Анна Радклиф - Итальянец

Вспомнив, как повел себя Спалатро в отношении Эллены, монах согласился более не преследовать его, однако судьба раненого более не интересовала его, и, не испытывая угрызений совести, он предоставил Спалатро его судьбе.

Но Эллена думала иначе. Ничего не зная о том, что обязана Спалатро своим спасением, она только знала, что нельзя оставлять человека наедине с его страданиями. Однако, вспомнив, как быстро скрылся Спалатро, понадеялась, что его раны не опасны.

Сев на лошадей, путники покинули развалины мрачной виллы. Они ехали молча, каждый погруженный в свои раздумья. Наконец Эллена поинтересовалась, что все же произошло в аллее. Скедони, преследовавший Спалатро, видел его в аллее лишь мгновение, ибо тот тут же странным образом исчез и сразу же оказался в развалинах виллы, хотя они с проводником искали его в аллее. Крик, который услышала Эллена, издал проводник, который, споткнувшись, упал и больно ушибся. Скедони стрелял дважды: первый раз из ружья, когда они в поисках Спалатро достигли ворот, и второй раз, когда увидели Спалатро, пересекавшего двор.

— Нам пришлось подняться за этим человеком, — заметил проводник, — но мы так его и не поймали. Странно, если он искал нас, то почему пустился в бега, как только увидел? Не думаю, чтобы он хотел нам зла, иначе ему ничего не стоило подстрелить нас в темном коридоре. А он просто бежал от нас.

— Потише, друг, и не стоит тратить столько слов, — остановил его Скедони.

— Что ж, синьор, он свое получил, теперь нам нечего бояться, крылышки его подрезаны, он нас теперь не догонит. Нам нечего так спешить, синьор, мы вовремя приедем в гостиницу. Она за этой горой, что виднеется на западе, там, где село солнце. Он нас не догонит, я сам видел, он ранен в руку.

— Ты видел его? — резко спросил монах. — Где же ты был в таком случае, если видел больше моего?

— Я стоял за вами, синьор, когда вы выстрелили.

— Я что-то не помню, чтобы видел тебя, — заметил Скедони. — Почему же ты не вышел вперед, а предпочел спрятаться за спину? И где ты прятался, когда я искал, вместо того чтобы помочь мне?

Проводник не нашелся что ответить, а Эллена, внимательно наблюдавшая за ним в течение всего разговора, заметила, как он смутился. Сомнения, как будто утихшие, снова вернулись к ней, но сейчас у нее не было возможности окончательно их проверить. Скедони, вопреки совету проводника, пришпорил лошадь и пустил ее галопом. Путники умерили скорость лишь перед крутым спуском дороги.

Нарушив обет молчания, Скедони во время долгого спуска в долину беседовал с проводником, расспрашивая его о вилле. Трудно сказать, что побудило его к этому: то ли искренний интерес, то ли намерение проверить искренность поведения проводника, когда они были на вилле. Он расспрашивал крестьянина с великим терпением и подробностями, что удивило Эллену. Сумерки не позволяли ей видеть лица беседующих, но по изменяющимся голосам она могла судить о состоянии каждого. И все это время Скедони и проводник ехали рядом.

Когда Скедони вдруг умолк, раздумывая над тем, что сказал ему проводник о бароне ди Камбруска, Эллена поспешила задать последний вопрос о судьбе остальных обитателей виллы.

— Когда после первого же толчка рухнула старая башня, все в испуге покинули виллу. И вовремя — после второго и третьего толчков рухнула уже новая ее пристройка. Все убежали в лес и, по счастью, в ту сторону, которую не затронуло землетрясение. Из всей семьи погиб лишь один барон, туда ему и дорога. Чего только я не наслышался о нем! Я бы мог многое порассказать…

— Что случилось потом с его семьей?

— Жизнь разбросала их кого куда, но никто из них больше не вернулся в старые места. Нет, они слишком натерпелись всего здесь. Не случись землетрясения, несладкой была бы их жизнь, синьорина.

— Не случись землетрясения? — удивленно повторила Эллена.

— Да, синьорина, землетрясение прикончило барона. Если бы стены могли говорить, они бы многое поведали. В ту комнату в башне, о которой я вам рассказывал, не смел заходить никто, кроме барона и его слуги, убиравшего ее. Барон редко покидал ее.

— Возможно, он хранил в ней свои сокровища? — полюбопытствовала Эллена.

— Нет, синьорина, какие сокровища! Всю ночь у него горела лампа, а однажды дворецкий слышал…

— Хватит, — прервал его пришедший в себя Скедони. — Не отставай от меня. Довольно рассказывать сказки.

— Я рассказываю о бароне, синьор, вы сами только что о нем расспрашивали. О том, какие у него были странные привычки. Однажды в декабре, в ненастную ночь, как рассказывал моему отцу мой двоюродный брат Франциско, который служил у барона, когда все это произошло…

— Что произошло? — быстро спросил Скедони.

— Сейчас расскажу, синьор. Так вот, мой брат служил у него в то время, и каким бы невероятным ни было то, что я вам расскажу, это все правда, поверьте мне. Мой отец тоже думал, что я не поверю, когда рассказывал это мне…

— Достаточно, — резко оборвал проводника монах. — Расскажи, какая семья была у барона. Была ли у него жена?

— Да, синьор, была. Я бы и сам рассказал вам об этом, если бы вы научились терпению….

— Терпению нужно было научиться барону, а у меня нет жены, — вдруг заметил Скедони.

— Терпение нужно было жене барона, синьор, как вы это сейчас узнаете. Добрая душа была эта баронесса. Господь призвал ее к себе за много лет до этого. У барона осталась дочь, и, хотя ей было совсем мало лет, жизнь не мила была ей, но землетрясение отпустило ее на свободу.

— Далеко ли до гостиницы? — вдруг резко спросил Скедони.

— Въедем вон на ту горку, и сами увидите огоньки. Нас разделяет лишь эта впадина. Не беспокойтесь, синьор, тот, кого мы оставили на вилле, не сможет догнать нас. Вы что-нибудь знаете о нем?

Но вместо ответа Скедони спросил, заряжено ли ружье у проводника, и, узнав, что нет, велел ему немедленно исправить оплошность.

— Зачем, синьор? Если бы вы знали о нем столько, сколько знаю я, вы бы не опасались его.

— Я думал, ты его не знаешь, — удивился монах.

— И знаю, и не знаю. Во всяком случае, я знаю о нем больше, чем он подозревает.

— Ты неплохо осведомлен о чужих делах, не так ли? — заметил Скедони тоном, который должен был остановить говорливого проводника.

— Он бы тоже такое сказал, синьор, но дурные дела трудно долго держать в тайне, как бы это ему ни хотелось. Этот человек иногда приезжает в наш городок на рынок, но никто не знал, кто он и откуда. Кое-кто, однако, навел о нем справки.

— Кажется, мы никогда не доберемся до вершины этого холма, — недовольно заметил Скедони.