зверь попытался ухмыльнуться: морда причудливо сморщилась, глаза сузились, как у улыбающегося Будды, губы загнулись внутрь, обнажив серпы великолепных клыков. За этим красочным звериным фасадом стих женский крик. И сразу же тигр прыгнул.

Гарри выстрелил в его ненасытное брюхо. Как только пуля влепилась в цель, плотоядный взгляд, и утроба, и морда — вся полосатая махина в одно мгновение расплелась и исчезла, оставив облачко спирально планирующих на Гарри светлых конфетти. Грохот выстрела привлек внимание: из-за дверей соседних квартир послышались возбужденные возгласы, а свечение, сопровождавшее Баттерфилда от лифта и по-прежнему струящееся из открытой квартиры Барбары, стало интенсивнее. Пару секунд Гарри колебался — задержаться и взглянуть на «осветителя»? Однако благоразумие и осторожность перебороли любопытство. Он развернулся и побежал вниз, перепрыгивая через ступени. А следом всколыхнулась и закружилась поземка конфетти, словно у нее была собственная жизнь. Или это жизнь Барбары превратилась в бумажную россыпь, летящую вниз по лестничному пролету.

В вестибюле, куда добежал запыхавшийся Гарри, маячил портье, безучастно наблюдая за его спуском.

— Кого-то застрелили? — хмуро полюбопытствовал он.

— Нет, — выдохнул Гарри, — съели.

На пути к двери он услышал знакомое жужжание — лифт спускался. Может быть, один из жильцов собрался на предрассветную прогулку? А может быть, и нет.

Портье остался за спиной, точно такой же, каким он встретил Гарри, — сонно-угрюмый и сбитый с толку. Гарри выскочил на улицу и пробежал, не останавливаясь, два квартала. Его даже не сочли нужным преследовать. Слишком он для них незначителен.

Так. И что теперь делать? Валентин мертв, Барбара Бернштейн тоже. Ни на йоту он не стал мудрее, разве что повторил и выучил наизусть урок, преподанный ему на Уикофф-стрит: сталкиваясь с бездной, никогда не надо верить собственным глазам. Стоит поверить в происходящее, стоит лишь на секундочку поверить в то, что тигр — это настоящий тигр, и ты уже наполовину пропал.

Совсем нетрудный урок, но он, глупец, забыл его, и для повторения пройденного понадобились две человеческие жизни. Может, проще сделать на тыльной стороне ладони татуировку с этим правилом? Так, чтобы каждый раз, справляясь о времени, натыкаться на напоминание: «Не верь глазам своим».

Обдумывая новый жизненный принцип, он подходил к своему дому, как вдруг из дверного проема к нему шагнул мужчина и произнес:

— Гарри.

Он выглядел как Валентин. Израненный Валентин, тело которого расчленила, а потом сшила бригада слепых хирургов; но по сути — именно он. Это верно, но тигр тоже был похож на тигра, не так ли?

— Это я, — сказал человек.

— Не ты, — ответил Гарри. — Не обманешь.

— О чем вы? Я — Валентин.

— Докажи.

Мужчина выглядел озадаченным.

— Некогда забавляться, — возразил он. — Положение отчаянное.

Гарри достал из кармана револьвер и направил его в грудь Валентину:

— Доказывай, или я пристрелю тебя.

— Вы в своем уме?

— Я видел, как тебя разорвали в клочья.

— Ну, не совсем разорвали, — возразил Валентин. На его левой руке красовалась замысловатая перевязка от кончиков пальцев до середины бицепса. — И не совсем в клочья. Положение было отчаянным, но… У каждого есть своя ахиллесова пята. Вопрос лишь в том, чтобы отыскать ее.

Гарри впился в него взглядом. Ему так хотелось, чтобы этот Валентин был подлинным, однако трудно было поверить, что стоящее перед ним хрупкое создание смогло уцелеть после того кошмара на Восемьдесят третьей улице. Нет! Очередной мираж. Как с тигром: гибрид бумаги и злого умысла.

Мужчина прервал последовательность мыслей Гарри:

— Ваш стейк… — проговорил он.

— Мой стейк?

— Вы предпочитаете сильно прожаренный стейк, — сказал Валентин. — Я еще возражал, припоминаете?

Гарри припоминал.

— Продолжайте, — кивнул он.

— А вы сказали, что терпеть не можете вида крови. Даже если она чужая.

— Было дело, — отозвался Гарри. Его сомнения понемногу таяли.

— Вы просили доказать, что я Валентин. Я привел лучшее доказательство из тех, что у меня есть.

Гарри почти согласился.

— Ради всего святого, — воскликнул Валентин, — неужели мы так и будем спорить об этом посреди улицы?

— Заходите.

Квартира была маленькой, и в этот ночной час она показалась хозяину особенно душной. Валентин уселся так, чтобы видеть дверь, и отказался от спиртного и первой помощи. Гарри налил себе бурбона На третьем глотке Валентин наконец подал голос:

— Надо вернуться в дом, Гарри.

— Что?!

— Мы должны завладеть телом Сванна до того, как это сделает Баттерфилд.