Сергей Саканский - Пугало. Ужас из далекого детства

Стоя внизу, Саша помог девчонкам: сначала Марине, потом – Ане. Со стороны казалось, что он такой заботливый, настоящий кавалер. На самом деле, ему просто хотелось потрогать девчонок. Он достаточно насмотрелся на обеих, когда они нагибались с тряпками, знал, какого цвета у них трусики, и теперь не мог решить, которая из них ему нравится больше.

Уборка была закончена, на плите шипел чайник. Теперь все вместе пили на кухне чай.

– В каждой деревне, – говорила мама, – был раньше один гармонист, один деревенский дурачок, один колдун или колдунья. Таковой обычно считали старушку, которая разбиралась в травах, умела лечить соседей. А моя мама, Елена Тимофеевна, в войну была медсестрой, а после – работала врачом, в амбулатории на станции. Но и выйдя на пенсию она продолжала лечить людей. Вот и получилось, что на должность деревенской колдуньи как бы заступила она. В этом нет ничего странного и ничего страшного.

Это конечно! – подумал Саша. Но только теперь он обратил внимание на то, что вся обстановка дома была такой загадочной, такой темной… Девчонки рассматривали старый бабушкин альбом, который мама достала с верхней полки в чулане. Там была бабушка, мама с папой, сам маленький Саша. Девчонки стукались головами, их косички болтались и путались. Саша икоса заглядывал за вырезы их платьев, когда они склонялись над фотографиями. Обе девчонки очень волновали его. У них уже были груди, как будто под тканью катались маленькие незрелые яблоки…

Незаметно наступил вечер. Мама убрала со стола чашки и захлопнула альбом.

– Давайте-ка по домам. Вас, небось, ищут давно.

Все вышли на крыльцо. Саша взял фотоаппарат и сфотографировал своих новых друзей с самой большой выдержкой и диафрагмой, на которую только был способен «Любитель», но фотография все равно получилась темной.

Саша достал с полки диск с надписью «Любитель, 6х4, ч/б». Когда-то он педантично перевел в цифру и отретушировал все свои старые негативы, на что ушло полгода труда. Картинка нашлась быстро, потому что Петухов хорошо знал свое дело. Черно-белые Марина, Аня и Юра стояли на крыльце их старого дома… Разве можно представить, что эта девочка с острыми коленками – и есть та самая Марина, которая вывернула ему, взрослому, всю душу? Или этот мальчишка – он всего час назад сидел здесь, но только в облике солидного журналиста… Или, вот – Аня, которая так и осталась где-то в самом начале ленты времени…

Колокольчик звякнул, дверь ателье отворилась. Высокая стройная клиентка вошла, осмотрелась, близоруко щурясь, увидела за монитором Петухова, решительно направилась к нему.

– Ну и дела! – во второй раз за день воскликнул он, потому что эта женщина была не кто иная, как Аня Вихрова, чье черно-белое изображение он только что вызвал из небытия.

СНОВА СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Горин позвонил Игорю Кошелеву из машины, когда уже направлялся к нему. Архивариус действительно сидел в своем архиве: не уехал на какой-нибудь симпозиум, не читал каких-нибудь лекций.

С четверть часа Горин блуждал в прохладном лабиринте высоких коридоров, еще раз звонил Кошелеву с мобильника, отделенный от него толстыми стенами государственного хранилища древней мудрости.

Игорь Кошелев выглядел точно так же, как и два десятилетия назад. Трудно поверить, но Горин видел то же самое круглое лицо, состоящее из крупных гладких выпуклостей – лоб, щеки, подбородок… Казалось даже, что и очки у Игоря остались те же, хотя, конечно, этого быть не могло.

Возможно, подумал Горин, есть такое свойство человеческой памяти. В отличие от точной памяти компьютера, она способна саморедактировать изображение.

Кошелев внимательно выслушал Горина – о пугале, о том, что журналист собирает материал для статьи, и коротко произнес:

– Нет.

Горин изумился:

– Что значит – нет?

Кошелев пожал плечами и сказал:

– То и значит. Слово «нет» имеет древнеславянское происхождение. Я не буду давать никаких интервью для этой газеты. Просмотрел несколько последних номеров. Честно говоря, весьма был удивлен, когда понял, что за псевдонимом «Георгий Гаранин» скрываешься именно ты.

Горин помолчал. Ему вдруг стало невыносимо стыдно оттого, что он представляет «эту газету». Кошелев продолжал:

– Поистине безграничен цинизм нашего времени. Или, может быть, ты перестроился, Юра? Может быть, с тобой произошло какое-то событие, которое изменило твои взгляды на нестандартные теории мироздания?

– Нет, – сказал Горин. – Ничего со мной не произошло.

– Я, между прочим, тоже часто вспоминал эту историю. А после твоей статьи, когда узнал, что вы спрятали сундук, и теоретически можно его откопать…

– Да что там такого ценного?

– Книга. По всей вероятности, это список с какого-то текста, который еще не известен науке.

– Да брось ты! Там же были просто рецепты, заклинания… Имущество пожилой женщины, которую считали в деревне колдуньей.

– Возможно. А возможно и нет, не только. Но имей в виду: я не даю тебе никакого интервью, а просто размышляю вслух.

Горин подумал: а почему, собственно, он завел эту песню и с Кошелевым? С Мариной и Сашей – понятно. Горин не хотел, чтобы они узнали про его влюбленность. А Игорь-то тут при чем? Поистине, великая сила инерции…

– Игорь, – сказал Горин, – ты случайно не знаешь, как мне найти Аню Вихрову?

Кошелев посмотрел на Горина ошарашенным взглядом, смысл которого выяснился минутой позже.

– Аню Вихрову? – переспросил он. – Ту самую девочку, которая была с нами, когда мы нашли древний манускрипт?

Вот как получается. Для ученого Кошелева это событие заключается только в находке. Для Анны – в «ожившем» пугале. А для кого-то еще, возможно, в чем-нибудь совершенно другом.

– Ты и у нее хочешь взять интервью? – холодно поинтересовался Кошелев.

– Вовсе нет, – вздохнул Горин, помолчал и добавил, – я просто в нее влюблен, вот и все.

Кошелев усмехнулся, покачал головой:

– Это другое дело. Только я все равно не знаю, как ее найти. Хотя она сама была здесь… – Кошелев взял со стола свой мобильник, посмотрел. – Не более двух часов назад.

Горин просто раскрыл рот от изумления. Кошелев усмехнулся:

– Пришла, сказала, что давно не виделись. Расспрашивала о моей работе. Вспоминала общих знакомых: тебя, Сашу Петухова, Марину. Я так и не понял, чего конкретно она хотела. В конце концов, спросила, как найти Петухова.

– И что?

– Я дал ей адрес ателье. Она заторопилась. Похоже, тотчас отправилась к нему.

Горин вскочил.

– Завидую я всем вам, – вздохнул Кошелев. – Влюбляетесь, женитесь… Хотя, с другой стороны, нет на свете женщины, которой я мог бы отдать свою свободу.