Дино Динаев - Дурная Слава

— Ничему не удивляйся и постарайся мне подыграть. Он должен все рассказать.

После чего распахнул дверь и со словами "Мир дому сему" вошел. Афинодор ставил на плитку закопченную кастрюльку, да так и замер. Впрочем, ненадолго. Глаза его зло зыркнули из-под бровей, после чего он без затей запустил в Бена кастрюлей.

Ожидая нечто подобное, тот с готовностью шагнул вправо, Полина с визгом — влево, так что кастрюля угодила в дверь, распустив по косяку длинную холодную лапшу.

Афинодор кинулся следом, намереваясь выскочить, и Бен с наслаждением сделал то, о чем мечтал все время странствий — дал ему в глаз. Афинодор зашатался, и Бен повалил его, уселся сверху и стал любовно выцеливать, куда ему дать во второй.

Осуществить задуманное помешала девушка, заявив, что нельзя бить старого человека. Бен мог ей возразить, Афинодор был жилистый и ловкий, и единственно озлобленность и внезапность помогла сладить с ним Бену. Замотав пленнику руки фартуком, он усадил его на стул и спросил:

— Как жена? Как дети? — стараясь придать голосу больше участия.

— Чего вытворяешь, Магерамов? — вскричал Афинодор. — Милицию позову!

Бен пояснил Полине:

— Специально орет, чтобы привлечь внимание. Помнишь, как мы в зоне абсолютной веры кричали?

В глазах старика возник интерес.

— Что за зона? Вы были там?

— Ты даже не представляешь, где мы побывали по твоей милости. «Кончитта» оказалась резвой лошадкой. Кстати, почему ты обзываешь ее "Кентавром"?

— "Кентавр" погиб, разбился, — буркнул Афинодор.

— Мы, кажется, налаживаем сотрудничество. Давай рассказывай, ночь у нас длинная.

— Ничего вам более не скажу.

— И не надо, — резко сказал Бен. — Ты не представляешь, как я жажду прикончить тебя, но у меня не было причины. Теперь она у меня формально появилась, — и он закричал. — Задушу, старпер!

Полина не успела вздрогнуть, как он сомкнул руки у него на шее и стал производить ими разные манипуляции, будто намереваясь ухватить получше. Афинодор, выпучив глаза, поводил шеей, будто ему мерили галстук. Зрелище было комическое и страшное одновременно. Бен размышлял, а что если старик действительно не заговорит, что ему придется на самом деле его тогда, это самое. Самое жуткое, он почувствовал в себе решимость идти до конца.

— Ты не оставил нам выбора, старик, — пробормотал он.

Он уже отбивался от наскакивающей девушки, и именно в этот момент ни секундой раньше Афинодор поверил. Поверил и сломался.

— Я все скажу! «Кентавр» подвел генератор. Темпоральные излучения навели вихревые токи в контуре, и он сгорел. После того как «ВВВ» поставили, проблема отпала.

Стало можно летать.

— Что за проблемы с речью возникают после перелета? В Новоапрельске я не смог произнести некоторые слова. Например: год, прошлое.

— Не удивительно. На все, что связано со временем, наложено табу. Ограничение.

Запрет.

— Кем наложено? Опять что-то про Бога хочешь мне тут вдуть в уши. Вон она лапша на двери!

— Перелет- явление малоизученное. Пилот не может принадлежать двум темпоральным потокам одновременно, Вернее может, но частично. Некоторые вещи не пропускаются.

Это ловушка, непреодолимый барьер. Энтропия, надо полагать. Граница, разделяющая потоки времени с разным энергетическим наполнением. Хоть номинально пилот и находится в Новоапрельске, фактически он принадлежит другому потоку времени.

— Значит, я напрасно испугался?

— Ты испугался бы еще сильнее, до шевеления волос на голове, если бы представил себе разницу энергий и свой потенциал как носителя. Единственное, что тебя удерживало в списках живых, была «Кончитта». Не дай Бог, перебой с питанием, и тебя растерло бы в пыль. Масштабы несопоставимы, нам даже трудно их представить.

Это как если бы муравья стали бы раздавливать Джомолунгма и Памир, одновременно придя в движение.

— Кстати, как дела с "Кончиттой"?

— А что ей сделается? Стоит в гараже.

— Как? Она вернулась?

— Она никуда и не улетала. Летает пилот.

Бен заглянул в глаза Афинодору, но тот уже успокоился и рассказывал все сам, ему это даже доставляло облегчение. Возможно, он давно хотел с кем-то поделиться.

— Ты молодец, Пантелеич, — похвалил Бен. — Такую машину создал, умная голова, никто даже и не знает.

Афинодор принял похвалу как должное, еще успел важно покивать головой, когда Бен по отечески посоветовал:

— А теперь кончай спектакль разыгрывать и рассказывай, кто тебе «Кончитту» подарил? И не ври, я знаю, что это сделали трепеты. Только за что? Что ты им обещал? Гнилую картошку? Пилотов на завтрак? Сначала Базилевский, потом Краюшкин, а там и до меня черед дошел! Так я вернулся и шутить не намерен!

Афинодор вновь задергался, но не от страха, а для большей убедительности.

— Трепеты — не враги!

Бен содрогнулся. Сказанное Афинодором слово в слово совпало с предсмертной запиской Базилевского. Тот тоже писал, что "они даже не враги".

— Это ложь, — пролепетал он, уже уверенный в обратном. — Они напали на меня и пытались сожрать.

— Это было до того, как ты стал пилотом. Трепеты — рабы «Кончитты» и одновременно паразиты на ее теле. Техногенный симбиоз. Она помогает им, они ей. Они живут в создаваемых ею темпоральных коридорах и охраняют ее словно муравьи матку. Это коллективный биологический организм.

Бен вспомнил, как при первой встрече трепеты набросились на него, как нападают злобные псы на непрошеного гостя, на чужака. Но стоило ему слетать на «Кончитте», как агрессия исчезла. Ведь даже во время драки, объектом нападения был выбран охранник. И они его не убили, но что-то сделали, что он перестал восприниматься как помеха. «Кончитта» оставила впечатление некоего физиологизма. И сам полет явление явно иррациональное. Бену достаточно было припомнить пение в световом коридоре, и в глубинах живота возник сладостный вакуум. У женщин это называется оргазм, подумалось ему.

Бен велел Афинодору рассказать, откуда все-таки взялась «Кончитта». Тот не стал упрямиться и выложил все. После аварии «Кентавра» участь его как сотрудника была решена. При получении дурного известия, его уволили бы на следующий день.

Поэтому он не стал ничего никому говорить, а все рабочее время посвящал дальним прогулкам по тоннелю. В одной из шхер он нашел сильно поврежденный объект, обтянутый натуральной старой кожей. Внутри имелся древний агрегат, давно не функционирующий. Дождавшись, пока все уедут, Афинодор на погрузчике привез аппарат в ОПП.

— Дальше дело техники, — без ложной скромности заявил старик. — У меня по математическому анализу пять баллов в аспирантуре было. Выяснил, что машина функциональна и может опять заработать при подаче питания. Я решил подать аппарат вместо «Кентавра», обшить железом и пластиком, но стоило подключить генератор, как появились трепеты. Они не дали переделать машину. Хорошо, что я не решился их обмануть. В противном случае, покойников было бы гораздо больше. Я понял так, что гибкий кожаный футляр — единственное, что сохранило корпус во время перелета.