Вина и грехи - Мара Вульф
– Мы не могли больше ждать. Но мы рады, что ты все-таки появился. Может быть, ты сможешь образумить принцессу. В конце концов, ты же принес ей клятву на крови.
Ей об этом известно. Конечно, известно. Она почувствовала запах или Николай рассказал?
Невен сел на свободное место рядом со мной, поправил свой плащ, а затем спокойно посмотрел на меня.
– Лупа Пател сильнее, чем ты думаешь. – У него хватило ума не называть ее моей сестрой в присутствии королевы.
– Продолжим, – распорядилась Селеста, снова повысив голос, который громко и четко прогремел на всю площадь. – Люциан, ты готов?
Тот кивнул и шагнул к подушке с последней плетью. Тело Лупы напряглось в ожидании боли. Я должна что-то сделать. Нельзя же просто сидеть рядом с Селестой и наблюдать за этой жестокостью. Но стоит мне хоть раз шевельнуться, и она убьет Лупу на месте. Магия внутри меня взвилась, когда Люциан нанес первый удар. Сила с грохотом билась о стены, которые я возвела внутри себя.
– Великая Богиня хранит тебя, – прошептала я, посылая свой голос Лупе вместе с легким порывом ветра. Пусть она знает, что не одинока. Что я здесь. С ней. – Она рядом с тобой в этой и следующей жизни.
Мой голос стал громче. Такой же громкий, как предыдущий приказ Селесты, он эхом разнесся по всей площади.
Еще один удар и еще. Кожа лопнула, хлынула кровь. Стригои не поднялись: теперь они отдавали моей сестре ту же дань уважения, что и Алексею, громко отсчитывая каждый удар. Виккане, которые только что стояли по другую сторону, как стадо овец, теперь выпрямились и присоединились к моей молитве за Лупу.
– Она направляет тебя в трудные времена, чтобы ты обрела веру в вечный цикл, – скандировали мы хором.
– Сильнее, – сердито приказала Селеста Люциану. – Если ты не будешь бить ее как следует, мы удвоим наказание.
Жестокость следующего удара во много раз превосходила предыдущие. По телу Люциана прошла дрожь. Криспиан сделал шаг к нему, однако он покачал головой. То, что королева заставляла его сделать там, внизу, было ужасно, но он сделает это, потому что иначе вынесет Лупе смертный приговор.
Я зажмурилась.
– Она не оставит тебя, как и мы не оставим ее. Наши души едины. Так было, так есть и так будет всегда.
Лупа скорчилась у столба. Едва успев нанести последний удар, Люциан бросил хлыст и направился к ней. Его магия с силой ударила по оковам, и он поймал ее, когда она соскользнула с кола.
– Она жива, – прошептал Невен. – Посмотри. Ее грудь поднимается и опускается. И она даже не закричала.
В его голосе звучало восхищение. Он не прикасался ко мне, но одно его присутствие успокаивало.
Первый ковен ступил на тренировочную площадку. Разван принял Лупу из рук Люциана. Ария освободила Илию от кандалов, а двое других освободили Алексея, который, к моему удивлению, не развалился на части, когда его положили на песчаную землю.
– Лупа Пател и Алексей Лазарь возвращаются в темницу! – рявкнула Селеста. – Мой племянник получил свое наказание и, надеюсь, впредь будет знать, кому он верен. Можете отвести Илию в его палатку.
В ее голосе сквозил гнев, но на данный момент она сдерживалась. Однако королева ничего не забудет. Каждый, кто сегодня вызвал ее недовольство, будет наказан.
– А теперь давайте праздновать. – Она встала. – Ты пойдешь со мной к викканским делегатам. Они будут рады приветствовать тебя.
Это еще что за новая дьявольщина?
– Лупе нужен целитель. – Я сглотнула. – И Алексею тоже.
Селеста лучезарно улыбнулась.
– Они получат все, что им нужно. Я проинструктировала своего тюремщика соответствующим образом. Твое место рядом со мной.
Невен положил руку мне на плечо, не позволив мне снова перечить королеве. Он вежливо поклонился ей:
– Тогда я откланиваюсь. Если позволишь, я лично проведаю Илию.
Раздавшееся рычание заставило его убрать руку. Рычание, которое не ускользнуло от внимания королевы. Она одарила меня кривой улыбкой, которая не скрывала ее ненависти. Селеста могла пользоваться телом Николая, но его привязанность все еще принадлежала мне. Его влекло ко мне. И она это знала.
– Это бы меня успокоило, – сдержанно заявила она, но Невен уже развеялся в облаке дыма.
К этому времени трибуна опустела, как будто остальным не терпелось поскорее убраться подальше от королевы. Остались только мы с Николаем. Даже Брианна исчезла. Селия стояла на коленях на песке рядом с Алексеем, и, к моему изумлению, Люциан склонился по другую сторону от него. В этот момент Селия положила ладонь на плечо ведьмака, хотя даже руки у него были в крови. Казалось, она вообще этого не замечала. Я не могла разобрать, что говорила стригойка, но создавалось впечатление, что она его утешала. Ария и Сильван поддерживали Илию, который, к моему удивлению, по-прежнему мог стоять прямо.
Разван, все еще с Лупой на руках и при поддержке Магнуса, забрался на метлу. После того как он взлетел, Кайла погладила Магнуса по спине. Он повернулся к ней, и она без возражений позволила ему себя обнять. Невозможно было не заметить ее облегчения, когда девушка прильнула к нему.
Несмотря на пережитый только что ужас, внутри меня всколыхнулась радость. Селеста могла мучить нас, могла убить, но не могла уничтожить те чувства, которые можно было увидеть повсюду. Дружба, доверие, привязанность и любовь.
Люциан положил Алексея на полотно, за концы которого ухватились четыре ведьмака. Они одновременно поднялись в воздух на своих метлах и полетели в сторону замка. Сегодня ночью я отправлюсь к Лупе и Алексею, никто не сможет мне помешать. Оставалось надеяться, что я не опоздаю.
Когда смотреть стало не на что, толпа рассосалась и разбрелась по лагерю, дорожки которого освещались факелами. Хотя внутри меня все противилось, я последовала за королевой и Николаем, когда они покинули трибуну. Семиконечную звезду покалывало, на коже проступила тонкая пленка пота, из-за мысли о том, что, возможно, мне удастся сжать в объятиях лишь холодное, мертвое тело своей сестры.
Глава 18
ЗАМОК КАРАЙМАН В АРДЯЛЕ
Через два часа Селеста познакомила меня со всеми магнатами и их семьями, а также с мастерами викканских ковенов. Она делала это с приятной медлительностью. С каждой секундой шанс снова увидеть сестру живой уменьшался. И королева знала, что тем самым истязает меня.
В лагере царила более чем странная атмосфера. С одной стороны, там стояли длинные столы, которые ломились
