Юля Лемеш - Дозвониться до небес

Дужка замка крякнулась пополам.

– Молодец. Теперь дуй за мной. – Макс исчез в темноте чердака.

Миша вытер рожу рукавом. Прорычал что-то и пошел следом. Мы с Машей – за ним.

Макс обернулся, посмотрел на нас да как заорет. Я аж подпрыгнула от неожиданности.

– Так вы и фонарь с собой захватили? Нет, как можно с такими идиотами работать? Вы бы еще торшер взяли. А телевизор ты, брат, не взял? Ну ты это зря. Так никуда не годится. Без телевизора я работать не буду…

Споря и ругаясь, мы добрались до слухового окна. Миша уперся рогом и не хотел лезть ни в какую. Мотивировал тем, что не пролезет он и что рядом есть дыра в крыше – вылезай не хочу.

– Поучи меня! Раз сказано через слуховое окно – не спорь и лезь. Моду взяли – хотят всё по-простому. Вот был бы у меня чемодан денег… – Это у Макса приговорка такая. Он ее часто повторяет.

– Дыра удобнее. Через нее слона протащить можно, – упорствовал Миша.

– Послушай, друг, вот, когда придешь сюда без меня, хватай хоть двух слонов и таскай их туда-сюда через дыру. Хоть утаскайся весь. Но сейчас я главный. И ты меня слушайся.

Маша легко пролезла в окно. Я – помедленнее, а Миша таки застрял. Торчит как Винни-Пух. Ни туда ни сюда. Мы его за руки решили вытащить. Но он здоровенный и неудобный. Руки выскальзывают, а Миша ни фига не двигается. Тогда Макс нырнул в дыру, которая рядом, и начал толкать Мишины ноги.

– Вы меня или порвете, или сломаете, – застонал Миша.

Ну ни фига у него чувства юмора нет. Я смеялась так, что чуть не описалась. А он только злился.

– Было бы масло подсолнечное, мы бы его мигом выдернули, – расстроился Макс. – Но это дело поправимое. Я сейчас с него штаны сниму и за маслом сбегаю. У меня неподалеку подруга живет. У нее масла этого залейся. А еще можно ему попыхать дать. Он укурится, и мы ему внушим, что он глист…

– Все. С меня предостаточно! – заорал Миша и шумно выдохнул весь воздух.

Как только он очутился на крыше, сразу стало скучно. Но недолго. Макс начал требовать, чтоб Миша с Машей снова лезли в слуховое окошко на чердак. За пальмой. Он какого-то лешего заранее приволок на чердак пальму в кадке и собирался переместить ее в облюбованное место. Он ее на помойке усыновил. Она ему нравилась. Не Маша, а пальма. И вот он заставил Мишу с Машей эту пальму просунуть в чертово слуховое окно. Пальма ни в какую не хотела лезть в отверстие.

Миша, пока до крыши добрался, пропотел, порвал штаны в двух местах, руки все оцарапал и был злобный очень. А тут еще пальма. Вы никогда пальму в узкое окно не затаскивали? И не пробуйте, поверьте мне на слово – неблагодарное это занятие.

Потом мы всем скопом стояли на наклонной крыше вокруг пальмы. Макс спел куплет про «в лесу родилась пальмочка» и предлагал водить хороводы. Никто его не поддержал, даже я. Следующие два часа мы брели. Миша нес пальму, и было сразу видно, что он ненавидит ее и крыши оптом и в розницу. Но когда мы добрались до нужного места, забрезжил рассвет. И мир преобразился. Он стал сказочно красивым.

– Вот ради этого стоило тащиться в такую даль, – согласилась Маша.

Пока мы впечатлялись восходом солнца, пальме надоело созерцание неподвижных горизонтов. Она начала медленно скользить по крыше, разогналась до скорости света и, проломив ограждение, с прощальным воплем рухнула вниз.

– Все-таки растение тяготеет к земле, – философски заметил Макс и добавил: – А теперь – побежали.

– Почему? – удивилась я.

– Мы на ментовской крыше сидим, там их машины внизу, – пояснил Макс.

Обратно мы просто так ушли, без глупостей. Миша с Машей сказали, что ни фига это не экстрим, а сплошное мозгоклюйство, и на следующий день по разу спрыгнули с парашютом. Сейчас это запросто – только плати, хоть один прыгай, хоть с инструктором. Только не говори потом, что тебя не предупреждали о возможных последствиях. Но и это им не понравилось.

– На фиг такое удовольствие, – сдержанно заметила Маша. – Вся рожа на затылке, да и полет недолгий. И самое главное – от моих талантов там ничего не зависит. А еще они требуют, чтоб я в камеру улыбалась. А на фиг мне улыбаться, если не хочется?

На речном байке они тоже покатались. Но и это развлечение быстро им разонравилось по причине сплошных запретов.

– А пейнтболом заняться не хотите? – предложил Арсений.

Глянули в Инете. Передумали. Говорят – понарошку неинтересно.

– Вам тогда на войну нужно. Там все по-настоящему.

Миша с Машей переглянулись. И мне сразу стало понятно: чего-чего, а войны они нагляделись. Даже не буду спрашивать их об этом – а то вдруг ответят.

Тогда они решили продолжить занятия паркуром и заодно освоить скейт. Мне их выбор показался понятным. Им нужен был не столько экстрим, сколько разнообразие. А в паркуре одних только падений несчитаное множество. И еще я всегда считала, что настоящие любители острых ощущений всегда полагаются на себя, а не на оплаченную прислугу. Ведь круто самому сделать что-то запредельное.

Как-то сидели мы с Арсением дома, разговаривая и наблюдая за подвигами Миши и Маши. Которые сегодня что-то слишком активно резвились на куске ровного асфальта за забором.

– Ты не в курсе, что этот Бэтмен про ловушки говорил? – совершенно не беспокоясь о здоровье Миши, ударенного скейтом, спросил Арсений.

– Ну, вроде как он сам изобрел и установил у забора, там, где березы и осина, ловушки для лазутчиков. По его мнению, они именно оттуда просачиваться начнут.

Миша действительно недавно начал намекать на каких-то шпионов. Которые, дескать, вот-вот припрутся подсматривать за нашим домом. Я хоть и делала вид, что не верю, думала, что он прав. У меня повод был так думать. Вампир конкретно сказал, что сдал меня кому надо. Это во-первых, а во-вторых, нами вполне могли заинтересоваться и по другим причинам.

Отбив себя до синяков, Маша и Миша полчаса рубили топорами скейты, а потом приступили к развлекухе номер два. Но на этот раз одним уродоваться им было скучно, и они докопались до нас с предложением пострелять из лука. Миша сам его соорудил. Он вообще рукастый мужик.

Я из лука не стреляла лет этак с десяти – меня тогда папа учил. Тоже сам его смастерил, спер у мамы резинку бельевую, стрел настрогал. Было это на даче у его друзей. Подробности стрельбы как-то стерлись из памяти. Помню только, что дело это крайне опасное и требует немалой сноровки. От самого стрелка и от того, кто, по несчастью, оказался на расстоянии раздачи тяжких телесных повреждений.

Маша ухмылялась, как опытная кошка, которая наблюдает за играми котят. Сегодня она меня раздражала сильнее обычного. Постоянные намеки на мою никчемность достали. Типа – она вся такая гениальная и умеет в сто раз больше «некоторых». У меня возникла поганая мыслишка, не повторить ли мне с приворотом. Но я вовремя одумалась. Машина любовь гораздо страшнее ненависти. С ее нелюбовью я как-нибудь смирюсь, а вот если она начнет выказывать мне знаки нежного внимания – туши свет, сливай воду. У нее энергии хоть отбавляй.