Дэн Симмонс - Террор
Несколько мгновений оба мужчины молчали. Поднялся легкий ветер, и Пеглар осознал, что на таком холоде не стоит задерживаться здесь долее. Он видел, что пожилой мужчина слегка дрожит.
– Джон, вы считаете, что знание о происхождении зверя… или, вернее, существа, поскольку иногда оно кажется слишком разумным для простого зверя… поможет нам убить его? – спросил он.
На сей раз Бридженс громко рассмеялся:
– Ни в коей мере, Гарри. Между нами говоря, дорогой друг, я думаю, наше загадочное существо уже взяло верх над нами. Я думаю, наши кости станут ископаемыми останками прежде его костей… хотя, если подумать, огромное животное, которое живет почти исключительно в полярных льдах, не размножаясь и не обитая на суше, в отличие от обычных белых медведей, и, возможно, даже охотится на обычных белых медведей, вполне может не оставлять никаких костей, никаких следов, никаких окаменелостей… по крайней мере таких, какие мы в состоянии найти на дне замерзших полярных морей при современном уровне развития техники.
Они двинулись в сторону «Эребуса».
– Скажите, Гарри, что происходит на «Терроре»?
– Вы слышали, что три дня назад у нас чуть не вспыхнул мятеж? – спросил Пеглар.
– Дело действительно зашло так далеко?
Пеглар пожал плечами:
– Положение было угрожающим. Кошмарный сон любого офицера. Помощник конопатчика Хикки и еще два или три подстрекателя разожгли беспорядки среди матросов. Толпа впала в массовую истерику. Крозье блистательно разрядил взрывоопасную обстановку. Пожалуй, я еще не встречал капитана, который бы действовал перед лицом разъяренной толпы с таким тонким расчетом и железной выдержкой, какие Крозье проявил в среду.
– И все началось из-за эскимоски?
Пеглар кивнул, потом затянул потуже шерстяной шарф на голове. Ветер теперь стал пронизывающим.
– Хикки и большинство матросов узнали, что перед Рождеством женщина проложила ход наружу, проделав дыру в корпусе. Еще до карнавала она покидала корабль из своего логова в канатном ящике и возвращалась обратно когда вздумается. Плотник мистер Хани со своими подручными заделал пролом в обшивке, а мистер Ирвинг завалил ведущий наружу тоннель на следующий день после карнавального пожара, и людям стало известно об этом.
– И Хикки, и остальные решили, что женщина имеет какое-то отношение к пожару?
Пеглар снова пожал плечами – отчасти просто для того, чтобы согреться.
– Насколько я знаю, они решили, что она и есть обитающее во льдах существо. Или, по крайней мере, его супруга. Большинство уже давно считают эскимоску языческой ведьмой.
– Большинство людей на «Эребусе» разделяют такое мнение, – сказал Бридженс.
Зубы у него стучали. Двое мужчин прибавили шагу, спеша обратно к накренившему кораблю.
– Матросы под водительством Хикки собирались подстеречь девушку, когда она явится за своим ужином, – сказал Пеглар. – И перерезать ей горло. Возможно, с соблюдением неких формальностей.
– Почему же этого не произошло, Гарри?
– В подобных ситуациях всегда находятся осведомители, – сказал Пеглар. – Когда капитан Крозье прознал об этих планах – вероятно, за считаные часы до замышленного убийства, – он притащил девушку из трюма в жилую палубу и собрал там всех до единого матросов и офицеров. Он даже приказал вахтенным спуститься вниз – просто неслыханное дело.
Бридженс повернул к Пеглару бледное лицо. Теперь быстро темнело, и дул крепкий северо-западный ветер.
– Было время ужина, – продолжал Пеглар, – но капитан приказал матросам снова поднять к подволоку столы и всем сесть на палубу – не на бочонки, не на сундуки, а прямо на палубный настил, – а сам стоял перед ними, и офицеры, вооруженные пистолетами, толпились позади него. Он держал эскимоску за руку, словно собираясь швырнуть ее людям. Как кусок мяса шакалам. В известном смысле он так и поступил.
– Что вы имеете в виду?
– Капитан Крозье сказал команде, что, если они замыслили совершить убийство, они должны сделать это прямо сейчас… сию же минуту. Прямо здесь, в жилой палубе, где они едят и спят. Он сказал, что участвовать в расправе должны все – и матросы, и офицеры, – ибо убийство на корабле подобно раковой опухоли и поражает всех соучастников преступления.
– Очень странно, – сказал Бридженс. – Но удивительно, что это остановило людей, одержимых жаждой крови.
Пеглар снова кивнул:
– Потом Крозье велел выйти вперед мистеру Дигглу, стоявшему на своем месте у плиты.
– Ваш кок? – спросил Бридженс.
– Он самый. Крозье спросил мистера Диггла, что у них на ужин сегодня и что будет на ужин весь следующий месяц. «„Бедный Джон“, – ответил Диггл. – Плюс любые консервированные продукты, еще не протухшие и не ставшие отравой».
– Интересно, – заметил Бридженс.
– Затем Крозье спросил доктора Гудсира, который находился на «Терроре» в среду, сколько человек обратились к нему с жалобами на самочувствие за последние три дня. «Двадцать один, – ответил Гудсир. – И еще четырнадцать больных лежали в лазарете, покуда вы не вызвали их на собрание, сэр».
Теперь кивнул Бридженс, словно поняв, куда клонил Крозье.
– А потом капитан сказал: «Это цинга, ребята». За три года еще никто – ни врачи, ни капитан, ни даже матросы – не произносил вслух этого слова, – продолжал Пеглар. – «Мы заболеваем цингой, матросы, – сказал капитан. – Симптомы вам известны. А если неизвестны… или если у вас не хватает мужества думать об этом… вам нужно послушать сведущих людей». Затем Крозье велел доктору Гудсиру выступить вперед, встать рядом с девушкой и перечислить симптомы цинги. «Язвы, – сказал Гудсир. – Язвы и кровоизлияния по всему телу. Кровь из лопнувших сосудов собирается под кожей, течет из-под кожи. Течет из всех естественных отверстий тела – изо рта, из ушей, из глаз, из заднего прохода. Ригидность конечностей: ваши руки и ноги сначала болят, а потом теряют подвижность и перестают работать. Вы становитесь неуклюжими, как слепой вол. Потом выпадают зубы», – сказал Гудсир. Стояла такая тишина, что не было слышно даже дыхания пятидесяти мужчин, только скрип и треск корабля под давлением льда. «И когда начинают выпадать зубы, – продолжал врач, – ваши губы чернеют и растягиваются, обнажая десны. Как у мертвеца. Десны распухают и дурно пахнут. Вот причина ужасного зловония, исходящего от цинготного больного: десны гниют и разлагаются изнутри. Но это еще не все, – сказал далее Гудсир. – Ваше зрение и слух ухудшатся, ослабеют… и мыслительные способности тоже угаснут. Внезапно вам покажется в порядке вещей взять и выйти на пятидесятиградусный мороз без перчаток и головного убора. Вы забудете, как ориентироваться по сторонам света или как забить гвоздь. И ваши чувства не просто атрофируются, но восстанут против вас, – продолжал врач. – Если дать вам свежий апельсин, когда вы больны цингой, запах апельсина может вызвать у вас страшные судороги или в буквальном смысле слова свести с ума. Скрип санных полозьев по снегу может заставить вас корчиться от боли; выстрел мушкета может стать роковым». – «Эй, послушайте! – крикнул в тишине один из приспешников Хикки. – У нас же есть наш лимонный сок!» Гудсир лишь печально потряс головой. «Запасы сока подходят к концу, – сказал он. – И в любом случае он уже не имеет особой ценности. По какой-то непонятной причине простые противоцинготные средства вроде лимонного сока утрачивают свои целебные качества через несколько месяцев. Сейчас, спустя три с лишним года, он практически бесполезен».
И вот тогда наступила ужасная тишина, Джон. Вот теперь действительно стало слышно дыхание мужчин, неровное и частое. И от толпы исходил тяжелый запах – запах страха и еще чего-то. Большинство собравшихся там людей, включая значительную часть офицеров, в последние две недели обращались к доктору Гудсиру с ранними симптомами цинги. Внезапно один из сторонников Хикки выкрикнул: «Какое все это имеет отношение к нашему решению избавиться от эскимосской ведьмы, приносящей несчастье?»
Тогда Крозье выступил вперед, по-прежнему держа девушку, словно пленницу, по-прежнему словно собираясь отдать ее толпе на растерзание. «Разные капитаны и разные врачи испытывали разные средства предупреждения и излечения цинги, – сказал он. – Изнурительные физические упражнения. Молитва. Консервированные продукты. Но ни одно из этих средств в конечном счете не помогает. Какое единственное средство помогает в борьбе с цингой, доктор Гудсир?»
Тут все присутствующие повернули голову, чтобы посмотреть на Гудсира. Даже эскимоска.
«Свежая пища, – ответил врач. – Особенно свежее мясо. Недостаток каких бы полезных веществ в нашем рационе ни вызвал цингу, только свежее мясо способно излечить болезнь».
И тогда все снова посмотрели на Крозье, – продолжал Пеглар. – Капитан вытолкнул вперед девушку. «Вот единственный на двух погибающих кораблях человек, который добывал свежее мясо осенью и зимой, – сказал он. – И она стоит перед вами. Эскимосская девушка… всего лишь девушка… но именно она знает, как находить, ловить в западню и убивать тюленей, моржей и песцов, в то время как ни один из нас не в состоянии даже отыскать звериный след во льдах. Что будет, если нам придется покинуть корабли… если мы окажемся на льду без запасов продовольствия? Она единственная из ста девяти оставшихся в живых человек знает, как добыть свежее мясо, чтобы выжить… и вы хотите убить ее?»
