Дина Оттом - Двери в полночь

— Отлично, — Черт хлопнул в ладоши и привычным движением заправил за ухо выбившуюся прядь. — Вел — как всегда, — эмпат кивнула, перекручивая в ушах провода наушников, — Крапива у исходного пункта, мы с Михалычем сами по себе, а ты, Чирик, подежурь сегодня с Катариной, ладно?

Он поднял на меня глаза, ожидая согласия. Я молчала. А что, если я скажу «нет»? Интересно, что они знают? Где я была эти месяцы? Что Шеф сказал Черту? Какова официальная версия? Сердце стало биться быстрее, дыхание чуть сбилось. И тут я почувствовала справа, оттуда, где сидела Вел, ровную волну тепла. Как от грелки или печки. Сама эмпат сидела, уткнувшись носом в плеер и якобы выбирая песню, но, приглядевшись, я увидела, что названия не меняются, а губы у нее напряженно сжаты. Я была ей так благодарна за эту невидимую поддержку, что в глазах защипало. Нервы совсем ни к черту!

Я повернулась к Катарине. А что думает она? Вампирша смотрела на меня прямым немигающим взглядом, и по лицу ее ничего нельзя было понять.

— Да, — я обернулась к Черту, — конечно, о чем речь.

— Вот и славно, — он улыбнулся, — после долгого перерыва лучше подстраховаться. Ну, котятки, по коням!

6

На Дворцовой было красиво и холодно. Сумерки уже почти спустились, и группа медленно подтягивалась к Столбу. Вел нагнала меня через пару метров от выхода, хлопнула по плечу, улыбаясь сквозь очки с толстыми стеклами. Я скинула капюшон, вытащила пачку сигарет и предложила ей. Через секунду мы уже довольно дымили.

— Спасибо, — я затянулась и выпустила дым вверх, в стремительно темнеющее небо.

— За что? — делано удивилась Вел, но лицо у нее было хитрое. Мы дружно фыркнули.

Вокруг, спрятавшись в воротники пальто и курток, сновали люди. Они не смотрели на нас, а если и смотрели, то думали, что просто две подруги остановились у Александрийского столба, решая куда пойти дальше. Так странно.

— Знаешь, я никогда к этому не привыкну, — невольно вырвалось у меня. Вел приподняла брови, выдыхая облачко дыма. — К тому, что вот есть мы, и у нас проблемы, у нас военное положение, вообще творится непонятно что, а есть вот они, — я махнула рукой в сторону толпы на остановке троллейбуса, — простые люди. И у них главная проблема — это купить еды домой, съездить на лето в Турцию отдохнуть, детей в школу пристроить.

Я помолчала, глядя, как на небе собирается туча, вот-вот готовая зарядить очередной промозглый питерский дождь. Вокруг становилось все холоднее, и от моего дыхания вырывались облачка пара. Вел внимательно смотрела на меня, ожидая, что я продолжу.

— А я… Я даже не знаю, будут ли у меня дети! — До меня вдруг дошло, и я обернулась к эмпату: — Вел, а правда, у оборотней бывают дети? Как там мировая эзотерическая история говорит?

Вел поправила очки пухлым пальцем:

— Эзотерика тут ни при чем…

— …зоология?

— …тоже ни при чем. Чирик, — она глянула на меня из-под бровей, — никто не помешает тебе найти хорошего мужчину и родить от него хороших нормальных людей! Детей то есть…

— Да нет, — я прикусила губу, — именно что «людей». Родить от него хороших нормальных людей. И объяснять им потом, почему мама не стареет? И мужу заодно вешать лапшу на уши на тему, где жена пропадает ночами? Так?

Взгляд Вел был полон сочувствия.

— Чего тебя вечно на душетрепательные темы пробирает на работе, а? — тихо спросила она, вытаскивая сигареты и закуривая вторую.

— Не знаю, — я горько усмехнулась и, зажав зубами фильтр, поднесла огонек к кончику своего «Парламента», — наверное, я просто истеричный подросток.

Вдалеке появилась массивная фигура Михалыча. После того случая Внизу, когда он чуть не набросился на меня за «святотатство», да и вообще после того, как оказалось, что Доминик усиленно промывал медведю мозг, оборотень стал каким-то стеснительным, как будто постоянно чувствовал себя неловко, а рядом со мной и вовсе каменел. Когда перед тобой неловко топчется «шкаф» примерно два на два метра, с трудом выдавливая из себя попытки завязать разговор, — это как-то странно. К тому же его вины в этом не было, иначе Шеф не подпустил бы его к дальнейшим дежурствам. Однако Михалыч все равно чувствовал свою вину.

Мы попытались о чем-то поговорить, но беседа не клеилась, и вскоре он отошел в сторону, чтобы не мешать нам с Вел.

— Тяжелый случай, — я покачала головой, — мне его даже жаль.

— Мне его тоже жаль было, — Вел попыталась размотать наушники, запутала их еще больше и тихо выругалась, — когда на него Оскар орал.

Я чуть не выронила сигарету изо рта.

— Оскар что?

— Орал. После нападения на тебя. А потом пришел АлеДми, — Вел сделала эффектную паузу, подняв на меня взгляд, — и вот тут мне стало еще жальче. Он не кричал, но я думала, наш медведь сознание потеряет.

Я пару раз моргнула, переваривая полученную информацию.

— А ты-то это все откуда знаешь?

Эмпат ухмыльнулась озорной улыбкой:

— У меня везде глаза и уши.

Прошло уже, наверное, минут двадцать, и заходить было самое время. Я уже почти начала нервничать, когда от черного хода Института наконец отделились три фигуры. Одна из них, поджарая и невысокая, определенно принадлежала Черту. Вторая, по-видимому, была Катариной. А вот кто был третий? Кто-то немного выше ее, судя по всему, мужчина. Пару секунд он постоял рядом, а потом вернулся в Институт. И он стоял не просто рядом, а настолько близко, что любой вампир давно свернул бы ему шею за вторжение в личное пространство.

— Кто это там? — Я кивнула Вел, но прежде, чем она успела ответить, к нам подбежал Черт, потирая замерзшие руки. За пару шагов от него показалась Катарина.

— Ну что, — капитан оглядел присутствующих и ободряюще улыбнулся, — вперед!

Прошло уже очень много времени с тех пор, как я впервые спускалась в Нижний Город. Со мной был Шеф, и я познакомилась с группой, еще не зная, что буду в ней работать. Я не верила в то, что происходит, и идея впрыгнуть в Александрийский столб казалась мне на удивление абсурдной.

Сейчас я с ощущением легкого возбуждения ждала, когда настанет мой черед. Наверное, то же чувствует гонщик, пролежавший несколько месяцев в больнице и получивший наконец право снова сесть за руль. Тело напряглось, каждая мышца была готова рвануться вперед, в ладонях зудело.

Как и всегда, я прыгала предпоследней, как самая слабая. И волновалась. Глупо — за время работы на Институт я проделывала это множество раз. Но все равно сейчас, после такого перерыва, мне было не по себе — вдруг не получится? Вдруг я разучилась?