Марьяна Романова - Мертвые из Верхнего Лога

Успокоилась Ангелина так же быстро. Внутренняя буря улеглась, лицо прояснилось, слезы высохли, расслабились губы, руки перестали дрожать, и художница снова стала красивой.

Взгляд наконец стал осмысленным — она улыбнулась Марку. Потом увидела разбитую чашку, коротко охнула, заметила, что та из ее любимого сервиза, заказанного по Интернету из Берлина, и теперь, наверное, придется тратиться на такой же, потому что жить без этих чашечек уже невозможно, они — важная часть души ее дома.

Марк недоверчиво смотрел на любовницу — всего несколько минут назад напоминавшую буйнопомешанную, а теперь такую спокойную, рассудительную. Он уже и не знал, что страшнее — истерика или вот это мгновенно поглотившее ее равнодушие. Не понимал, о чем с ней сейчас говорить, — можно ли продолжить тему или лучше отвлечь, заставить лечь в кровать. А там и утро, а там и Жанна…

Но Ангелина вдруг сама заговорила о том, с чего начала:

— Я пойду туда. Если хочешь, можешь пойти со мной. Но ты не обязан.

— Туда — это куда? — со вздохом уточнил Марк.

И получил невозмутимый ответ:

— В лес.

— Конечно, я пойду с тобой! — воскликнул Марк. — Но не сейчас. Ты прекрасно слышала — к нам едут люди, профессионалы. У них есть оружие, машина. Они будут здесь через несколько часов. Нам надо поспать, а утром отправимся вместе.

Ангелина покачала головой — спокойно и чуть отстраненно, как будто он был официантом, вежливо спросившим, не налить ли ей еще шабли, а она, немного подумав, решила, что к настроению вечера больше подходит пино нуар.

— Нет.

— Что — нет? — начал злиться Марк.

— Я не могу ждать. Да и не уснуть мне. Я пойду сейчас.

— Дура ты, что ли? — не выдержал он. — Не поняла еще, что тут не до шуток?!

— Вот именно, — все так же невозмутимо согласилась художница. — Если Даша там, я ее увижу. Если ее… нет… Что ж, тогда и мне здесь больше делать нечего.

— Но, Лина, ты ждала столько дней, жила себе спокойно… А тут осталось всего ничего! — Марк продолжал убеждать, но выражение ее лица говорило, что это бесполезно.

Ангелина посмотрела на него — серьезно и прямо. Ее полные губы были решительно сжаты, и вообще в тот момент она была похожа на древнюю прекрасную воительницу — из тех, что рисуют на обложках фэнтези-книг.

— Если подумать, что человеческую жизнь можно отнять за секунды, то выяснится, что несколько часов — огромное количество времени. Просто огромное. Марк, ты как хочешь, но у меня его точно нет.

Глава 15

До леса дошли молча. И вот он уже встал перед ними — будто стена в иной мир. Пушистые ели словно сшиты из меха, а сквозь их стволы проглядывает темнота — до осязаемости густая и как бы зовущая.

— Я никогда не бывал в лесу ночью, — сказал Марк, просто чтобы хоть что-нибудь сказать.

Ему было стыдно — за то, что он, взрослый мужик, так боится леса и того, что ждет их в его пахнущем смолой и травами мраке. Это был иррациональный неконтролируемый страх — и от него кишки словно изморозью покрывались, а вдоль позвоночника вставали дыбом тонкие волоски. Марк вдруг ярко представил себя первобытным воином, увидевшим вспышку молнии и убегающим на мускулистых ногах в спасительную тень пещер. И кажется ему, что он встретил грозного бога, который пришел спросить лично с него. Кровь кипит, и сердце колотится, и дыхание застревает в горле. Тот древний воин давным-давно мертв, и кости его если и не истлели, то хранятся в палеонтологической лаборатории, но какая-то его часть продолжает жить в каждом человеке, столкнувшемся с неизведанным.

— Я тоже, — коротко откликнулась Ангелина.

В лес они вступили торжественно, как на сцену. Раздвигая ветки, молча пошли вперед — первая Ангелина, Марк — чуть поодаль. Молчать казалось правильным. У обоих почему-то возникло такое странное ощущение — если отнестись к лесу с уважением, тот их защитит. Ангелина была в том же платье — простом, светло-желтом.

— У меня нет брюк, — с улыбкой развела художница руками, когда они собиралась и Марк предложил ей переодеться. — Раньше были, но когда родилась Дашка, я стала вести «мамский» образ жизни. Ох, в какую я тогда впала депрессию…

Нахмурившись и помолчав, она вдруг вспомнила:

— Нет, вру. Одни брюки все-таки есть. Но шелковые, пижамные. Для леса не подойдут.

Марк потрясенно смотрел на нее. И бок о бок с этой ненормальной женщиной ему предстоит пойти туда, где… Стоп!

Сам-то он взял с собой охотничий нож. Правда, в бессмысленности его охранных свойств был уверен на все сто. Нож скорее играл роль не оружия, а талисмана. Глупая уверенность, которую дарует спрятанный в портфеле перочинный ножик, сидит, наверное, в каждом бывшем мальчишке…

Конечно, они сразу заблудились. Изнеженные горожане, куда им по лесу ходить… Они бы и днем заблудились наверняка, а уж когда густая северная ночь хлопала над ними своими мягкими крыльями… Оба заранее знали, что так все и будет, только Ангелина рассматривала эту возможность с оптимизмом, свойственным любопытным, Марк же — с тревогой, свойственной людям рациональным. Художница рассуждала так: все равно им неизвестны ни точный адрес искомого места, ни даже его суть. Неясно, что они конкретно ищут. Мертвых? Дашу и Веру? Если первых — то зачем? Добровольно отдать себя их белым пальцам и синим губам, но в последние минуты жизни узнать истину? Если вторых — то есть ли у них хоть одна версия, где девочку можно прятать долгое время, а взрослого сильного человека на протяжении пяти лет? Хотя известная ведь история австрийца Йозефа Фритцля, который целых двадцать четыре года держал в подвале собственную дочь, и никто ничего не заподозрил, включая его жену…

Марку казалось, что наиболее правильным было бы дождаться Жанну. Во-первых, та опытный журналист и может быстро сориентироваться, в каком направлении копать. Журналист, тем более ее жанра, почти следователь. К тому же ее громкий бас и смех, ее пружинная походка заражали бы его уверенностью. Если бы она была рядом, не появилось бы у него этого гаденького чувства слабости. Во-вторых, Жанна везет с собою профессионалов-боевиков, причем вооруженных.

Марк усмехнулся собственным мыслям — почему Жаннин бас воспринимается им как «во-первых», а боевики с автоматами — как «во-вторых»? Вот ведь чертова баба!

Под ногами хрустели ветки.

И вдруг Марк почувствовал на себе чей-то взгляд. Он резко остановился, повертел головой, всматриваясь в темноту.

Нет, показалось. Никого. И ветка сухая не хрустнет, и шороха одежды, дыхания чужого не слышится.

— Алина… — тихо позвал Марк, и женщина тоже остановилась. — Мне кажется, я уже видел это дерево. Мы здесь были. Мы ходим по кругу.