Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

— Пострадал, надо думать? — понимающе кивает головой собеседник.

— Отчасти. Служили три товарища, ага. Перед самым дембелем его дружок — земляк, в карауле будучи с другим таким же другом, от дурной радости, что это последняя смена последнего дембельского караула изобразил сценку из недавно посмотренного вестерна. Ну и разряженный автомат возьми да и стрельни. Да с пары метров аккурат пуля другу между глаз, ровно в переносицу. Подсменки сбежались, а стрелок пытается дыру в затылке панамой заткнуть, а дыра не затыкается и оттуда мозги сгустками и кровища. И пальцами убитый мелко так по полу шарит. Вот так у нашего снайпера один друг глупо погиб. А другой глупо сел. Хотя ребята были серьезные, в разных переделках побывали. Куда там Голливуду.

Минутку все помолчали. Потом полноватый очкарик спросил:

— А откуда патрон в стволе был? Вы ж сказали — разряженный автомат.

— Это как раз просто — отзывается человек с эспаньолкой — нередко на карауле свой патрон в ствол ставят — а то караульные боеприпасы определенной партии и вид у них несколько другой, чем у тех, что на том же полигоне выдают. Не знаю как сейчас, раньше эти 'караульные боеприпасы' стояли черт знает сколько времени не обмениваясь, потому могли и не сработать, случись что. Ну и по виду отличались — чтоб их не заменили на какие-другие. Вот магазин он отстегнул, а про патрон в стволе забыл. Бывает.

— Но доктор толкует, что они опытные ребята были — упорствует ботан в очках.

— Дембель — коротко отвечает инженер.

— И что дембель?

— Перед дембелем даже опытные деды дуреют. Причем сильно. Очень домой хочется — резюмирует любитель свежесмолотого кофе в джезве. Потом продолжает как ни в чем ни бывало:

— Так вот вполне вероятно, что части граждан вместо всяких убожищных самопалов лучше такие стимулы выдавать. К слову наши оглоеды уже на себе проверили — человеку разряды тоже не приятны, хотя вовсе не шокер. Сознание не теряется. Просто очень неприятно. Вполне себе перспективное направление. Особенно если подтвердится что оно и на слух зомби оказывает неприятное для них действие. Как считаете?

— Ну если этот треск даже на непуганых работает… Сегодня вон людоедов танковым ревом пугали, я до сих пор немного не в себе, а там думал — уши отвалятся — отвечаю я инженеру.

— Удачно получилось к слову — вставляет тот, у кого чашка 'Вика'.

— Еще бы не удачно — кто ж предложил-то! — горделиво заявляет завернувший на запах в кухню этот. Как его… Звать-то Чечако, а вот кто — инженер он или звукооператор или журналист — судя по его нахрапу и нахальству — не знаю. Во всяком случае, именно он сегодня обеспечивал рев двигателей у нас за спиной.

— Кофе будешь — спрашивает его человек с эспаньолкой.

— Если хороший — то буду! А где машина? — спрашивает у меня Чечако.

— Какая машина?

— Как какая? Олегова с оборудованием? — он пучит в непритворном изумлении глаза.

— Уничтожена. К нам пробрались двое конных людоедов, машину изрешетили, ноги у Олега, оборудование тоже под огонь попало — отвечаю я.

— И мое тоже?! — подпрыгивает Чечако.

— Это вы про что? — уже совершенно потеряв нить беседы, спрашиваю его.

— Терминаторы! Три штуки — ладно! Нет, ну вот так — БРОСИТЬ!!! Генератор новый — один, колонки акустические активные — две штуки, микшер, импортный, серебряный, на 48 каналов… Вы что, все там вот так и оставили? — прямо задыхается от возмущения этот Чечако. Ему суют в руки кружку, но он раздраженно ее отпихивает, так что ароматная коричневая жижа плещет на пол.

— Эти терминаторы уничтожены в ходе ээээ… огневого контакта — растерянно говорю я покрасневшему как свекла обладателю оставленных в лесу причандалов.

— А все остальное? — кипит от злости Чечако.

— Ну да там же зомби понабежали кучей! Мы сами-то еле ноги унесли, а вы тут нам за генератор выговариваете! Думаете легко было — лошадь кстати с фортелями оказалась, идти не хотела!

— И правильно! Лошадь и та понятие имеет! Бросили вверенное имущество! И хоть бы аппаратуру мо… колонки с генератором инв. номер 128273 в кузов запихали! Охраннички, блин — ни украсть, ни посторожить!

Я стою остолбенев. Еще больше удивляюсь, когда совершенно адекватный до этого инженер с ришельевской бородкой в тон вопящему Чечако заводит ту же песню.

— Люди добрые! Да где ж это видано, новый 48-канальный пульт тащить в лес? Совести у вас нетути! Туда вполне какого-нибудь Mackie каналов на 6 будет выше чердака Останкинской башни! Чечако, почто ты им отдал такое богачество? Чем тебя пытались соблазнить, или угрожали чем? Новый генератор… активная акустика, пульт на 48 каналов — да в мирное время убивали за меньшее… А ведь там наверняка не только это, там коммутации погибнуть может сколько… А обработка? Наверняка ведь и обработку ты им давал? Ведь только параметрических эквалайзеров ушло несколько, а сколько ты поставил графических… Ох…

Он хватает себя за голову и горестно стонет, причем у меня складывается ощущение — что вполне серьезно. Чечако, однако от этого сдувается, тускнеет, потом добавляет уже вполголоса:

— Кстати, они и кабель Proel тоже…

— Ну какой Proel? Там же Klotz был? А коммутация? Где вы теперь возьмёте такой Neutrik? Эх… всё пропало. И генератор новый… Только кабеля 35 метров!

— Какие 35? Это кишки было 35, а 300 метров симметричного микрофонного кабеля?

— А восемьдесят разъёмов симметричных? Эквалайзер параметрический Klark teknik кто восполнит? Им всё воевать… А оборудование совсем не жалеют! А как колыбельную без оборудования сыграть? А про паяльник керамический, да набор отверток из того же материала? Воот! Никто и не вспомнил! И — Чечако — два спирта забыли, горечь потери надо сначала хорошенько залить! — с совершенно серьезным видом выдает инженер с эспаньолкой. Я недоуменно смотрю на обоих — то ли они дурака валяют, то ли всерьез такую пургу гонят. Потом с некоторой натугой до меня начинает доходить, что это явный наезд с нагрузкой. Что-то не заметил я, когда Чечако этот разворачивал свои электрические шарманки таких объемов этих, как их, кабелей серебряных с разъемами мнемотоническими или как их там обзывают. Тем временем парочка продолжает не снижая накала:

— Чечако, где вы ходите? Никого нельзя оставить! Давайте оформляйте рапортом все потерянное из-за разгильдяйства и головотяпства! Что, я за вас все должен наизусть помнить! Вы и паяльник там оставили? — строго вопрошает тот, что с эспаньолкой. Замечаю, что рожи остальных инженеров, стоящих на кухне, приобретают этакое постное выражение — когда человек хочет заржать, но нельзя. Вот теперь я точно уверен, что эти мерзавцы то ли прикалываются надо мной, уставшим, то ли пытаются раскрутить меня на какие-то нужные им от меня или от команды нашей действия. Ну, давайте, на меня где сядешь — там и слезешь!