Рута Шейл - Двоедушник

Ирония в том, что выход Игни из-под моего контроля и правда был неизбежен. По причине, которую невозможно предугадать. Слишком изощренно. Слишком жестоко. Слишком… Больно, черт, да, именно так.

Эту причину назвала мне Наставник. Уберегла от беды нас обоих. Меня и Игни.

– А почему именно «наставник», а не «наставница»? – поинтересовался я во время одной из наших встреч, когда она в очередной раз обругала меня за логичную попытку обозначить ее в женском роде.

– Потому же, почему «продавец», а не «продавщица». Хотя, кому как. Некоторым и «продавщиха» сойдет.

Учителя русского языка бывшими не бывают. Раз за разом она исправляла мою речь, а потом незаметно для меня стала исправлять мысли.

Дом в Парниковом переулке

Третья пара подходила к концу, а абонент Лисницкая по-прежнему оставался недоступен. Это было не то чтобы странно. Непривычно просто. Обычно Ксюша предупреждала, когда намеревалась забить на универ и заняться чем-то поважнее. Хотя бы для того, чтобы Ника с утра не торчала одна на остановке.

А сегодня мало того, что прождала, так теперь еще и не дозвониться. При том, что только вчера болтали по телефону. Могла бы и намекнуть.

Но намекала Ксюша на другое. Ходила вокруг да около и едва сдерживалась, чтоб не проболтаться. Но напрямую так и не сказала. Пришлось довольствоваться собственными догадками.

Все сводилось к тому, что у подруги намечается свидание. Тем же вечером. Что до подробностей, то вместо них Ксюша ограничилась многозначительными «м-м», «э-э» и обещанием рассказать обо всем завтра.

Именно последнее – выходит, на занятия она все-таки собиралась, – и мешало Нике с привычной тщательностью конспектировать лекцию. Вместо этого она бездумно пялилась в окно. Из-за пробки машины едва тащились, на остановке в сторону дома – толпа студенческой молодежи. Еще не разъехались, плохо. Придется возвращаться в переполненной маршрутке. На одной ноге и с сумкой в зубах. В библиотеке, что ли, переждать?

Ага, переждешь тут… Лисницкая, отзовись!

Очередная эсэмэска улетела вслед предыдущим – безответным.

Еле дождалась конца пары. Из аудитории выскочила первой, успела в гардероб до нашествия первой волны однокурсников. Схватила куртку – и бегом. На ту самую остановку. Топтаться в ожидании транспорта и снова набирать номер подруги. «Абонент не абонент».

Листовки еще эти. Как нарочно на глаза попадаются. Хотя и не удивительно: ими сейчас весь город оклеен.

Весь город выучил их наизусть.

Елизавета Королева. Волосы рыжие, глаза голубые. На фото – видная, яркая. Улыбается профессионально. На камеру. Это про нее в субботу Ксюшины знакомые говорили, Коваленко с компанией, что она в клубе танцевала. До того как исчезнуть.

Анастасия Ткачук. Настя. Светленькая, глазастая. На мальчика немного похожа. Волосы русые, глаза серые. Джинсы, зеленая парка. Ушла из дому и не вернулась.

Где же вы, девчонки?

«Между небом и землей». Ох, нет. Только этой мистики в голове не хватало…

Маршрутка. В надежде хоть немного отвлечься, Ника сунула в уши наушники. Незамысловатая музыка. Скоро все выяснится. Наверняка Ксюша сидит себе дома. К семинару не подготовилась, вот и решила перестраховаться. Или снова умчалась на свидание. В худшем случае заболела и просто не подумала о том, что подруга будет переживать. А телефон разрядился.

Незачем паниковать раньше времени.

Пока Ника доехала до своей остановки, она почти себя успокоила. Даже нарочно шагала помедленней. Думала о том, как бы прямо с порога не обрушить на ничего не подозревающую подругу всю силу своего негодования.

Подумаешь – не позвонила.

Второй подъезд, второй этаж, квартира номер сто двадцать два. Еще когда в школе учились, Нику завораживала эта магия чисел лисницкого адреса. И дом. И подъезд. И ярко-синяя входная дверь. Ника особенно любила бывать здесь в гостях. Ксюшина комната казалась ей идеалом личного пространства – небольшая, уютная, светлая. А в остальных – картины на стенах. Вместо вешалки – раскидистые оленьи рога. Чучело совы в углу, за шкафом…

Только сейчас заметила, что синяя краска на двери облупилась и местами темнеет ржавыми пятнами.

Открыл Ксюшин папа. От одного взгляда на его лицо у Ники упало сердце.

– Ника… Проходи. А мы утром звонили Ангелине Власовне. Тебя решили пока что не тревожить. Вдруг найдется…

– Найдется?…

Забыв разуться, Ника прошла в кухню. Знакомые картины на стенах. Бледно-зеленая скатерть на столе, мягкий уголок. Шторы с кисточками.

Не хватает только самой Ксюши.

Кроме родителей подруги там была незнакомая девушка. Едва ли намного старше Ники. Неформалка какая-то. В камуфляжных штанах и черной футболке, на обритой голове – косынка. И пирсинг в носу.

Перед ней лежала листовка.

«Ксения Лисницкая, 1997 г. р. Волосы черные, глаза карие».

Внезапно ощутив головокружение, Ника опустилась на край дивана, который Ксюша почему-то всегда называла «лосем».

– Ты знаешь, куда она собиралась вчера вечером? – Поняв, видимо, что от родителей толку не будет, девушка-волонтер с пирсингом решила взять инициативу на себя.

– Да нет… – Ника почему-то избегала смотреть ей в глаза. Вместо этого наблюдала за тем, как мама Ксюши трясущимися руками льет кипяток в фарфоровый заварник. – Мне показалось, что на свидание. Но она этого не говорила. Так чтобы прямо. Поэтому я могу ошибаться. Скорее всего, ошибаюсь.

Ника узнала фотографию на листовке. Она сама снимала. Прошлой осенью, в парке. Наверное, из соцсети взяли.

– Но я могу спросить у своей мамы. Про то, где была Ксюша до того, как…

Зря она это сказала. Ксюшина мама и так была белой как мел, а теперь и вовсе чуть не лишилась чувств. Покачнулась, присела, закрыла лицо руками.

В прихожей задребезжал дверной звонок.

– Психолог, отлично, – кивнула девушка-волонтер. Выбралась из-за стола, вопросительно глянула на Нику. – Ты идешь?

Правильно, здесь сейчас не до них.

– Так откуда твоя мама может знать, куда ходила вчера Ксения? – поинтересовалась она уже на лестнице, обматывая шею длинным шарфом.

– Она гадалка.

– А-а. – В голосе послышалось явное разочарование. – С расклейкой-то поможешь?

Возле подъезда стояла видавшая виды «Волга». К ней и подошли. Девушка-волонтер открыла багажник, извлекла оттуда пачку листовок, запечатанных в целлофан, и протянула ее Нике.

Почему-то сам факт, что «неформалка» способна управляться с такой колымагой, как эта машина, немного успокаивал. Раз она такая самостоятельная, может быть, и Ксюшу найдет?

Взяв под мышку пачку листовок, Ника двинулась к своему дому.

Привычная обстановка собственной квартиры показалась ей не такой, как обычно. Чужой какой-то.