Алексей Атеев - Тьма

– Сгущенкой, – объяснил конопатый. – Раздели догола и облили. Вон, сколько мух над ней кружится.

Иван глянул в ту сторону, где, по его предположению находилась тачка, и обнаружил над толпой рой вьющихся насекомых. И не только мух, но и пчел, ос, жуков.

– А тащит тачку кто? – продолжил он задавать вопросы.

– Старик Горожанкин, подручный ейный… Палач! Его, гада, обмазали солидолом, а потом в перьях вываляли. Будет знать, как народ пороть.

– И кто же все совершил? Революцию эту самую…

– Известно кто. Картошкина Дарья Петровна вместе с сынком своим и его друганами Славкой и Валькой. Захватила с вечера администрацию городскую, а утром выволокла оттуда Людку за волосы… Ну а ребята ее остальное доделали.

– Значит, она теперь в городе главная? – изумился Иван.

– Насчет «главная» – не знаю, – отозвался информированный ребенок. – Только митинг сейчас будет. На площади, где Дерево стоит. Туда этих и везут.

Узнав столь интригующие новости, крайне заинтересованный Иван присоединился к толпе и зашагал вслед за остальными. Скоро народные массы достигли территории, официально именуемой «Площадью народных гуляний». Читатель уже знаком с этим местом, поскольку не так давно здесь происходила экзекуция над ныне усопшим Шуриком. Посреди площади высилось пресловутое Дерево. Вокруг него, как некогда славяне вокруг статуи Перуна, собрался сегодня весь город. Дерево было превращено в своеобразную трибуну. На его громадных нижних ветвях была установлена наскоро сколоченная деревянная площадка, к которой вела лестница. Сейчас на площадке имелись стойка с микрофоном и усилитель с колонкой, а также обитая красным кумачом трибуна, на которой стояли графин с водой и стакан. Все было готово к митингу.

Иван стоял в толпе и с интересом следил за происходящим. Захватывающее действие, разыгрывающееся на провинциальной сцене, дало новый, неожиданный поворот. А ведь и вправду события, происходящие в Верхнеоральске, можно оформить в неплохой романчик, – размышлял наш герой. Конечно, читатель не поверит в правдивость повествования. Кто бы, например, мог подумать, что добродушная мамаша в одночасье устроит государственный переворот и захватит власть. С какой стати, вдруг? Ведь когда они вчера расставались, ничего не предвещало, что она поведет себя столь решительно. Ладно. Послушаем, что она скажет.

Мамаша тем временем взбиралась по лестнице на Дерево. Она взошла на площадку, зорко осмотрела собравшихся с высоты, щелкнула пальцем по микрофону и, убедившись, что он работает, громко сказала:

– Итак, сограждане, власть на сегодняшний день находится в руках народа!

Массы, собравшиеся под деревом, восторженно зааплодировали.

– Попили они нашей кровушки! Довольно! – продолжала вещать Дарья Петровна. – Теперь мы сами править будем. По справедливости!

Народ вновь радостно загомонил.

– И кого только над нами не было, – стала развивать тему мамаша. – И коммунисты, и казаки… А под конец вот эта… – она указала рукой в толпу, где на тачке сидела несчастная Людмила Сергеевна. – Кто она? Откуда взялась? Да ниоткуда! Сама себя назначила! Ну, ладно бы понимала чего. А то так… Ни Богу свечка, ни черту кочерга. А порядки свои тут же насаждать стала. Комендантский час ввела, чтобы, значит, народ жизни радоваться не мог. Хватит! Порезвилась, и будет. Нам такие правители не нужны.

– А какие нужны? – послышался из толпы чей-то молодой голос.

– Толковые, – изрекла мамаша.

– Так давай, Дарья Петровна, ты!

– Нет, ребятки. Не могу я. Стара. Да и образования маловато. Не потяну.

– Кого же тогда поставить? – вновь послышался тот же голос.

– Сами предлагайте. Вы – народ, вам и решать.

– Тольку Картошкина!.. – послышалось в толпе.

– Куда ему… – возразили другие. – Он того… С водочкой дружит.

– Тогда попа, отца Владимира!..

– Этот больно модный.

– Отца Патрикея!..

– Стар!..

Толпа шумела, спорила, ругалась… Почти у каждого имелся свой кандидат. Называли имена директора школы, почтмейстера, тренера городской футбольной команды, начальника пожарной части. Кто-то вспомнил даже казачьего атамана Костю Тимохина. Но на того сразу же «покатили бочку». С народом не считается… Людей плеткой порет…

– Так кого же? – спросила мамаша.

– Не знаем, кого… Давай ты, Петровна… Руководи нами.

– Есть у меня одна кандидатура, – сообщила мамаша.

– Ну, говори… Кто таков?

– Он не из нашенских, не из верхнеоральцев, – принялась обрисовывать своего кандидата мамаша, – но парень толковый. И образованный, и деловой.

– Так покажи!..

– Да вот он. – И мамаша указала пальцем на стоявшего в толпе Ивана. От неожиданности тот едва не сел на землю.

– Знаю его недавно, – продолжила Дарья Петровна. – Но уверена – он именно тот человек, который нам нужен. Молодой, по профессии – историк, ученый… Не чинодрал, не сутяга… И о жизни понятие имеет. Словом, не подведет. Ручаюсь за него.

Иван, чувствуя на себе сотни любопытных глаз, ошарашенно молчал. Заявление мамаши поставило его в совершеннейший тупик. Однако что-то во всем этом было.

– Пусть покажется! – закричали из толпы. – Залезай парень на Дерево.

Иван неуверенно побрел к лестнице. Происходило нечто из ряда вон. Между тем голова его лихорадочно работала, обдумывая «за» и «против».

– Поднимайтесь сюда, молодой человек, – приглашала сверху мамаша. – Вот он! – воскликнула она, когда Иван показался на Дереве.

– Не знаем его… Молод… Плюгавый какой-то… – раздались замечания из толпы.

– Послушайте меня, сограждане, – проникновенно произнесла мамаша. – Хочу сказать несколько слов в его поддержку. Вы вспомните наших последних правителей. Огурец этот… Ведь хапуга! О себе и о своей родне только и пекся. А гонору сколько было! Как князь сидел в своей вотчине. Разве не так?!

– Верно, верно… – закричали снизу.

– А казачок Костя? Тоже не из бедных. А главное, сразу стал свои порядки наводить. Не по-людски себя повел. Горлопан и держиморда, вот он кто. Теперь последняя мадам. Ей для чего власть была нужна? Только для того, чтобы прикрыть свою никчемность. Пока врачихой работала, диагноз толком поставить не могла. Вон, Тольку моего чуть из-за нее не схоронили. А других как лечила. Либо касторку прописывала, либо аспирин. Кресло главы города опять же самовольно заняла. Безо всяких выборов, без народного одобрения в него влезла. А поскольку никто ее всерьез не принимал, с тюрьмой связалась. Солдат пригнала и на улицы вывела. А чего такого ужасного вы делали? Разве бунтовали? Нет! Просто малость повеселились. Словом, сограждане, правители наши бывшие – никчемные людишки. Гниль и слякоть. Теперь об этом парне. Плохо разве, что он не наш? Я считаю: хорошо. Ни родственных связей, ни кумовства. А молодой?.. Это быстро проходит. По себе знаю. Сегодня молодой, а завтра… Короче, его молодость только народу на руку. Давайте выберем его. Не пожалеете.