Ольга Заровнятных - Закрытая школа. Противостояние

Димитрис пошел обратно в дом. Александр смотрел на волны, лениво набегающие на каменистый берег, на огромные валуны на берегу, но все равно не мог вспомнить, каким образом он здесь оказался. Слабый ветер ерошил его и без того растрепанные волосы. В бесформенном старом свитере, с печатью усталости на лице, он выглядел точно полярник, вернувшийся домой из дальней экспедиции. Да вот только не к себе домой.

Словно волны на берег, на Александра нахлынули обрывочные воспоминания: острые камни… огромные валуны… расщелина… Александр привалился спиной к камням, опустил руку в расщелину и вытащил из нее рюкзак. В рюкзаке нашел пачки денег, упакованные в пакеты, пистолет, телефон с разбитым дисплеем. Добравшись до хижины, в которой его приютил Димитрис, он попытался дозвониться по телефону на последний из набранных в мобильном номеров.

Виктор заглянул в приоткрытую дверь комнаты Елены. В комнате никого не было, только в кроватке плакал Игорек. Виктор ласково успокоил младенца, взяв его на руки. Вошедшая с бутылочкой молока Елена протянула к ребенку руки.

– Мне не нужна помощь, – сдержанно предупредила она, села на кровать и стала кормить Игорька молоком из бутылочки. Светлые кудри упали на склоненное над ребенком лицо Елены, смягчив его всегда строгое выражение. Материнство словно растопило ее ледяной характер. Уложив после кормления ребенка в кроватку, Елена нежно посмотрела на него, размышляя вслух: – Он мог бы быть нашим сыном.

– А я рад, что у меня нет детей, – неожиданно заявил Виктор и решил признаться ей, понимая, что правда рано или поздно все равно выйдет наружу: – Лен, я очень болен. Врачи не могут поставить диагноз, но, не сговариваясь, дают мне несколько месяцев. Максимум полгода.

Елена, в ужасе от услышанного, порывисто обняла Виктора и заплакала.

– Тихо, тихо, не плачь, – произнес Виктор. И было не понятно, кого он успокаивал: Елену ли, судорожно глотавшую слезы, или захныкавшего в кроватке Игорька, выронившего на светло-желтую простынку соску с пластмассовым красным ободком и наблюдавшего теперь за взрослыми внимательным, совсем не детским взглядом.

Если бы Виктор вышел в этот момент из комнаты Елены в коридор, он бы увидел странное зрелище: Алиса, Надя и Митя волокли по коридору тяжелый темно-зеленый мешок.

– Какой он тяжелый! – натуженно посетовал Митя, принявший на себя основную тяжесть груза. Надя, вцепившись в мешок, подволакивала его сбоку рывками, Алиса подпихивала сзади.

За этим занятием их застал Андрей, только что вышедший от Анны.

– Что, грабанули банк? – пошутил Андрей, стараясь сохранять серьезное выражение лица.

Надя с Алисой, все еще обиженные на Анну за несправедливое наказание, сообщили Андрею, что у них в мешке вместе с различным оружием – отвертками, вилками и ножами – лежит ее пистолет.

– Она сказала, что он ненастоящий, – возмущенно пожаловалась Надя брату, – а он стреляет пулями!

И дети с готовностью выудили пистолет Анны из мешка.

– Мы видели, как он стреляет в стенку, – доверчиво призналась Алиса и добавила убежденно: – И он чуть не совершил убийство!

Андрей, стараясь не выдать волнения, повертел пистолет в руке. Дети часто ошибаются по незнанию или додумывают, фантазируя… Наверняка всему этому есть разумное объяснение, и Анна тут совершенно ни при чем! Андрей конфисковал у детей пистолет и пошел к Анне за объяснениями.

Войдя в ее комнату, он услышал звуки душа. Негромко прозвенел с тумбочки телефон Анны – пришло входящее сообщение. Руководствуясь правилом, что между близкими людьми не должно быть секретов, Андрей прослушал голосовое сообщение: «Аня, быстро спускайся вниз. Там сработала сигнализация, – торопливо проговорил Морозов. – Уверен, это снова твой сопляк с дружками, – раздраженно заявил он и безапелляционно добавил: – Они не должны оттуда выйти».

Первым порывом Андрея было швырнуть телефон так, чтобы он разлетелся вдребезги, а затем выложить Анне все, что он теперь о ней думает. Но, поколебавшись секунду, Андрей аккуратно положил телефон на место, торопливо запихнул пистолет в карман и вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Мария была на кухне. Она понятия не имела, что в эти минуты Максим находится в подземелье, и спокойно выполняла свою обычную работу. Перемыв столовые приборы, она положила их на поднос и понесла его от раковины к столу. Убрав вилки и ложки в ящик стола, она закрыла его и нечаянно прищемила палец.

Вскрикнув, Мария инстинктивно поднесла палец к губам. Вошедший в этот момент на кухню Володя тут же кинулся ей на помощь и взял ее за руку, однако Мария резко вырвала руку и отошла в сторону.

– Дай посмотрю, – ласково попросил Володя. – Надо лед приложить, а то ноготь посинеет.

– Сама разберусь, – со злостью ответила Мария, подошла к раковине и подставила палец под струю холодной воды.

– Маш, ну дай же мне все тебе объяснить, – снова попросил Володя, подходя к ней. – У меня тяжело болела мама…

– Знаю, я была на похоронах, – чуть смягчаясь, ответила Мария.

– Ну, раз ты все знаешь, значит, мы можем начать все сначала? – с надеждой спросил Володя и попытался обнять Марию за плечи, но та оттолкнула его.

– Да, я все знаю! – вспыхнула Мария. – Знаю, что ты пропал на пять месяцев и явно не скучал без меня! Я только не пойму, зачем ты вернулся?

– Просто я понял, что люблю тебя и никто, кроме тебя, мне не нужен, – искренне произнес Володя.

Володя подошел к Марии и снова попытался обнять ее, но Мария вновь увернулась и стала вытирать руки полотенцем, глядя на Володю исподлобья.

– Знаю, я последняя скотина, сволочь, я заслужил такое отношение, – покаянно сказал Володя. – Маша, дай мне еще один шанс, я прошу тебя…

– Я тебя любила, очень любила, – с чувством призналась Мария. – Но больше я не хочу страдать. – Она с грустью посмотрела на Володю и пошла к выходу из кухни.

– Имей в виду, я так просто не сдамся! – решительно крикнул ей вслед Володя.

Мария вышла из кухни, не ответив. Володя схватил большой нож, лежавший на разделочной доске, и с досадой воткнул его в доску. Он предполагал, что Мария будет дуться, но не думал, что она решит поставить крест на их отношениях. Впрочем, не в его характере было отступать.

В это время в холл школы вошла привлекательная женщина лет тридцати семи. Ее звали Тамара, это была брюнетка с внимательным взглядом, очень сдержанная и осторожная. Вышедший ей навстречу Морозов принял ее пальто и, указав на Виктора, многозначительно сказал: