Рэйвен Харт - Искушение вампира

Прикоснувшись к каждой клеточке тела, могучая чистая сила вышла из моего рта. Звук, раздавшийся при этом, вызвал странный эффект. Ноги Рени коснулись пола, и она побежала к Мелафии. Они упали на колени, глядя вверх – на меня. Их губы шевелились, словно в молитве. Уильям перестал корчиться. Я не знал, мертв ли он или же просто потерял сознание. В голове осталась одна-единственная мысль.

Я должен остановить его.

Я с трепетом наблюдал, как моя рука поднимается и указывает на Ридрека. Из пальца повалил зеленовато-желтый дым, окутав моего противника. Отчетливо запахло серой. Все-таки интересная штука эта магия вуду. Пока я раздумывал, что дым может сделать старому вампиру, из-под моих ногтей вырвался огонь. Мерцающие языки пламени прошли сквозь дымные кольца, окружив Ридрека, отчего тот приобрел сходство с украшенной свечами рождественской елкой. Теперь Ридрек вращался медленнее, пламя замерло в нескольких миллиметрах от одежды вампира.

Ридрек оказался в ловушке.

Я уменьшился до своих нормальных размеров, но все еще чувствовал себя огромным автомобилем, прущим на зеленый свет. Подойдя к Уильяму, я поднял его. Уильям нуждался в помощи. Я всего лишь хотел стать таким же сильным, как он… Внезапно мне на глаза попался полупустой флакон с кровью вуду. Я поднес ее к губам Уильяма и произнес с каким-то странным акцентом: – Пей до дна.

Уильям открыл глаза и уставился на меня.

– Ты вернулся, – будто в предсмертном бреду прошептал мой создатель.

Я не был уверен, что он разговаривает со мной. Уильям походил на призрака. От святой воды половина его лица словно расплавилась. Раны на шее и груди по-прежнему кровоточили.

– Ну, давай же, пей, – настаивал я. – Он сделал маленький глоток. – До дна, – приказал я.

Хотя мне и понравилось быть выше всех, одного раза вполне достаточно. Пусть и Уильям взглянет на вместилище дикого духа Лалии.

Я залил ему в рот остатки крови из флакона. Казалось, опасность миновала. Ожоги от святой воды начали затягиваться. Из груди Уильяма донеслись странные булькающие звуки: плоть срасталась с плотью. Это походило на дьявольское чудо – если такое вообще возможно. Полная противоположность тому, что Уильям сделал для меня на поле брани. Плата. Погашение долга. Кровь за кровь.

Я прислонил Уильяма к ближайшей стене и протянул пузырек Мелафии. Потом я присел на корточки, и Мелафия с Рени кинулись ко мне, едва не повалив на пол.

– Маман… – радостно прошептала жрица вуду, крепко обняв меня. В ее глазах стояли слезы. Мелафия облегченно вздохнула. – Маман Лалия, вы с Джеком спасли всех нас.

Не знаю, что Мелафия искала в моих глазах, но ей требовался ответ.

– Я… – вот и все, что мне удалось сказать. Рене все еще обнимала меня за шею.

– Я всегда рядом, – сказала Лалия моими губами. – Иди ко мне, детка. Дай посмотрю, что этот плохой дядя сделал моей крошке.

Я осторожно высвободился из объятий Рени. Пусть Лалия сама сделает все, что надо.

Кровь, – сказала она мне. Я поводил пальцем по горлышку пузырька, пока он не стал влажным и красным. Затем помазал рану на руке девочки. Она зажила мгновенно. Вокруг нас разлился запах корицы и ванили.

– Спасибо, моя милая. Теперь все хорошо.

Рене коснулась моей руки крошечными пальчиками.

– Спасибо, маман.

– Я знаю, что ты хорошая девочка и слушаешься маму. В скором времени ты будешь похожа на меня, да? И поможешь спящей богине найти свой путь?

– Да, маман.

– Все верно. Нечего бояться. Моя кровь охраняет тебя и всех, кто вокруг…

– Джек? – Уильям потряс меня за плечо. – Отнеси Рид-река вниз, в туннели. Я разгребу тут это дерьмо, а потом мы доставим его на речной склад.

Прежде чем я успел спросить, как он себе это представляет, Уильям взял флакон из моей руки и направился к неподвижным телам вампиров. Он смазывал их рты и раны каплями крови вуду, и они исцелялись, постепенно начиная приходить в себя. А я-то думал, что с ними все кончено.

Звон стекла заставил меня обернуться. Уильям заставил разбитую люстру подняться в воздух. В тот момент, когда она долетела до потолка, Уильям взмахнул рукой – не хуже, чем Ридрек, – и люди в зале очнулись от своего странного оцепенения. И в этот миг люстра снова рухнула на пол и разбилась в второй раз. Мой босс, как обычно, все предусмотрел.

Через минуту мы спускались по лестнице, ведущей в подвал. Мелафия шла впереди, все остальные – кроме Уильяма и Тоби – следовали за ней. Я замыкал процессию, Ридрек плыл за мной, точно воздушный шарик. Всякий раз, как он полетал слишком близко к потолку или стене, в воздухе вспыхивали яркие искры. Надо быть осторожнее, иначе мы рискуем поджечь дом, подумал я, а потом, используя зрение Лалии, мгновенно нашел вход в туннель, скрытый за пыльной стойкой для бутылок в восточной части подвала.

Пока мы толпились в подвале, Оливия коснулась моего лица, словно увидела меня впервые.

– Ишь ты! Кажется, у тебя под кожей бушует гроза. Удивительно, как одежда не загорается. – Она в шутку обнажила клыки. – Хотела бы я знать, какова эта сила на вкус.

Ее взгляд переместился к Ридреку, неподвижно висевшему в воздухе.

– Наверху мне не удалось попробовать.

Я ощутил, как дух Лалии снова вздымается во мне.

– Держи зубки при себе. Ты поступила очень опрометчиво, попытавшись совладать с Ридреком, – сказала Лалия. – В ту ночь, когда ты явилась в Саванну, капитан дал тебе кровь. Именно она и спасла тебя, иначе ты бы не выжила. Так что больше не делай глупостей.

Нам потребовались два часа и вся сила обаяния Тоби, чтобы успокоить гостей. Пока Тоби развлекал их историями о великих чародеях и их самых грандиозных провалах, я быстро переговорил с присутствующими городскими чиновниками о проблемах с электропроводкой и нарушении строительных норм. Поскольку никто из смертных не пострадал, они были не прочь продолжить вечеринку. Кстати, я использовал неприятный инцидент, чтобы еще раз доказать необходимость постройки нового больничного крыла и создания банка крови. Деньги и реклама – так называлась эта игра. Надеюсь, Джек поймет, почему мне пришлось задержаться.

Была и еще одна причина. Я хотел успокоить Элеонору.

Она почувствовала зло и поняла, что сюда явился грозный враг, но оставалась спокойной и невозмутимой, как Афродита. Элеонора находилась рядом, пока я успокаивал гостей и смеялся над происшествием, и в ее взгляде я видел море незаданных вопросов.

Увы. Я не мог ничего ей объяснить, как не мог и пообещать безмятежного «завтра». Я знал, что мне, вечно живущему, предстоит свидание со смертью. Моя судьба ждала меня внизу, в туннелях.