Сомерсет Моэм - Маг

— Люди любят высмеивать то, чего не понимают, — пожал Хаддо массивными плечами.

Артур смолчал. Теперь он с любопытством смотрел на Хаддо. И спрашивал себя, всерьез ли тот верит всей этой галиматье или забавляется ею как грубым юмором. Говорил он серьезно, но губы кривились в усмешке, а в глазах мелькала улыбка, как бы опровергающая его слова. Сюзи все это очень забавляло. Она с большим любопытством слушала, как в этой прозаической таверне с важностью обсуждались оккультные явления. Доктор Поро прервал молчание.

— Араго, именем которого назван соседний бульвар, как-то заметил, что сомнение есть доказательство скромности и не является препятствием к прогрессу науки. Но этого нельзя сказать о недоверчивости, и тому, кто употребляет слово «невозможно» вне области чистой математики, не хватает благоразумия.

— Похоже, что вы сами верите в магию, дорогой доктор, — заметила мисс Бойд.

— В юности я ничему не верил, так как наука научила меня не доверять даже пяти моим органам чувств, — ответил Поро, пожав плечами. — Но встречал на Востоке много такого, что никак нельзя объяснить с позиций современной науки. Мистер Хаддо сообщил вам одно из определений магии, я дам другое. Она может быть объяснена просто как высокоразумное использование сил, неизвестных, презираемых или неправильно толкуемых чернью. Юноша, попадающий на Восток, сначала насмехается над идеями магии, но когда он проведет среди аборигенов несколько лет, то невольно начинает разделять мнение многих разумных людей, считающих, что в этом, в конце концов, — что-то есть.

Артур Бардон сделал нетерпеливый жест.

— Сколько бы ни прожил я на Востоке, не могу представить себе, что вдруг поверю чему-то, противоречащему законам науки. Если бы в том, что утверждает мистер Хаддо, было бы хоть слово истины, люди не сумели бы создать научную теорию мироздания.

— Для человека ученого вы рассуждаете слишком узко и самонадеянно, — отпарировал Хаддо. — Вам следовало бы знать, что наука, занимаясь только общими понятиями, оставляет вне поля зрения отдельные случаи, противоречащие огромному количеству частностей. Иногда сердце находится у пациента справа, но из-за этого вы не станете всем прикладывать свой стетоскоп не туда, куда обычно.

Возможно, что при некоторых условиях закон всемирного тяготения не действует, однако вы будете жить по-прежнему, будучи убежденным, что действует он неизменно. Но поверьте, некоторые предпочитают иметь дело только с исключениями из общего правила. Неумный человек, играя в Монте-Карло, делает ставки на цвета. Обычно выпадает черный или красный; однако время от времени появляется зеро, и незадачливый игрок проигрывает. Но те, кто всегда ставит на зеро, выигрывают многократно. Да, да. Встречаются люди, чье воображение поднимает их над банальностью. Они согласны рискнуть всем, если толь ко у них есть шанс получить огромный выигрыш. Разве не имеет значения не только знание будущего, как знали его пророки древности, но и возможность самим создавать его, врываться во врата неведомого?

Внезапно невозмутимость, с которой он говорил до сих пор, испарилась. Глаза озарились каким-то потусторонним светом, голос стал хриплым. Теперь слушатели, по крайней мере, убедились, что Хаддо не шутит.

— Что вы знаете о жажде познания, которая переполняет до основания всю мою душу?

— Как бы то ни было, но я в восторге от того, что встретила мага! — весело воскликнула Сюзи.

— Не называйте меня так, — сказал Хаддо, взмахнув своими полными руками и возвращаясь к прежней напыщенности. — Я скорее известен как Брат Тени.

— Трудно вообразить, что вы родственник чего-то столь нематериального, — со смехом ввернул Артур.

Лицо Оливера побагровело от гнева. Его странные голубые глаза сделались ледяными от ненависти, и он выпятил чувственные алые губы. Острота, намекавшая на телесную тучность, задела его за живое. Сюзи испугалась, что он оскорбительно ответит Артуру, и начнется неизбежная ссора.

— Мне кажется, что если мы собираемся успеть на ярмарку, нам следует поторопиться, — вмешалась она. — И Мари мечтает избавиться от нас.

Все встали и двинулись к выходу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Они вышли на узкую шумную улочку, ведущую к бульвару Мон-Парнас. По рельсам грохотали трамваи, а по тротуарам валом валил народ. До ярмарки в Лион де Белфор куда они направлялись было не больше мили, но Артур остановил фиакр. Сюзи сказала кучеру, куда везти. Она обратила внимание, что Хаддо, дожидавшийся их отъезда, положил ладонь на шею лошади. И вдруг, непонятно почему лошадь задрожала. Затрепетали и круп, и ноги. Животное затряслось, как в лихорадке. Кучер соскочил с козел и, чтобы успокоить беднягу, обхватил руками ее морду. Маргарет и Сюзи выбрались из экипажа. Зрелище было жутким и внушающим жалость. Казалось, кобыла страдала не от боли, а от непонятного страха. У Сюзи невольно вырвалось: «Уберите руку, мистер Хаддо!»

Хаддо улыбнулся и убрал руку. В тот же момент дрожь стала спадать, и через минуту старая извозчичья кляча пришла в свое обычное состояние. Она казалась еще немного испуганной, но в остальном вела себя нормально.

— Интересно, что это с ней приключилось? — спросил Артур.

«Брат Тени» покосился на него своими холодными глазами, взгляд которых как бы пронизывал насквозь, и, приподняв шляпу, удалился. Сюзи повернулась к доктору Поро.

— Не кажется ли вам, что это он заставил лошадь дрожать? Ведь затряслась она, как только он положил руку ей на шею, и успокоилась, как только убрал ее.

— Глупости! — воскликнул Артур.

— И мне пришло в голову, что он проделал какой-то трюк, — задумчиво произнес доктор Поро, когда они двинулись к ярмарке пешком. — Подобная странность уже случилась однажды, когда он пришел в гости ко мне. У меня живут две персидские кошки, отличающиеся безупречным поведением. Они проводят свои дни у камина, размышляя над проблемами метафизики. Но как только он вошел, шерсть у них встала дыбом, обе вскочили и начали бешено метаться из угла в угол, словно охваченные паническим страхом. Я открыл дверь, и они вылетели из комнаты. Так я никогда и не смог понять, что с ними произошло.

Маргарет передернуло.

— Никогда не встречала человека, который внушал бы мне большее отвращение, — сказала она. — Не знаю, что в нем так пугает, но даже теперь чувствую на себе его взгляд. Надеюсь, что мне больше никогда не доведется столкнуться с ним.

Артур усмехнулся и пожал ей руку. Она задержала его пальцы в своих, и он почувствовал, что девушка дрожит.

Лично у него не было никаких сомнений: либо Хаддо верит тому, во что может верить только ненормальный, либо он шарлатан, старающийся привлечь к себе внимание экстравагантностью. В любом случае он заслуживает презрения. Абсолютно ясно, что ни он, ни кто другой не может творить чудеса.