Таня Хафф - Договор крови

Судорожно дергающая руками и ногами Кэтрин висела в руках ее матери, которая через пару секунд без малейшего видимого усилия отбросила ее в сторону.

В спасение того рода, которое могут совершить только матери, безоговорочно верят малые дети. Вопреки всему кошмару, Вики обнаружила, что улыбается.

— Нам надо поскорее уходить, мам, — пробормотала она, пытаясь восстановить дыхание.

Номер девять не понял, что собирается сделать другой, похожий на него.

Потом услышал ее крик и увидел, как она свалилась на пол.

Ей причинили боль.

Он вспомнил ярость.

Первый удар номера девять сокрушил ребра, звук ломающихся костей прозвучал как пушечный выстрел, обломки впились в грудную полость.

Этот удар убил бы Марджори Нельсон, если бы она уже не была мертва. Она зашаталась, но ей удалось устоять на ногах. Второй удар заставил ее опустить руки, третий — отшвырнул на середину лаборатории.

Вики, оцепенев, наблюдала за схваткой, прижавшись к боксу и перемещая световой луч по помещению, словно какой-то слабоумный осветитель на съемке фильма ужасов, чудовищнее которого не может измыслить человеческое сознание.

Яростная схватка довершила то, что начало разложение. Блестящие кости ужасного существа пропарывали гниющие ткани на запястьях, однако оно использовало свои предплечья как дубины, снова и снова обрушивая их на ее мать.

Вики видела, как ее тело было отброшено на стеллаж с металлическими полками, и те со всем своим содержимым с грохотом обрушились на пол. Несколько стеклянных емкостей взорвались и теперь выбрасывали в воздух ядовитые пары химических соединений, запах которых смешивался с отвратительным смрадом разлагающейся плоти. Когда номер девять в очередной раз занес руки для удара, Вики, все еще не в силах сбросить оцепенение, сумела обрести голос.

— Мама, мамочка! — отчаянно закричала она. — Дай сдачи этому выродку!

Ее мать обернулась, и голова ее свесилась с шеи, которая уже была не способна удерживать череп. На миг Марджори Нельсон встретилась взглядом с дочерью, после чего молниеносным движением она вырвала одну из металлических опор стеллажа. Держа ее в руке, как бейсбольную биту, она выпрямилась и замахнулась.

Зазубренный конец стального бруса ударил в висок номера девять, раскроил тонкую кость и впился в мозг. На миг золотом блеснула порванная нейронная сеть, вживленная в мозг, и номер девять, отшатнувшись, рухнул на пол.

Брус зазвенел, подскакивая на кафельных плитках. Марджори Нельсон покачнулась и осела, словно кто-то перерезал управляющие ею невидимые нити. Вики рванулась вперед и упала на колени. Она не могла удержать одновременно мать и фонарик, а потому засунула его за перевязь, поддерживающую ее раненую руку, и подтащила безвольное тело к себе на колени. Рассеянный свет фонарика, проникавший сквозь тонкий хлопок рубашки Генри, напрочь стер все изменения, приданные матери смертью и извращенными достижениями науки, снова вернув ей привычный облик.

— Мама? Не умирай! Ох, прошу тебя, только не умирай снова! Ма-а-ма!..

Слишком большие повреждения. Она чувствовала, что ее тело сейчас развалится на части.

Но все еще нужно было что-то сделать.

— Мама? Черт возьми, мам... — Бледно-серые глаза, столь похожие на ее собственные, замерцали, открывшись, и Вики забыла, что нужно делать, чтобы дышать. Она не в состоянии была рассмотреть их выражение, но могла, могла отчетливо ощутить, как ее мать обхватила ее искалеченными руками, и невероятно долгое мгновение укрывала от опасностей остального мира.

— ...Люблю тебя... Ви...ки.

Слезы, скопившиеся за краями очков, хлынули по щекам.

— Я тоже люблю тебя, мам. — В глазах у нее все расплывалось, и, когда женщине снова удалось сфокусировать зрение, она уже была одна. — Мама?! — Но серые глаза безжизненно уставились вверх, и руки, которые все еще обнимали ее, обмякли. С невероятной осторожностью, словно опасаясь причинить боль, она положила голову матери себе на колени и закрыла ей глаза.

Ее мать умерла.

Вики пронизала волна дрожи. Напряжение нарастало, сдавливая горло, завязывая в узлы мускулы, и, когда она упала на колени, ее качало из стороны в сторону. Рыдание все никак не могло сорваться с ее уст; ей было так больно, что на секунду она сдалась, завыла в голос, скорчившись от невыносимых страданий, и, наконец, заплакала.

Оплакивая свою мать.

Оплакивая саму себя.

Номер девять неподвижно лежал на том же месте, где грянулся об пол. Гнев исчез. Хотя он не знал о том, что нейронная сеть, вживленная в мозг, перестала функционировать, он смутно сознавал, что та его часть, которая была телом, и та часть, которая была он, теперь отделились друг от друга.

Он уставился в потолок, желая...

...Желая...

Потом его взгляд сместился, и она оказалась рядом.

Кэтрин нежно повернула голову номера девять лицом к себе.

— Я не смогу восстановить тебя, — прошептала она, мягко проводя пальцем вдоль линии его челюсти, попеременно прикасаясь то к плоти, то к кости. — Ты должен был остаться со мной навсегда. Я не должна была позволять ей нанести тебе вред. — Она улыбнулась и заботливо отвела на место свисающий лоскут кожи.

— Ты был, — сказала она ему, и голос застрял у нее в горле, — самым успешным экспериментом в моей жизни.

Он хотел ей улыбнуться.

Ему нравилось, когда она улыбалась.

Затем она исчезла.

Ему хотелось, чтобы она возвратилась.

Медленно, точно рассчитанным движением Кэтрин поднялась на ноги. Осторожно передвигая ноги, она обходила лабораторию; постояла перед зазубренным обломком стали, все еще валявшимся там, где его выронила из рук Марджори Нельсон, потом нагнулась и, усмехнувшись, подобрала его с пола.

Плоская поверхность металлического бруса согнулась от удара по плечам Вики и бросила ее на пол. Мир покачнулся, и, повинуясь только инстинкту, захлебнувшись ужасом и корчась от боли, она умудрилась повернуться, чтобы встретить лицом нападение, и даже успела поправить съехавшие на переносицу очки.

Луч фонарика в складках ткани на перевязи каким-то чудом оказался направленным вверх и выхватил, подобно маленькому прожектору, опускающееся на Вики блестящее стальное копье.

Глава 16

Генри, мчащийся по коридору, услышал мощные удары в дверь, но, пожалуй, не обратил бы на них внимания, если бы грохот не сопровождался отменным набором ругательств на итальянском. Вампир резко остановился перед узкой дверью, мгновенно понял, что чудовищно искореженная дверная ручка уже никогда не будет функционировать, и решил проблему самым простым способом: упершись одной рукой в стену, другой вырвал весь запорный механизм.