Андрей Ангелов - Безумные сказки Андрея Ангелова-2

Официант выкатил столик на середину комнаты. Вежливо склонил голову. Отошел в сторону.

— И это мне одному! Хорошо, что Владыко сейчас в посту! — поделился радостью Бенедикт.

На столике громоздилась ваза с фруктами, рядом — две бутылки вина. Распространяя дивный аромат, замерла белая кастрюлька. Блюдо с заливной рыбой и тарелка с бутербродами дополняли вкусную идиллию.

Бенедикт нетерпеливо схватил кусок рыбы, другой рукой поднёс бутылку ко рту, зубами сдёрнул пробку, выплюнул, сделал длинный глоток, стал глодать рыбу.

Официант с усмешкой смотрел на полуголого и заросшего карлика. А тот нахваливал, смачно чавкая:

— Хороша рыбка! — небожитель отбросил голую кость, сдёрнул с кастрюли крышку, пальцами вытащил несколько кусочков мяса, засунул в рот. Рыгнул и сказал, жуя: — Слышь, халдей, передай повару восхищение его искусством!

Официант не обиделся в силу ссучной прислужной природы, а надменно спросил:

— Чего-нибудь ещё желаете?

— Нет, не желаю! — Бенедикт глотнул изрядно вина. — Понадобишься, вызову по… — он напыжился, кивнул на аппарат в углу, на столике, — по телефону.

Официант подошел к порогу. Обернулся. Спросил холодно:

— Вы с телефоном умеете обращаться? Может, вызвать вам телефоно-обучителя?

Знаете, чем отличается ирония официантов от иронии всех других? Тем, что ирония официантов не ироничная. Не заметная, проще говоря.

Бенедикт ел рыбу, не замечая иронии официанта:

— Умею. У нас, на Небесах, каждый вторник занятия по техническим новинкам. Двести рублей час, святым и ангелам «главного Корпуса» скидки до 50 процентов. Телефоны разбираем с Эдисоном! Слыхал про такого?

Презрительный взгляд официанта был красноречивее любых слов:

— Приятного аппетита! — он вышел из номера.

Бенедикт быстренько покончил с ужином и продолжил давить прыщики.

Прошло столько-то времени. Звук льющейся воды перестал доноситься из душевой кабины. Оттуда выступил Благодатный, облачённый в махровый халат цвета сирени.

— С омовением, Владыко! — Бенедикт тщательно отер лицо, открыл платяной шкаф, натянул белые кроссовки, присел на корточки, завязывая шнурки.

— Спасибо, мой добрый слуга, — Властелин остановился перед уже известным нам трюмо, стал приводить в порядок мокрые волосы, мурлыкая под нос музыкальную тему. Кажется, «Ветер плачь» Эннио Морриконе.

Солнце посылало в величественное окно с лепнинами последние красноватые лучи. День уже умер, а ночь ещё не родилась.

— Где будем искать апостолов. Есть мысли? — Бенедикт выпрямился, снял набедренную повязку из полотенца, надел малиновый халат с буквами «Sv.» и «В.» на груди, подпоясался.

Благодатный положил гребень на трюмо, критически оглядел себя в зеркало. Чуть оправил волосы рукой. Выдержал паузу. И отдал дань меланхолии:

— Я не знаю в точности, где мои апостолы, — признался Учитель. Подбавил в тон воодушевления и продолжил: — Не знает мозг, а знает сердце! Оно и приведет меня к дорогим ученикам! Мне кажется, почему-то, что ребята все-таки в беде…

Самоуспокоение — действенный аутотренинг. Но в то же время — тупиковая ветвь эволюции. Впрочем, романтики эволюцию не чтут, и — как ни странно — отсутствие данного почтения помогает им добиваться своих целей. Не всегда, но такое случается часто.

Бенедикт немного помялся и… предупреждающе, но выпалил:

— Попроси лучше Папу о помощи? Ты не юнец и все такое, конечно. Только я плохо представляю, как, где и кого же нам искать… Всё-таки.

Две бутылки ароматного вина располагают к тому, что слуги говорят господам всё, что думают. Или почти всё. А на вино пенять — последнее дело, потому что бесполезно. Хозяин сел в кресло против телевизора и подвел черту: — Завтра отправимся на поиски! — Зевнул. — Я притомился как-то… Гуляй, мой добрый слуга. Посмотри город, прикупи сувениров. Благословляю.

Старикан молча подчинился: вышел из гостиницы и пошел вдоль Малой Невки, по ходу течения. Стемнело: горели фонари, неоновым разноцветьем переливались вывески, без устали сновали дорогие авто. Толпы людей совершали хаотичные метания по набережной.

— Ну-ну, найдите в Китае двенадцать китайцев, — размыслил вслух Бенедикт, глазея на городскую сутолоку. — Апостолы, к тому же, не китайцы… А мы и не в Китае, кстати.

Любопытный взгляд карлика выхватил среди «городского кардабалета» броскую зеленую вывеску:

— Кафе «Валькирия», — прочел старикан. В животе заурчало. Ноги сами поднесли к заведению. Завели внутрь, подвели к прилавку. На маленького странного человечка никто не обратил внимания. Включая обслуживающий персонал. Бенедикт жадными глазами оглядел витрины, внимание привлёк холодильник для напитков. За стеклянной дверцей стояло множество разноцветных бутылок и жестяных банок.

— Слышь, купчиха, чем заполнены красивые бутылки? — развязно спросил святой карлик, кивая на барный холодильник. Пухлая продавщица, с косичкой на затылке, оторвалась от журнала, искупала карлика в надменности. И снова уткнулась взором в периодику.

К прилавку подковылял сухощавый дедушка под ручку с костлявой бабушкой. По виду коренные питерцы, интеллигенты в восьмом колене. Или в девятом.

— Нам газ-водички, — настойчиво попросил дедуля. — По стаканчику.

Бенедикт с интересом стал наблюдать, как продавщица достала из барного холодильника бутылочку, открыла, наполнила пластиковые стаканы пузырящейся водой.

— Газ… водичка, — повторил карлик. — Вода с газом, да? — Он немедленно взял чужой стаканчик и выпил. Крякнул, рыгнул, кивнул сам себе: — Хороша! — Достал из кармана халата мешочек с золотом, порываясь расплатиться. Собственно золото из мешочка достать не успел. Продавщица схватила Бенедикта за ухо и завизжала:

— А платить?!.. А очередь?!.. Вот ты какой хам!..

Святой карлик ловко вывернулся, отпрыгнул в сторону. Ошарашено выкрикнул:

— Дура… треклятая!.. — икнул.

— Я заплачу! — твердо сказал дедушка, доставая бумажник. — Мне не жалко. Налейте, однако, ещё.

— Не нужно скандалов, — тихо попросила бабушка. — Это ведь только вода.

Продавщица презрительно скривила губы, больше не глядя на посетителя с рыжей бородой. Не замечая хама! Налила ещё стаканчик. Дедушка расплатился, бабушка взяла стаканчики и оба тихо отошли в зал. Бенедикт зорко отследил всё. И задумался:

— Ой-ей, а здесь другие деньги, — пробормотал святой карлик, выходя за дверь. Остановился на крылечке. Похоже, второй ужин отменяется… Впрочем, можно вернуться в гостиницу, где есть «свой человек» — Иван Палыч. Он поможет решить проблему еды! Наверняка… Но сувениры, Владыко хотел, чтобы его верный слуга купил сувениры. Отмена второго ужина — горе для бездонного живота, а отсутствие сувениров — душевная трагедия не для кого-то там, а для любимого господина, и как проекция, для планеты… Так, размышляя, старикан топтался на крылечке, бездумно поглядывая по сторонам.