Екатерина Неволина - Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров

– Возможно, ее и не было, – предположил я.

– Возможно. Все возможно. А вот карты начала двадцатого века. В областном архиве добыла. Как видишь…

– Тоже ничего.

На картах начала двадцатого века никаких ручьев, правильно.

– Для привязки – на другом берегу реки церковь, она обозначена крестиком. И село Подвязово. А на другом берегу, на нашем то есть, ничего. Никакой речки, никакого ручейка, вообще даже намека.

– Ладно, – кивнул я. – И что? Ты не обижайся, но я все равно никак не могу понять. Карты, что они доказывают?

Галка протянула мне очередной листок:

– Двадцать восьмой год, карты Генерального штаба.

– А здесь она есть, – удивленно сказал я. – И здесь она явно шире, чуть ли не приток…

– Ага. Отмечена как река, которая при определенных условиях может представлять сложности при переправе. То есть тогда она была отмечена не как ручей, а как река. А вот следующий шаг, пятьдесят второй год.

Карта тысяча девятьсот пятьдесят второго года была выполнена в цвете. Зеленые леса, синяя река, узкоколейка, похожая на лесенку. Коричневые болота. Октябрьское очень подробно, вплоть до колодцев. А Козьей Речки на карте не было.

– Забавно, – сказал я. – Весьма и весьма. Хотя, в принципе, объяснимо. Это зависит все от гидробаланса местности, наверное, это так называется. В некоторые, в водные, годы ручей течет, превращается в маленькую речку. В другие, маловодные, водный баланс нарушается и ручей уходит. Ничего сверхфантастического.

Галка извлекла из папки следующую порцию карт. На этот раз они были совсем свеженькие, напечатанные на глянцевой бумаге. Один снимок был сделан со спутника и, скорее всего, был найден Галкой в Интернете. Обычный интернетный космический снимок, Козья Речка есть. Течет, ясно различим каждый изгиб, каждая петля, видно, что в месте впадения в Соть ручей совсем другого цвета, он гораздо темнее и кажется даже гуще, чем обычная вода.

Следующий снимок был произведен не со спутника, а, видимо, с самолета, не с такой четкостью, как предыдущий, но зато гораздо более яркий, что ли, насыщенный. Разумеется, была выхвачена все та же местность, все тот же Октябрьский, все та же узкоколейка, река, все это я знал уже, кажется, досконально, однако еще не очень хорошо совмещал в голове с тем, что виделось глазами.

На этом снимке Козья Речка снова отсутствовала.

– То, о чем я и говорил. – Я постучал пальцем в снимок. – Все зависит от воды. В болотах накопился избыток влаги, ручей прорезался. Болота пересохли – ручей исчез…

– Эти фото сделаны в один год, – сказала негромко Галка. – Более того, в один месяц. Между ними четыре дня, если быть совсем точной. И лето было сухое.

На это я не знал что ответить.

– Она то появляется, то исчезает, – сказала Галка. – Иногда она есть, иногда ее нет.

– Почему… почему никто не обратил на это внимания?

– Глушь, – объяснила Галка. – Стратегических объектов никаких – кому нужен какой-то полоумный ручей?

– Но ведь они должны были сравнивать старые карты с новыми…

Галка только рукой махнула.

– Россия большая, – сказала она. – Ничего удивительного, что не заметили. – Галка хмыкнула. – А теперь самое главное. Я почему у тебя ноутбук спрашивала – у меня на планшете фоторедактор совсем паршивенький, а камера… – Галка кивнула на фотоаппарат, – камера полноматричная, к тому же пикселей немало, должно получиться неплохо было, а планшет не вытягивает. Видишь ли, я всегда стараюсь работать с камерой. Потому что сразу многое не видишь, а потом, уже дома, можно в спокойной обстановке все рассмотреть. Иногда это приносит свои плоды. Конечно, по этой пластмасске не видно, но все равно попробуй.

Галка вручила мне планшетный компьютер и открыла галерею.

В начале там были обычные фотографии: река, небо, я, мох в «макро», кстати, мох в «макро» похож на инопланетные джунгли, лес. Леса было больше всего, целые серии по несколько фотографий, Галка снимала его с каким-то остервенением и упоением, хотя я и не мог понять, зачем это требовалось. Много леса. Видимо, успела нащелкать, пока я боролся с судорогой в ручье.

– И что? – спросил я. – Деревья. Ты нащелкала деревьев. Хоть тресни, не вижу ничего необычного…

– Начинается со сто седьмого кадра, – подсказала Галка.

Я перещелкал до сто седьмого.

На сто седьмом кадре был лес. Такой же, как на сто шестом кадре… почти такой.

Тут что-то было с перспективой. Она словно сдвинулась. Если с передним планом было все более-менее понятно, то план задний…

Сложно объяснить. Такой эффект бывает при киносъемке, его можно добиться с помощью определенной оптики, когда задник начинает резко приближаться, отчего кажется, что плоский кадр приобретает неожиданную глубину. Только как это получалось на статичной фотографии, я понять не мог.

– Как это…

– Не знаю, – ответила Галка. – Не знаю, не знаю, не знаю. Видимо, тот же эффект. Это как-то воздействует на матрицу камеры… Не знаю. Но не это важно. Ты смотри лучше, ты главного не замечаешь.

Я стал смотреть внимательнее.

Деревья шагнули и как бы оказались вокруг, сплелись ветвями, образовав… И опять я не мог понять. Этот дурацкий стереоэффект продолжал путать мои глаза. Изображение не только погружалось внутрь экрана, как в аквариум, но еще и выпячивалось вовне, создавая некое подобие голографического эффекта. То есть этот эффект, конечно, присутствовал только у меня в голове.

На снимке был все тот же берег и все тот же лес, но он изменился, из него убрали простор, так что казалось, что деревья стоят почти впритык друг к другу. Там, в глубине сосен, темнела фигура. Сначала я не понял, я решил, что это всего лишь игра теней, дрожание воздуха, собравшееся в полуденный морок, в конце концов, в лесу ведь часто что-то мерещится, лес он лес и есть. Но, вглядевшись, я обнаружил, что это все-таки не фантом. Фигура была вполне человеческая, высокая, в длинном плаще с капюшоном, она наполовину выступала из-за дерева, опершись на ствол рукой.

– Кто это? – спросил я.

Галка пожала плечами:

– Не знаю. Я не знаю, не знаю… Посмотри на его руку. Ничего не замечаешь?

Я сощурился. Галка была права, разрешение планшетника не позволяло толком рассмотреть, что было у этого человека на руке. Что-то красное. Красное пятно.

Я попробовал подрастянуть изображение, однако, само собой, ничего не получилось, изображение растянулось в пиксели, и ничего, кроме разноцветных квадратиков, я рассмотреть не смог.

– Бесполезно, – махнула рукой Галка. – Но кое-что у меня есть.

Галка достала из карманчика кофра диск.

– Камера. – Галка похлопала по фотоаппарату. – Она снимает в двух форматах. Если без технических терминов – в сжатом и несжатом. Сжатый формат доступен для беспроводного сброса на планшет. В силу механизма сжатия теряется некоторая информация, примерно так. Несжатый формат остается на карте памяти. Эти фотографии обычным просмотровиком не пролистать, надо спецовый. А он только на ноутбуке запустится.