Анна Радклиф - Итальянец

— Говори покороче, — резко сказал монах.

— Что ж, синьор, начну с самого начала. Минуло уже порядочно лет, как Марко появился в нашем городе. Говорят, что в одну штормовую ночь…

— Достаточно, можешь дальше не продолжать, — резко остановил его Скедони. — Сам-то ты когда-нибудь видел барона?

— Если вы все сами знаете, синьор, зачем заставляете меня рассказывать? Только начну, как вы перебиваете.

— Странно, — промолвил хитрый монах, сделав вид, что не слышал его слов. — Если этот Спалатро такой негодяй, как ты утверждаешь, то почему он не понес наказания за свои злодейства? Разве такое возможно? А может, все это лишь слухи?

— Видите, синьор, вроде все знали, и вроде бы никому до этого дела не было. Кроме того, никто не мог доказать, так это или не так, хотя все верили в эту историю, будто все собственными глазами видели. Однако никто бы не присягнул перед законом. Один шанс из десяти, что это можно было доказать, но тем не менее все продолжают верить, что такое было.

— Значит, вы готовы были наказать этого малого за убийство, которого он, возможно, не совершал? — спросил монах.

— За убийство? — в недоумении воскликнул крестьянин.

— А разве ты не сказал, что это было убийство? — не сразу ответил Скедони.

— Я не говорил этого, синьор! — воскликнул крестьянин.

— Как же он тогда совершил преступление? — возобновил свои расспросы монах после короткой паузы. — Ты сказал, что он совершил что-то чудовищное, а что бывает чудовищнее убийства? — Губы Скедони задрожали, когда он произносил последнее слово.

Крестьянин молчал, не сводя глаз с монаха.

— Разве я говорил об убийстве? — снова повторил он.

— Если это не так, тогда скажи, что это было. Только в двух словах, — надменно произнес монах.

— Будто это можно рассказать в двух словах, синьор.

— Тогда покороче.

— Не могу, синьор, история эта очень длинная.

— У меня нет на это времени, — резко сказал Скедони, поднимаясь.

— Хорошо, синьор, я постараюсь. В одну ненастную ночь в декабре, когда Марко Торна ловил рыбу… Это старый рыбак, синьор, он жил в нашем городе, когда я был еще мальчишкой. Правда, я его не помню, но мой отец хорошо знал и уважал его, и он часто говорил…

— Не отвлекайся! — грозно предупредил его Скедони.

— Я говорю, как могу, синьор, — обиделся крестьянин. — Старый Марко в то время не жил еще в нашем городе, он жил где-то в другом месте, не помню где, но где-то на берегу. Как же это место называется, что-то похожее на…

— Так что же произошло с этим выжившим из ума стариком?

— Вы ошибаетесь, синьор, Марко не выжил из ума, но слушайте дальше. Значит, в то время Марко жил в том месте, названия которого я не помню. Потом для него настали лучшие времена, но это к делу не относится. Так вот, старый Марко отправился рыбачить, ночь выдалась штормовая, и, я верю, ему хотелось поскорее добраться до берега. Было так темно, синьор, будто последняя ночь перед всемирным потопом, он греб изо всех сил к берегу, и, конечно, ему было не до рыбы. Хлестал дождь, выл ветер, темень — хоть глаз выколи. Конечно, он заблудился. Его все больше относило на камни, и он боялся, что лодка его разобьется вдребезги. Наконец ему удалось благополучно провести лодку между камнями и найти укрытие от ветра и дождя. Я рассказываю так, как мне говорил отец, синьор…

— Можно обойтись без подробностей, говори только главное, — недовольно заметил монах.

— Слушайте дальше, синьор. Как только Марко укрылся в камнях, он услышал, как кто-то идет по берегу. Знал бы, бедняга, кто это был. Темень стояла такая, что ничего не было видно, но он все же высунулся из убежища и хотел было подать голос, да подумал: пусть подойдет ближе, а то не услышит. Вскоре он увидел, как замерцал огонек, он приближался и наконец был совсем близко. Рыбак увидел человека с фонарем. Он шел вдоль берега.

— Ближе к цели, приятель, — поторопил его Скедони.

— Мой отец говорил, что старый Марко никогда не отличался храбростью. Он, конечно, перепугался и решил, что это разбойник, и на всякий случай снова спрятал голову и притаился. Вскоре он совсем перепугался, когда человек снял со спины тяжелую ношу и положил рядом на валун. Он тяжело дышал и, должно быть, устал. Так рассказывал мне отец.

— Что это была за ноша? — нетерпеливо спросил монах.

— Погодите, синьор. Может, старому Марко так и не довелось узнать, что было в том мешке. От испуга он замер и боялся пошевельнуться. Про себя он, должно быть, решил, что там была награбленная добыча. Вскоре человек снова вскинул на спину мешок и, тяжело ступая, последовал дальше, пока не исчез в темноте. Больше Марко его не видел.

— Тогда какое отношение он имеет ко всей твоей истории? Ты считаешь, что этот человек был Спалатро?

— Не торопитесь, синьор, вы меня сбиваете. Когда шторм немного утих, Марко выбрался из своего укрытия и решил, что неподалеку непременно должна быть деревня или хотя бы хижина, куда направился этот человек с ношей. Лучше бы ему оставаться там, где он был, но старик решил искать деревню или хижину. Он долго брел вдоль берега, шторм продолжался, даже разыгрался еще пуще, а вокруг не было больше скал или камней, способных укрыть его. Увидев наконец свет, он решил идти прямо на него. Будь я на его месте, синьор, я бы тоже поступил так.

— Послушай, парень, а у этой истории будет конец? — начал выходить из себя Скедони.

— Не прошел он и десятка шагов, — невозмутимо продолжал проводник, — как увидел, что свет падает из окошка какого-то жилища. Подойдя поближе, он наконец тихонько постучался в дверь.

— А что это было за жилище? — отрывисто спросил монах.

— Дождь шел как из ведра, и бедняге Марко, я ручаюсь, пришлось ждать довольно долго. Но он был терпелив. У Марко было терпение, я помню, как он умел слушать всякие истории.

— Мне бы его терпение, — сердито проворчал про себя монах.

— Он постучал снова и вдруг увидел, что дверь открыта. Так как никто не вышел на его стук, он вошел в дом.

— Старый болван, — не выдержал Скедони. — Что ему было там нужно? Любопытство одолело?

— Любопытство, синьор? Нет, он просто искал, где укрыться от непогоды. Ощупью пробираясь в темноте, он наконец очутился в комнате, где в очаге еле тлели угли. Он подошел к огню, чтобы согреться, дожидаясь, когда кто-нибудь выйдет к нему.

— Как, в доме никого не было? — удивился Скедони.

— Слушайте дальше, синьор. Не пробыв там и пары минут, он где-то рядом услышал странные звуки. Но огонь очага давал так мало света, что он ничего не разглядел.