Укус - Ричард Карл Лаймон
В неровном свете я увидел, что Пегги была голая до пояса джинсовой юбки. Тощая и плоская — ее вполне можно было бы спутать с парнем, если бы не большие, возбужденные соски.
Ее зеленая блузка была обернута вокруг груди Донни — возможно, послужив импровизированной повязкой его порезам. Узел был затянут туго. Больше на нем ничего не было. В одной руке он держал погашенный фонарик, в другой — штопор.
Штопор Кэт, надо полагать. Снегович забрал его из перчаточницы после аварии, вместе со всем остальным.
Выходит, Кэт, сама того не желая, снабдила этих двоих оружием.
Секунду я таращился на них. Потом они бросились к нам.
Я выдернул охотничий нож Снеговича из-за пояса.
— НАЗАД! — взревел я.
Они оба вздрогнули и замерли на полпути.
— Бросьте оружие!
Донни, пялясь на меня, бросил штопор и фонарик. Пегги покачала головой и только крепче стиснула нож.
— Ни в коем случае, — сказала она. — Пошел ты. Сам свое бросай.
Пока она говорила, я сел. Так как обе руки были заняты, подняться на ноги сразу не удалось.
Свет внезапно удвоился.
— Никто ничего не должен бросать, — сказала Кэт за моей спиной. — Давайте все просто успокоимся, идет? Мы вам не враги.
— Конечно же, не враги, — произнесла Пегги.
Теперь, когда светила зажигалка Кэт, я погасил свою и помог себе левой рукой подняться с пола. Поднимаясь, я не отрывал от Пегги взгляда. В памяти еще было живо то, что она сотворила со Снегом Снеговичем.
Шагнув в сторону, я занял позицию получше — так, чтобы видеть всех сразу. Снова щелкнул зажигалкой.
В глазах Пегги горела лютая ненависть. Я даже поежился — столь сильная жажда убийства в глазах молодой девушки пугала. Ей явно хотелось освежевать меня прямо тут, на глазах у Кэт и брата. И, не будь у нее ножа, она наверняка попробовала бы сделать это зубами.
Взгляд Донни — странный, зачарованный — был прикован к Кэт. Он тяжело дышал, его узкие плечи вздымались и опадали.
Кэт, все еще на земле, приподнялась на левом локте, держа в высоко задранной правой руке зажигалку. Ее рубашка сползла с плеча, оставляя всю левую часть тела открытой — до самых некогда-джинсов.
Донни смотрел во все глаза.
Когда она приподнялась, Пегги протянула руку и заехала брату по плечу.
— Хватит пялиться на нее.
— Не бей его, — сказала Кэт.
— Отвали.
— Не бей, — повторила Кэт, вставая на ноги. — Ему и так досталось очень сильно. И тебе — тоже.
— Твоими же стараниями. И его. — Она сердито стрельнула в меня глазами.
Кэт потушила зажигалку. Теперь только моя давала свет. Она поправила рубашку на плече — ткань мягко скользнула, закрывая ее грудь. Донни поднял глаза к ее лицу.
— Что-то пошло не так, — сказала Кэт. — Мне очень, очень жаль, что мы впутали вас во все это. Это моя вина, но так вышло не нарочно. Нам лучше сейчас убраться отсюда.
— Никто никуда не пойдет, — заявила Пегги.
— Мы — пойдем, — отрезал я. — Вы с Донни можете идти с нами, если хотите. А можете остаться здесь. Мне уже без разницы.
— Я думаю, нам нужно уходить всем вместе, — сказала Кэт. — Вам нельзя здесь оставаться, вы погибнете. Вам даже пить, кроме «Пепси», нечего!
Пегги усмехнулась.
— Может, — сказала она, — мы попьем вашей крови. Хватит на первое время.
— Тоже вариант, — сказала Кэт, щелкая зажигалкой.
Я был внутренне благодарен ей за это: мой палец начинал уставать.
— Я, похоже, люблю кровь, — призналась Пегги. — У того седого придурка была неплохая.
— Отлично. Теперь давайте говорить серьезно. Может, тебе и хочется умереть здесь, посреди пустыни, но у тебя нет никакого права решать за Донни.
— Он останется со мной.
Кэт обратила взгляд к парню.
— Тебе же не хочется здесь торчать, верно?
— Мне придется, — тихо произнес он. — Я должен слушаться Пегги.
— Только если она не желает тебе зла, — сказала ему Кэт. — А обрекать невинного человека на гибель от голода — злой поступок.
— Вдруг ему здесь понравилось, — хмыкнул я.
Донни угрюмо посмотрел на меня — не то сконфуженный, не то рассерженный.
— Сам посуди — ты рванул сюда в ту же минуту, как освободился от Снеговича. Ты либо фанат рудниковых разработок и месторождений, либо…
— Тут есть, где спрятаться, — сказал он.
— Тебе больше не нужно прятаться, — сказала Кэт. — Снегович мертв.
— Он убегал от вас, — сказала Пегги. — Чтобы вы не убили его так же, как меня.
— Но мы тебя не убивали, — указал я.
— Донни думал иначе. Поэтому и убежал.
Глядя мальчику в глаза, Кэт проговорила:
— Я тебя понимаю, ошибиться было легко. Она и нам казалась мертвой. Но не мы виноваты в том, что с ней стало. — Кэт переложила зажигалку в другую руку, умудрившись не погасить огонек. Моя пока отдыхала. — Она сильно пострадала, когда Снегович протаранил нашу машину.
— Я знаю, — сказал он и обратился глазами к Пегги.
Она посмотрела на него.
Он бросил робкий взгляд на Кэт и пробормотал:
— Все равно, мне лучше остаться с ней.
Потом он опустил глаза.
— Нет, — сказала Кэт. — Ты не останешься. Мы не бросим тебя с ней.
— Разве вы не слышите меня? — поинтересовалась Пегги. — Никто никуда не пойдет.
— Мы — пойдем, — повторил я специально для нее.
— И Донни пойдет с нами, — добавила Кэт.
— Держите карман шире.
— То, что ты — его сестра, не дает тебе права на…
— Она мне не сестра! — выпалил Донни.
Пегги взвизгнула и бросилась ко мне, подняв нож над головой.
Зажигалка Кэт погасла.
Во внезапно обступившем мраке я вообразил, как Пегги надвигается на меня, подобно кинематографической безумице, сбежавшей из сумасшедшего дома.
Следовало бы, конечно, хотя бы попробовать уклониться, но этого я как раз не хотел. Я хотел остановить ее. Если не я попаду под ее нож, попадется Кэт.
Так что я остался на месте и выбросил вперед левую руку, дабы блокировать возможный удар.
Лезвие скользнуло по коже, достав почти до самого локтя.
Но и я попал. Кулак с размаху ткнулся во что-то мягкое.
Пегги ахнула.
Свет вернулся.
В дрожащем сиянии я увидел, как Пегги, прижав руки к животу и согнувшись в талии, отступает назад и спотыкается о пустую жестянку из-под «Пепси». Врезавшись спиной в стену туннеля, она медленно сползла по ней.
Я, осмелев, побежал навстречу, с намерением выбить нож из ее руки.
Но прежде чем подоспел я, это сделал Донни.
Подняв оружие, он поспешно отошел от нее.
— Дай сюда, — сказал я ему.
Нахмурившись, он покачал головой и заявил:
— Я
